«Абсурд», «ужас» и «сигнал для всех»

«Вёрстка» опросила журналистов нескольких иностранных СМИ, которые либо работали в России, либо работают по сей день о том, как они отреагировали на новости об аресте журналиста WSJ Эвана Гершковича. Лефортовский суд заключил его под стражу практически на два месяца — до 29 мая. Многие из опрошенных отметили, что для них это стало шоком и вызвало ужас.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Наталия Васильева, корреспондент по России газеты Daily Telegraph

— Это полный беспредел. Я просто в шоке. Мы знали, что в России небезопасно работать. Мы знали, что самые большие риски несут российские журналисты или россияне, работающие на иностранные СМИ, допустим, как я. Эван, он же Ваня, так его называли знакомые, казалось, находится в полной безопасности, потому что у него была виза, у него была аккредитация МИД. Эти документы продлевались каждые три месяца. Непонятно, почему ему продлили, если МИД считает его шпионом.

Я знаю Ваню пять лет. Мы познакомились, когда он был еще совсем молодым репортером и только приехал в Россию. Его папа из Одессы, они познакомились с его мамой в США, там же родился Ваня. Он прекрасно говорит по-русски, очень хорошо понимает нашу жизнь и нашу культуру. Он приехал в 2017 году, очень хотел использовать свои знания здесь и рассказать всему миру, что здесь происходит. Я никогда не поверю, что он шпион и мог заниматься чем-то подобным. Всё, что я знаю про него, что он прекрасный журналист, очень хороший, добрый, отзывчивый человек, который хотел заниматься своей работой. Его абсолютно не интересовала работа ни на какое правительство и тем более шпионить. Это полный абсурд. Я абсолютно не верю в эти обвинения.

Мы помним, что когда началась война и люди начали уезжать, была мысль, что МИД может начать высылать иностранцев, не будет продлевать документы. Но прошло какое-то время, эти визы и документы продлевались, у людей, которые там остались или вернулись, было такое ложное чувство безопасности. Я знаю, что когда началась война, Ваня как раз переходил из AFP в WSJ. Ему нужно было делать все документы заново. Очевидно, что он поехал в Россию будучи полностью уверенным в своей безопасности. Также очевидно, что сейчас в России небезопасно находиться никаким журналистам и даже иностранный паспорт тебя не спасает.

Я написала паре человек, все в шоке и оцепенении, но чемоданы не пакуют. Надо понимать, что люди, которые остались после 24 февраля или уезжали на месяц-два, а потом вернулись, они находятся в той реальности, где вроде как все нормально и есть ощущение, что их это не затронет. Хотя мне очень трудно представить, как это может никого не затронуть после того, что случилось с Эваном.

Напомню, что в прошлые нельзя было такого ожидать. Казалось, что МИД России, администрации президента не хотелось проблем, не хотелось никакого лишнего дипломатического скандала, задерживая граждан других стран. Все эти годы департамент информации МИД очень гордился тем фактом, что мы все работали в России и Мария Владимировна [Захарова] кричала из каждого угла, посмотрите, какие мы все либеральные, у нас сидят люди и, грубо говоря, хают Путина. Это и нам придавало уверенность. Нам было видно, что в некотором смысле наше присутствие было выгодно Марии Владимировне. Когда началась война и некоторые люди начали возвращаться, им было выгодно показать, что у нас не фашистская диктатура, что у нас работают иностранные СМИ.

Опять же, в этой истории меня поразило, что Захарова очень быстро вышла и сказала, что они давно знали, что под прикрытием документов, аккредитации работают какие-то шпионы. Это, конечно, меняет ситуацию, потому что все предыдущие годы департамент информации МИД содействовал иностранным корреспондентам. Не один человек расскажет историю, как во время поездок в регионы на месте появлялись резвые фсбшники или другие работники правоохранительных органов, которые начинали создавать проблемы. В этот момент корреспондент поднимал свою карточку, говорил, что он журналист, а если это не работало, делался звонок в МИД, в свою очередь, МИД звонил в этот регион, и проблемы исчезали. Очевидно, что сейчас совершенно другая история и никто вписываться за Эвана не будет.

Журналист европейского издания (герой остаётся в России и попросил об анонимности)

— Я прошел через три эмоциональных этапа. Обо всем я узнал только утром, когда появились новости о том, что Эван не выходит на связь. В начале я не особо переживал, потому что в регионах бывает такое, что журналистов задерживают на какое-то время. Когда увидел новости про свитер на голове, подумал, что это необычно, а значит плохо. А потом достаточно быстро пришло подтверждение про ФСБ, шпионаж и я почувствовал ужас, в первую очередь, за Эвана.

Я его знаю давно и хорошо. Он отличный парень, и веселый, и серьезный. К тому же он отличный журналист. Я думаю, ни у кого в этом нет сомнений. Хочу напомнить про его отличную работу во время ковида, когда он для Moscow Times писал отличные расследования. Это достаточно сложная работа. Как иностранный журналист ты можешь делать много интересных вещей, но делать расследования и быть впереди коллег — это не самая простая задача. Он — отличный журналист, а про ту деятельность, которую ему вменяют спецслужбы просто смешно и подумать.

Ясно, что произошедшее с Эваном — сигнал для всех, но как к нему относиться, говорить пока рано. Конечно, это дело [против Эвана] подтверждает, что все, что раньше казалось шуткой, перестало ею быть и к шпионажу могут причислить всё, что угодно. Тем не менее, паники пока нет.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Анна Строганова, журналистка RFI на русском

— Для меня, конечно, это все достаточно ожидаемо, потому что, когда репрессивная машина нарастает и набирает обороты, такого рода аресты и процессы выглядят логично. Тем более, как говорят все коллеги, здесь заметно желание нарастить обменный фонд и что власти просто берут журналистов в заложники для того, чтобы иметь возможность потом обменивать их на каких-то своих людей.
Все больше и больше российская пропаганда говорит о неких «англосаксах», которые якобы стоят за этой войной. Недавно был пост у Анны Наринской, где она как раз описывала свои ощущения от поездки в Москву. Я сразу о нем вспомнила, когда увидела новости про Эвана. Не знаем, кто такой «англосакс», но точно «шпион». Английский или американский журналист здесь, конечно, выглядит идеальным претендентом на роль шпиона.

Журналистка немецкого издания (героиня остается в России и попросила об анонимности)

— Это шок, конечно. Произошло то, чего мы так долго опасались — что власти в какой-нибудь момент поставят пример. Первое, что пришло в голову: «Эван? Не может быть!» Он так же работает, как и мы. Он ездит, наблюдает, спрашивает, пишет о том же, о чем мы все пишем. Работа становится сложнее, еще внимательнее надо будет быть. Хотя и понимаешь, что внимательность не поможет.

Редакция «Вёрстки»