Центральный районный суд Комсомольска-на-Амуре сегодня оправдал художницу, фем-активистку Юлию Цветкову по уголовному делу о распространении порнографии в интернете. Уголовное преследование девушки, публиковавшей в своём блоге о феминизме и бодипозитиве рисунки вульв, длилось три года. Обвинение запрашивало для неё три года и два месяца лишения свободы. «Вёрстка» поговорила с адвокатом Юли Александром Пиховкиным и узнала, как проходил закрытый процесс, почему суд вынес оправдательный приговор и как сейчас чувствует себя художница.
По мнению Минюста, Юлия Цветкова выполняет функцию иноагента. Редакция включила в текст этот абзац в целях её безопасности.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
— Стал ли приговор для вас и Юли неожиданным? Можно ли считать это прецедентом по таким делам?
— Мы ожидали оправдательного приговора, но мы на него не рассчитывали. Бывает и такое. Уголовный процесс в нашей стране переживает не лучший период. Так что умом мы понимали, что сделали всё, чтобы доказать невиновность Юлии, но были готовы к любому исходу. Поэтому Юля, ожидая оправдания, пришла на оглашение приговора с большой спортивной сумкой, в которой было собрано всё необходимое на первое время в СИЗО.
— Понятно ли, на каком основании суд вынес оправдательный приговор?
— После оглашения нам сразу выдали его текст, так что нам понятно, на каком основании был вынесен оправдательный приговор. Из мотивировочной части мы видим, что практически все доводы защиты и абсолютно все доводы обвинения были судом исследованы и оценены. Приговор, на мой взгляд, вдумчивый и обоснованный. Суд привёл веские основания принятия доводов защиты и критического отношения к доводам стороны обвинения.
— Все говорили об этом деле такими словами: «Девушку судят за то, что она нарисовала вагину». Основная суть обвинения действительно была в этом?
— Не все инкриминируемые изображения авторства Юлии. Но, безусловно, все изображения представляют собой художественно выписанные объекты искусства. Фактически — да, уголовное преследование Юлии Цветковой основано на так называемом мониторинге сети Интернет оперативным сотрудником органов внутренних дел, который, не имея квалификации искусствоведа или художника, увидел в этих рисунках порнографию. При том, что часть этих рисунков настолько образна и абстрактна, что нужна недюжинная фантазия для того, чтобы увидеть в них вагину. Безусловно, это был не обычный процесс. Это процесс над художником, который чётко артикулировал свою позицию. Это не просто рисунки вульв. Юля делала месседж обществу. Она прямо писала об этом и в блоге «Монологи вагины», куда выкладывала рисунки. Юля призывала снять табу с темы женской физиологии. И заслуга суда в том, что он рассмотрел рисунки в контексте её позиции как художника и человека.
— То есть у вас было ощущение, что судья старается вникнуть в дело и быть беспристрастным?
— Да, такое ощущение было. Для меня было очевидно, что в начале процесса суд считал инкриминируемые Юлии изображения не соответствующими этике и общественной морали. Но, долго и скрупулёзно разбираясь в вопросе, суд, как я думаю, постепенно пришёл к выводу, что неоднозначность изображений с морально-этической точки зрения определённой части нашего общества — вопрос вкуса этой конкретной части общества, конкретных людей. И что другая часть общества, другие люди могут иметь иные взгляды на эти изображения. Другим важным внутренним решением суда, как я думаю, было решение услышать голос профессиональных искусствоведов — специалистов по современному искусству. Ещё я считаю важным то, что суд принял во внимание контекст, в котором эти изображения подаются. Это всё-таки категорически не порнографический, а феминистский контекст, призывающий обратиться к теме патриархального отношения значительной части общества к женской телесности и физиологии. Здесь мы затрагиваем глубинные домостроевские корни, из которых в конце концов вырастает отношение к женщине только как к объекту сексуальных или репродуктивных услуг. А отсюда уже недалеко до темы истоков домашнего насилия.
— Хорошо ли, на ваш взгляд, подготовилась сторона обвинения?
— На мой взгляд, обвинение подошло к делу скорее формально. Если бы было иначе, то вряд ли бы такое дело вообще могло быть возбуждено. С другой стороны, система приучена к тому, что качество доказательного материала в большинстве случаев не влияет на итоговое обвинительное решение. Я рад, что нам с Юлей на данном этапе удалось опровергнуть каждое основание этого абсурдного обвинения.
— Как была выстроена ваша линия защиты?
— Процесс был закрытым, поэтому я не могу детально комментировать позицию защиты. В самых общих чертах могу сказать, что она строилась на двух столпах. Это, во-первых, доктринальное толкование порнографии, данное в комментариях к УК председателем Верховного Суда РФ. Согласно этому толкованию, порнографией является грубое, натуралистическое изображение половых органов с акцентом на их контакте, чего в инкриминируемых Юлии изображениях не было и в помине. Во-вторых, это контекст, в котором находятся изображения. Этот контекст прямо свидетельствует о целях разместившего их лица. Эти цели прямо и очевидно противоположны порнографии.
— Ожидаете ли вы, что приговор будет обжалован гособвинением?
— Вполне вероятно, что прокуратура его обжалует, потому что она почти всегда так поступает. Каков будет результат, я не возьмусь прогнозировать, но считаю, что обвинению идти в суд апелляционной инстанции абсолютно не с чем. Все их доводы были исследованы судом и признаны несостоятельными.
— Какое у вас сложилось впечатление: это дело против чего? Против феминисток или лично против Юли как яркой персоны в Комсомольске-на-Амуре?
— Это уголовное дело — акт неприятия яркой Юлиной феминистской позиции. Её жизненная позиция отличается от широко распространённой в России домостроевской. Можно предположить, что уголовное дело планировалось рассмотреть и завершить быстро, как это происходит с рядовыми делами о порнографии. Обычно в таких делах, если обвиняемый признаёт свою вину, слушания проходят за одно-два заседания, и суд назначает в среднем два года условно. Но Юля очень ответственный человек. У неё обострённое чувство справедливости, и она сразу не согласилась признавать вину. Отчасти поэтому её уголовное преследование длилось так долго.
— Как чувствует себя Юля? Как это дело повлияло на неё и её семью?
— Юля находилась под чудовищным прессом более трёх лет. За это время она пережила несколько обысков, изъятие компьютерной техники, домашний арест и подписку о невыезде, благодаря которой она не имела возможности участвовать даже в апелляционных рассмотрениях её административных дел в Хабаровском краевом суде. Это нелёгкая ноша для молодой женщины и тем более для художницы, чьё творчество и самосознание пропитаны ощущением необходимости свободы самовыражения. Мама Юли все эти годы находилась с ней в режиме 24/7. Это настолько тяжело, насколько и ответственно. Её роль координатора, работоспособность и неиссякаемый оптимизм невозможно переоценить. При условии, что уголовное преследование Юлии будет закончено (что пока неочевидно), им потребуется ещё некоторое время для того, чтобы прийти в себя, начать ощущать себя частью мира и заново научиться доверять ему.
— Чувствовала ли Юля поддержку со сторон россиян и международного сообщества во время этого процесса?
— Безусловно, да. Ощущение поддержки со стороны художественного, научного, музейного сообщества России, со стороны неравнодушных во всем мире — едва ли не единственное, что дало Юлии силы пережить очень тяжёлые для неё времена. Искренне надеюсь, что они для Юли закончились.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
Фото обложки: Юлия Цветкова с адвокатом Александром Пиховкиным у здания суда из telegram-каналa «Я/Мы Юлия Цветкова»
Беседовала Дарья Кучеренко
