«Это дело — акт неприятия яркой Юлиной феминистской позиции»

Цен­траль­ный рай­он­ный суд Ком­со­моль­ска-на-Аму­ре сего­дня оправ­дал худож­ни­цу, фем-акти­вист­ку Юлию Цвет­ко­ву по уго­лов­но­му делу о рас­про­стра­не­нии пор­но­гра­фии в интер­не­те. Уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние девуш­ки, пуб­ли­ко­вав­шей в сво­ём бло­ге о феми­низ­ме и боди­по­зи­ти­ве рисун­ки вульв, дли­лось три года. Обви­не­ние запра­ши­ва­ло для неё три года и два меся­ца лише­ния сво­бо­ды. «Вёрст­ка» пого­во­ри­ла с адво­ка­том Юли Алек­сан­дром Пихов­ки­ным и узна­ла, как про­хо­дил закры­тый про­цесс, поче­му суд вынес оправ­да­тель­ный при­го­вор и как сей­час чув­ству­ет себя худож­ни­ца. 

По мне­нию Миню­ста, Юлия Цвет­ко­ва выпол­ня­ет функ­цию ино­аген­та. Редак­ция вклю­чи­ла в текст этот абзац в целях её без­опас­но­сти.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

— Стал ли приговор для вас и Юли неожиданным? Можно ли считать это прецедентом по таким делам?

— Мы ожи­да­ли оправ­да­тель­но­го при­го­во­ра, но мы на него не рас­счи­ты­ва­ли. Быва­ет и такое. Уго­лов­ный про­цесс в нашей стране пере­жи­ва­ет не луч­ший пери­од. Так что умом мы пони­ма­ли, что сде­ла­ли всё, что­бы дока­зать неви­нов­ность Юлии, но были гото­вы к любо­му исхо­ду. Поэто­му Юля, ожи­дая оправ­да­ния, при­шла на огла­ше­ние при­го­во­ра с боль­шой спор­тив­ной сум­кой, в кото­рой было собра­но всё необ­хо­ди­мое на пер­вое вре­мя в СИЗО. 

— Понятно ли, на каком основании суд вынес оправдательный приговор? 

— После огла­ше­ния нам сра­зу выда­ли его текст, так что нам понят­но, на каком осно­ва­нии был выне­сен оправ­да­тель­ный при­го­вор. Из моти­ви­ро­воч­ной части мы видим, что прак­ти­че­ски все дово­ды защи­ты и абсо­лют­но все дово­ды обви­не­ния были судом иссле­до­ва­ны и оце­не­ны. При­го­вор, на мой взгляд, вдум­чи­вый и обос­но­ван­ный. Суд при­вёл вес­кие осно­ва­ния при­ня­тия дово­дов защи­ты и кри­ти­че­ско­го отно­ше­ния к дово­дам сто­ро­ны обви­не­ния.

— Все говорили об этом деле такими словами: «Девушку судят за то, что она нарисовала вагину». Основная суть обвинения действительно была в этом?

— Не все инкри­ми­ни­ру­е­мые изоб­ра­же­ния автор­ства Юлии. Но, без­услов­но, все изоб­ра­же­ния пред­став­ля­ют собой худо­же­ствен­но выпи­сан­ные объ­ек­ты искус­ства. Фак­ти­че­ски — да, уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние Юлии Цвет­ко­вой осно­ва­но на так назы­ва­е­мом мони­то­рин­ге сети Интер­нет опе­ра­тив­ным сотруд­ни­ком орга­нов внут­рен­них дел, кото­рый, не имея ква­ли­фи­ка­ции искус­ство­ве­да или худож­ни­ка, уви­дел в этих рисун­ках пор­но­гра­фию. При том, что часть этих рисун­ков настоль­ко образ­на и абстракт­на, что нуж­на недю­жин­ная фан­та­зия для того, что­бы уви­деть в них ваги­ну. Без­услов­но, это был не обыч­ный про­цесс. Это про­цесс над худож­ни­ком, кото­рый чёт­ко арти­ку­ли­ро­вал свою пози­цию. Это не про­сто рисун­ки вульв. Юля дела­ла мес­седж обще­ству. Она пря­мо писа­ла об этом и в бло­ге «Моно­ло­ги ваги­ны», куда выкла­ды­ва­ла рисун­ки. Юля при­зы­ва­ла снять табу с темы жен­ской физио­ло­гии. И заслу­га суда в том, что он рас­смот­рел рисун­ки в кон­тек­сте её пози­ции как худож­ни­ка и чело­ве­ка.

— То есть у вас было ощущение, что судья старается вникнуть в дело и быть беспристрастным?

— Да, такое ощу­ще­ние было. Для меня было оче­вид­но, что в нача­ле про­цес­са суд счи­тал инкри­ми­ни­ру­е­мые Юлии изоб­ра­же­ния не соот­вет­ству­ю­щи­ми эти­ке и обще­ствен­ной мора­ли. Но, дол­го и скру­пу­лёз­но раз­би­ра­ясь в вопро­се, суд, как я думаю, посте­пен­но при­шёл к выво­ду, что неод­но­знач­ность изоб­ра­же­ний с мораль­но-эти­че­ской точ­ки зре­ния опре­де­лён­ной части наше­го обще­ства — вопрос вку­са этой кон­крет­ной части обще­ства, кон­крет­ных людей. И что дру­гая часть обще­ства, дру­гие люди могут иметь иные взгля­ды на эти изоб­ра­же­ния. Дру­гим важ­ным внут­рен­ним реше­ни­ем суда, как я думаю, было реше­ние услы­шать голос про­фес­си­о­наль­ных искус­ство­ве­дов — спе­ци­а­ли­стов по совре­мен­но­му искус­ству. Ещё я счи­таю важ­ным то, что суд при­нял во вни­ма­ние кон­текст, в кото­ром эти изоб­ра­же­ния пода­ют­ся. Это всё-таки кате­го­ри­че­ски не пор­но­гра­фи­че­ский, а феми­нист­ский кон­текст, при­зы­ва­ю­щий обра­тить­ся к теме пат­ри­ар­халь­но­го отно­ше­ния зна­чи­тель­ной части обще­ства к жен­ской телес­но­сти и физио­ло­гии. Здесь мы затра­ги­ва­ем глу­бин­ные домо­стро­ев­ские кор­ни, из кото­рых в кон­це кон­цов вырас­та­ет отно­ше­ние к жен­щине толь­ко как к объ­ек­ту сек­су­аль­ных или репро­дук­тив­ных услуг. А отсю­да уже неда­ле­ко до темы исто­ков домаш­не­го наси­лия. 

— Хорошо ли, на ваш взгляд, подготовилась сторона обвинения?

— На мой взгляд, обви­не­ние подо­шло к делу ско­рее фор­маль­но. Если бы было ина­че, то вряд ли бы такое дело вооб­ще мог­ло быть воз­буж­де­но. С дру­гой сто­ро­ны, систе­ма при­уче­на к тому, что каче­ство дока­за­тель­но­го мате­ри­а­ла в боль­шин­стве слу­ча­ев не вли­я­ет на ито­го­вое обви­ни­тель­ное реше­ние. Я рад, что нам с Юлей на дан­ном эта­пе уда­лось опро­верг­нуть каж­дое осно­ва­ние это­го абсурд­но­го обви­не­ния.

— Как была выстроена ваша линия защиты? 

— Про­цесс был закры­тым, поэто­му я не могу деталь­но ком­мен­ти­ро­вать пози­цию защи­ты. В самых общих чер­тах могу ска­зать, что она стро­и­лась на двух стол­пах. Это, во-пер­вых, док­три­наль­ное тол­ко­ва­ние пор­но­гра­фии, дан­ное в ком­мен­та­ри­ях к УК пред­се­да­те­лем Вер­хов­но­го Суда РФ. Соглас­но это­му тол­ко­ва­нию, пор­но­гра­фи­ей явля­ет­ся гру­бое, нату­ра­ли­сти­че­ское изоб­ра­же­ние поло­вых орга­нов с акцен­том на их кон­так­те, чего в инкри­ми­ни­ру­е­мых Юлии изоб­ра­же­ни­ях не было и в помине. Во-вто­рых, это кон­текст, в кото­ром нахо­дят­ся изоб­ра­же­ния. Этот кон­текст пря­мо сви­де­тель­ству­ет о целях раз­ме­стив­ше­го их лица. Эти цели пря­мо и оче­вид­но про­ти­во­по­лож­ны пор­но­гра­фии.

— Ожидаете ли вы, что приговор будет обжалован гособвинением?

— Вполне веро­ят­но, что про­ку­ра­ту­ра его обжа­лу­ет, пото­му что она почти все­гда так посту­па­ет. Каков будет резуль­тат, я не возь­мусь про­гно­зи­ро­вать, но счи­таю, что обви­не­нию идти в суд апел­ля­ци­он­ной инстан­ции абсо­лют­но не с чем. Все их дово­ды были иссле­до­ва­ны судом и при­зна­ны  несо­сто­я­тель­ны­ми.

— Какое у вас сложилось впечатление: это дело против чего? Против феминисток или лично против Юли как яркой персоны в Комсомольске-на-Амуре?

— Это уго­лов­ное дело — акт непри­я­тия яркой Юли­ной феми­нист­ской пози­ции. Её жиз­нен­ная пози­ция отли­ча­ет­ся от широ­ко рас­про­стра­нён­ной в Рос­сии домо­стро­ев­ской. Мож­но пред­по­ло­жить, что уго­лов­ное дело пла­ни­ро­ва­лось рас­смот­реть и завер­шить быст­ро, как это про­ис­хо­дит с рядо­вы­ми дела­ми о пор­но­гра­фии. Обыч­но в таких делах, если обви­ня­е­мый при­зна­ёт свою вину, слу­ша­ния про­хо­дят за одно-два засе­да­ния, и суд назна­ча­ет в сред­нем два года услов­но. Но Юля очень ответ­ствен­ный чело­век. У неё обострён­ное чув­ство спра­вед­ли­во­сти, и она сра­зу не согла­си­лась при­зна­вать вину. Отча­сти поэто­му её уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние дли­лось так дол­го.

— Как чувствует себя Юля? Как это дело повлияло на неё и её семью?

— Юля нахо­ди­лась под чудо­вищ­ным прес­сом более трёх лет. За это вре­мя она пере­жи­ла несколь­ко обыс­ков, изъ­я­тие ком­пью­тер­ной тех­ни­ки, домаш­ний арест и под­пис­ку о невы­ез­де, бла­го­да­ря кото­рой она не име­ла воз­мож­но­сти участ­во­вать даже в апел­ля­ци­он­ных рас­смот­ре­ни­ях её адми­ни­стра­тив­ных дел в Хаба­ров­ском кра­е­вом суде. Это нелёг­кая ноша для моло­дой жен­щи­ны и тем более для худож­ни­цы, чьё твор­че­ство и само­со­зна­ние про­пи­та­ны ощу­ще­ни­ем необ­хо­ди­мо­сти сво­бо­ды само­вы­ра­же­ния. Мама Юли все эти годы нахо­ди­лась с ней в режи­ме 24/7. Это настоль­ко тяже­ло, насколь­ко и ответ­ствен­но. Её роль коор­ди­на­то­ра, рабо­то­спо­соб­ность и неис­ся­ка­е­мый опти­мизм невоз­мож­но пере­оце­нить. При усло­вии, что уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние Юлии будет закон­че­но (что пока неоче­вид­но), им потре­бу­ет­ся ещё неко­то­рое вре­мя для того, что­бы прий­ти в себя, начать ощу­щать себя частью мира и зано­во научить­ся дове­рять ему.

— Чувствовала ли Юля поддержку со сторон россиян и международного сообщества во время этого процесса?

— Без­услов­но, да. Ощу­ще­ние под­держ­ки со сто­ро­ны худо­же­ствен­но­го, науч­но­го, музей­но­го сооб­ще­ства Рос­сии, со сто­ро­ны нерав­но­душ­ных во всем мире — едва ли не един­ствен­ное, что дало Юлии силы пере­жить очень тяжё­лые для неё вре­ме­на. Искренне наде­юсь, что они для Юли закон­чи­лись.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

Фото облож­ки: Юлия Цвет­ко­ва с адво­ка­том Алек­сан­дром Пихов­ки­ным у зда­ния суда из telegram-каналa «Я/Мы Юлия Цвет­ко­ва»

Редак­ция «Вёрст­ки»