16 соседок в колонии-поселении, увольнение из военного санатория из-за любви, отдельная комната для сына с аутизмом

Весь год «Вёрст­ка» рас­ска­зы­ва­ла исто­рии людей, кото­рых затро­ну­ла вой­на. Мно­гие из них нахо­ди­лись в слож­ных ситу­а­ци­ях : под­вер­га­лись пре­сле­до­ва­ни­ям, воз­вра­ща­ли сво­их детей на роди­ну, рабо­та­ли с семья­ми моби­ли­зо­ван­ных. В кон­це года мы спро­си­ли у них, как изме­ни­лась их жизнь после выхо­да мате­ри­а­лов и что про­ис­хо­дит с ними теперь.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Жизнь стала намного спокойнее»

В фев­ра­ле «Вёрст­ка» опуб­ли­ко­ва­ла моно­лог сотруд­ни­цы воен­но­го сана­то­рия, куда на реа­би­ли­та­цию после ране­ний отправ­ля­ют кон­тракт­ни­ков и моби­ли­зо­ван­ных. Она опи­са­ла, как ампу­тан­ты «про­сто лежат на кро­ва­ти» в ожи­да­нии про­те­зов, как меди­цин­ский пер­со­нал носит по лест­ни­цам инва­лид­ные коляс­ки, а сами сол­да­ты порой напи­ва­ют­ся и устра­и­ва­ют дра­ки.

«Один хва­стал­ся, что един­ствен­ный выжил из взво­да, а потом напил­ся и уто­нул в озе­ре. При­е­ха­ли водо­ла­зы, нашли тело и пере­да­ли его в мест­ный морг», — рас­ска­зы­ва­ла тогда сотруд­ни­ца сана­то­рия. Она при­зна­ва­лась, что видит послед­ствия вой­ны, и пони­ма­ет, что это «пол­ное дерь­мо», но никто из кол­лег боль­ше не при­дер­жи­вал­ся такой пози­ции.

В кон­це года «Вёрст­ка» свя­за­лась с геро­и­ней и узна­ла, что она уво­ли­лась.

У меня нача­лись отно­ше­ния, ради кото­рых я уеха­ла из сво­е­го реги­о­на и ушла со сво­ей долж­но­сти в сана­то­рии. Вооб­ще с моло­дым чело­ве­ком мы зна­ко­мы боль­ше деся­ти лет и обща­лись вре­мя от вре­ме­ни. Потом он при­е­хал ко мне в гости — и вот как-то так полу­чи­лось.

Уво­лить­ся было неслож­но, это было радост­ное реше­ние — дав­но хоте­лось, но не было како­го-то толч­ка. По самой рабо­те не ску­чаю, но с кол­ле­га­ми тяже­ло было про­щать­ся: всё-таки шесть лет вме­сте рабо­та­ли. Попла­ка­ли, пооб­ни­ма­лись. Глав­ный бух­гал­тер ска­за­ла: «Толь­ко с чет­вёр­то­го раза села за ком­пью­тер, что­бы тебя уво­лить, рука не под­ни­ма­лась».

Боль­шин­ство сотруд­ни­ков сана­то­рия сами свя­за­ны с Мини­стер­ством обо­ро­ны, у кого мужья, у кого бра­тья вою­ют, поэто­му их отно­ше­ние к про­ис­хо­дя­ще­му оста­лось преж­ним. Да и нагруз­ка оста­лась на том же уровне. У нас в горо­де недав­но объ­яви­ли набор волон­тё­ров, что­бы помо­гать в сана­то­рии — ско­рее все­го, меди­цин­ский пер­со­нал вооб­ще не справ­ля­ет­ся.

Год назад я рас­ска­зы­ва­ла о раз­ных инци­ден­тах меж­ду сол­да­та­ми, кото­рые про­хо­дят реа­би­ли­та­цию. Они не пре­кра­ти­лись. Пока я была в отпус­ке, двое воен­ных немнож­ко подра­лись, с ножич­ком. Почи­ка­ли друг дру­га… В живых-то оста­лись, но номер, где всё это про­изо­шло, ещё дол­го был опе­ча­тан, пока след­ствие шло.

Мы с моло­дым чело­ве­ком уеха­ли из реги­о­на через неде­лю после мое­го уволь­не­ния. Пожи­ли какое-то вре­мя на юге, но поня­ли, что он хорош толь­ко для отды­ха. Немно­го обид­но, что пока с рабо­той не кле­ит­ся, отды­хаю. Но моя жизнь ста­ла намно­го спо­кой­нее. Всё это кажет­ся теперь даль­ше. Общие ново­сти о войне в теле­гра­ме читаю, но погру­жа­юсь во всё это уже не так глу­бо­ко. Ста­ло лег­че.

«Слышим, как мимо нас летает на Львов»

В мар­те Укра­ине уда­лось вер­нуть 17 детей, кото­рых про­шлой осе­нью рос­сий­ские вла­сти «эва­ку­и­ро­ва­ли» в Крым. «Вёрст­ка» опуб­ли­ко­ва­ла исто­рию житель­ни­цы Хер­со­на Оль­ги Мазур, кото­рая нако­нец встре­ти­лась с сыном Сашей — под­рост­ком с тяжё­лой фор­мой аутиз­ма. Пол­го­да он про­вёл не в дет­ских лаге­рях, как осталь­ные выве­зен­ные школь­ни­ки, а в сим­фе­ро­поль­ской пси­хи­ат­ри­че­ской боль­ни­це и в доме-интер­на­те. До вой­ны Саша жил в спе­ци­аль­ном учре­жде­нии для детей с огра­ни­че­ни­я­ми здо­ро­вья в Олеш­ках, на левом бере­гу Дне­пра, а роди­те­ли заби­ра­ли его на выход­ные и по празд­ни­кам.

«Сын меня узнал, он взял меня за руку и потя­нул к выхо­ду», — так в апре­ле Оль­га опи­сы­ва­ла встре­чу с сыном.

После вось­ми меся­цев раз­лу­ки с Сашей семья купи­ла дом, что­бы обу­стро­ить для под­рост­ка отдель­ную ком­на­ту и боль­ше с ним не рас­ста­вать­ся. «Вёрст­ка» спро­си­ла у Оль­ги, как они сей­час живут.

Мы внес­ли залог за дом в селе в Тер­но­поль­ской обла­сти, что­бы жить всем вме­сте. Теперь у Саши есть своя ком­на­та. Три раза в неде­лю он ходит в спе­ци­аль­ный центр для осо­бен­ных детей — он открыл­ся чуть мень­ше года назад. Вова, наш млад­ший сын, сна­ча­ла боял­ся Сашу, пото­му что, быва­ло, он его оби­жал, но теперь они при­вык­ли друг к дру­гу и ладят.

Дети и ремонт пол­но­стью на муже, а я с мая рабо­таю в Поль­ше, на скла­де одеж­ды, что­бы побыст­рее рас­пла­тить­ся за дом — нам оста­лось ещё око­ло шести тысяч дол­ла­ров. Это непро­стой труд, но если срав­ни­вать с зара­бот­ка­ми в Укра­ине — это небо и зем­ля. Усло­вия нор­маль­ные, живём по двое, туа­лет, сти­рал­ка, кух­ня — всё есть.

Пол­го­да я не была дома, пото­му что, по пра­ви­лам, если выеду за пре­де­лы Поль­ши, сно­ва смо­гу туда попасть толь­ко через три меся­ца. Так и живём. Думаю, мужу «весе­ло» одно­му с детьми. Я бы с удо­воль­стви­ем с ним поме­ня­лась места­ми, но его не выпу­стят из стра­ны.

Саша силь­но поме­нял­ся: он зна­ет, что у него есть своё лич­ное про­стран­ство, своя кро­вать, теле­ви­зор, шкаф, одеж­да. Если не хочет ни с кем пере­се­кать­ся, он может про­сто закрыть за собой дверь — и всё. Думаю, изме­не­ния про­изо­шли из-за того, что он ото­шёл от силь­но­го стрес­са. Может быть, он про­сто взрос­ле­ет. Всё-таки 17 лет, уже дядя.

Боль­ше все­го любит качать­ся на каче­ли — в ком­на­те мы ему сде­ла­ли под­вес­ную. Сна­ча­ла у нас были садо­вые, но они быст­ро при­шли в негод­ность. Смот­рит по теле­ви­зо­ру муль­ти­ки и про­грам­мы про живот­ных. Един­ствен­ное, всё при­хо­дит­ся при­кру­чи­вать. Если нерв­ни­ча­ет, теле­ви­зор может поле­теть. Кро­вать пере­став­ля­ет места­ми в ком­на­те на свой вкус. Пару раз зана­вес­ки сры­вал — не нра­ви­лись.

С одной сто­ро­ны — гора, вни­зу — речеч­ка, в 20 мину­тах пеш­ком — лес. И сосе­дей мало, для Саши это очень хоро­шо. Хозяй­ство заве­ли пер­вым делом, куроч­ки и утки бега­ют. Муж хочет занять­ся таба­ком — выра­щи­вать и про­да­вать.

Очень важ­но, что в этой мест­но­сти без­опас­но, всё вокруг на скло­нах, рядом ника­кой инфра­струк­ту­ры. Толь­ко слы­шим, как мимо нас лета­ет на Львов.

На новый год при­еду к семье сюр­при­зом, они ниче­го не зна­ют о моём плане. Саш­ке мы как раз купи­ли нака­нуне празд­ни­ка каче­ли, Вовке — авто­мат. А пап­ке себя пове­зу.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«После статьи „Вёрстки“ с мамой связалась замечательная адвокат»

65-лет­нюю быв­шую учи­тель­ни­цу исто­рии из Наход­ки Доли­те Сини­цы­ну при­го­во­ри­ли к 1,5 годам коло­нии-посе­ле­ния из-за её постов и ком­мен­та­ри­ях в «Одно­класс­ни­ках». За сло­ва «Смерть фашиZzZст­ким окку­пан­там!!!» и «Рос­сия — фашист­ское госу­дар­ство» в отно­ше­нии Сини­цы­ной воз­бу­ди­ли дело по ста­тье о при­зы­вах к экс­тре­миз­му с исполь­зо­ва­ни­ем интер­не­та (ст. 280 ч. 2 УК). Её исто­рию мы рас­ска­зы­ва­ли в мате­ри­а­ле «Мне стыд­но за своё поко­ле­ние, это оно во всём вино­ва­то» о рос­сий­ских пен­си­о­не­рах, кото­рые столк­ну­лись с адми­ни­стра­тив­ным и уго­лов­ным пре­сле­до­ва­ни­ем после сво­их анти­во­ен­ных выступ­ле­ний.

15 авгу­ста вышел текст «Вёрст­ки», а уже 31 авгу­ста Доли­те долж­на была при­быть в коло­нию-посе­ле­ние во Вла­ди­во­сто­ке. Всю осень и декабрь пен­си­о­нер­ка про­вё­ла там. Мы спро­си­ли о том, как сей­час себя чув­ству­ет Доли­те, у её доче­ри Ека­те­ри­ны.

Пер­вый месяц в коло­нии-посе­ле­нии мама пла­ка­ла каж­дый день, не мог­ла при­нять, что в одном поме­ще­нии живут шест­на­дцать чело­век. Вме­сте с ней сидят моло­день­кие девоч­ки, кото­рые огры­за­ют­ся, дер­зят маме. Навер­ное, хотят её, пен­си­о­нер­ку, под­мять за себя, а может, от ску­ки дока­пы­ва­ют­ся. За самых сла­бень­ких мама сама засту­па­ет­ся, и тогда на неё ещё боль­ше напа­да­ют. В мораль­ном плане это очень тяже­ло.

Когда ей пред­ла­га­ют какую-то рабо­ту — полы помыть или ово­щи пере­брать — она согла­ша­ет­ся, что­бы отвлечь­ся от тяжё­лых мыс­лей. Но со здо­ро­вьем у неё не очень, она ведь сто­я­ла на учё­те у рев­ма­то­ло­га, у неё про­грес­си­ру­ю­щая болезнь суста­вов, да и на фоне стрес­са ещё нога отни­ма­ет­ся.

Но сра­зу после ста­тьи «Вёрст­ки» с мамой свя­за­лась адво­кат, очень заме­ча­тель­ная жен­щи­на Анна Вита­льев­на. Она ведёт мами­но дело абсо­лют­но бес­плат­но, часто при­ез­жа­ет к маме, успо­ка­и­ва­ет её, настра­и­ва­ет на луч­шее. Бла­го­да­ря адво­ка­ту, мама напи­са­ла заяв­ле­ние, и её поло­жи­ли в тюрем­ную боль­ни­цу и под­ле­чи­ли немнож­ко. Но надо доби­вать­ся, что­бы она попа­ла в обыч­ную боль­ни­цу, ина­че есть риск запу­стить её хро­ни­че­скую болезнь.

Я была у мамы на сви­да­нии несколь­ко раз — ста­ра­юсь при­ез­жать каж­дый месяц. Мы с ней часто созва­ни­ва­ем­ся, отправ­ля­ем ей посыл­ки, всё дохо­дит. Я обя­за­тель­но ей рас­ска­жу, что вы пере­жи­ва­е­те за неё — думаю, ей будет очень при­ят­но. Но боль­ше все­го я наде­юсь, что после засе­да­ния кас­са­ци­он­но­го суда, кото­ро­го доби­лась адво­кат, маму отпу­стят домой, что­бы оста­ток сро­ка она про­сто ходи­ла и отме­ча­лась. Кас­са­ция назна­че­на на 18 янва­ря. Семья и вну­ки её очень ждут.

«Напряжённость среди семей возрастает»

В мар­те «Вёрст­ка» опуб­ли­ко­ва­ла интер­вью с сотруд­ни­ком «Еди­но­го цен­тра под­держ­ки участ­ни­ков СВО и их семей». Он рас­ска­зал, как при­выч­ные тех­но­ло­гии мэрии Моск­вы пре­вра­ща­ют далё­кую «СВО» в часть обыч­ной сто­лич­ной жиз­ни. И поче­му, оформ­ляя льго­ты и запи­сы­ва­ясь на пси­хо­ло­ги­че­ские кон­суль­та­ции, род­ствен­ни­ки ред­ко обсуж­да­ют саму вой­ну.

К рабо­те в цен­тре при­вле­ка­ют меди­ков из гор­боль­ниц, пси­хо­ло­гов из депар­та­мен­та здра­во­охра­не­ния и юри­стов. Сей­час герой «Вёрст­ки» уже не сотруд­ни­ча­ет с цен­тром, но про­дол­жа­ет ока­зы­вать помощь семьям моби­ли­зо­ван­ных. Мы спро­си­ли его, как за этот год, по его ощу­ще­ни­ям, изме­ни­лись настро­е­ния моск­ви­чей и как вла­сти будут даль­ше выстра­и­вать рабо­ту с род­ствен­ни­ка­ми вою­ю­щих, кото­рых не вер­нут домой.

Год назад было чув­ство, что жизнь раз­де­ли­лась на до и после. Каза­лось, при­дёт­ся выстра­и­вать её с само­го нача­ла, искать новую спе­ци­аль­ность, новую квар­ти­ру, новую стра­ну. Но посте­пен­но, день за днём, мы при­вы­ка­ли.

Есть пол­ное ощу­ще­ние, что все, кто остал­ся в Рос­сии, с каж­дым днем при­ми­ря­ют­ся с поли­ти­че­ским режи­мом. И мы теперь пони­ма­ем, что жизнь там — в Арген­тине, Тур­ции, Пор­ту­га­лии — не такая лёг­кая, не такая бога­тая, как мог­ло пока­зать­ся. И это нас укреп­ля­ет в наших реше­ни­ях оста­вать­ся. Неожи­дан­но выяс­ни­лось, что вой­на — это про­сто часть реаль­но­сти, к кото­рой мож­но адап­ти­ро­вать­ся. Мы рас­суж­да­ем, хва­тит ли 400 тысяч кон­тракт­ни­ков или пона­до­бит­ся вто­рая вол­на моби­ли­за­ции. Даже верим, что Рос­сия ещё может побе­дить или во вся­ком слу­чае не про­иг­рать — на знаю, мож­но ли вооб­ще побе­дить в этом кош­ма­ре. В Москве гораз­до боль­ше раз­го­во­ров о том, как успеть взять льгот­ную ипо­те­ку и купить себе квар­ти­ру в новострой­ке, чем о том, где взять кар­ту, с кото­рой мож­но уехать за гра­ни­цу. Такая вот новая жизнь в стране, кото­рая вою­ет.

Я сей­час не сотруд­ни­чаю с Цен­тром, но ино­гда участ­вую в раз­ных ини­ци­а­ти­вах, свя­зан­ных с помо­щью семьям вою­ю­щих. Недав­но рабо­тал на митин­ге жён моби­ли­зо­ван­ных. Он, конеч­но, не был согла­со­ван, но город силь­но гото­вил­ся к тому, что жен­щи­ны могут вый­ти. Были под­го­тов­ле­ны новые меры, на слу­чай если они все вый­дут — что­бы не «по клас­си­ке» их пиз­дить и уво­зить в уча­сток, а отво­дить к пси­хо­ло­гу, соци­аль­но­му работ­ни­ку и спе­ци­а­ли­сту еди­но­го цен­тра помо­щи семьям моби­ли­зо­ван­ных. У нас были мобиль­ные бри­га­ды, мы на тач­ке рас­се­ка­ли, долж­ны были уго­ва­ри­вать их уйти с пло­ща­ди, уво­зить в нор­маль­ное поме­ще­ние, где чай, печень­ки и пси­хо­ло­ги­че­ская помощь. Так что фокус есть на этой кате­го­рии людей — все гово­рят о «наших маль­чи­ках». Но есть ощу­ще­ние, что Пра­ви­тель­ство наме­ре­но решить про­бле­мы моби­ли­зо­ван­ных путём их анни­ги­ля­ции. Так что напря­жён­ность сре­ди семей воз­рас­та­ет. Види­мо, вла­сти будут мак­си­маль­но ста­рать­ся нада­вать им как мож­но боль­ше все­го — ипо­те­ки-фиге­ки, лишь бы не согла­шать­ся на рота­цию и не делать вто­рую вол­ну.

«В ближайшее время буду заниматься поправкой здоровья Саши»

В сере­дине фев­ра­ля в сто­лич­ном аэро­пор­ту Домо­де­до­во задер­жа­ли 50-лет­не­го уче­но­го-гид­ро­ло­га Алек­сандра Цвет­ко­ва, когда он воз­вра­щал­ся из экс­пе­ди­ции в Восточ­ную Сибирь. Вско­ре его отпра­ви­ли сто­лич­ным судом в СИЗО.

СКР обви­ни­ли учё­но­го в серии жесто­ких убийств, совер­шен­ных в Москве и Под­мос­ко­вье более 20 лет назад.

Из дока­за­тельств вины учё­но­го у след­ствия были лишь дан­ные рабо­та­ю­щей в аэро­пор­ту систе­мы рас­по­зна­ва­ния лиц, кото­рая выда­ла 55-про­цент­ное сход­ство Цвет­ко­ва со ста­рым фото­ро­бо­том убий­цы. А так­же пока­за­ния уже сидя­ще­го в коло­нии реци­ди­ви­ста Андрея Алё­ши­на, опо­знав­ше­го в Цвет­ко­ве сво­е­го подель­ни­ка. В пер­вые часы после задер­жа­ния Цвет­ков дал при­зна­тель­ные пока­за­ния, но почти сра­зу отка­зал­ся от них как от добы­тых сило­ви­ка­ми под дав­ле­ни­ем. Алё­шин несколь­ко раз менял пока­за­ния, а дан­ные систе­мы не под­твер­ди­лись ника­ки­ми дру­ги­ми дока­за­тель­ства­ми. Более того, след­ствие почти сра­зу полу­чи­ло али­би учё­но­го — во вре­мя убийств он нахо­дил­ся с кол­ле­га­ми в науч­ной экс­пе­ди­ции в глу­хом костром­ском лесу и физи­че­ски не мог совер­шить пре­ступ­ле­ния.

«Вёрст­ка» пер­вой опуб­ли­ко­ва­ла исто­рию Цвет­ко­ва, затем о нём напи­са­ли мно­го­чис­лен­ные рос­сий­ские СМИ. Тем не менее, оглас­ка дол­гое вре­мя не дава­ли резуль­та­та. Арест Цвет­ко­ва несколь­ко раз про­дле­вал­ся, и в сто­лич­ных СИЗО у учё­но­го ухуд­ши­лось здо­ро­вье. Мари­на Цвет­ко­ва, супру­га, подо­зре­ва­ла, что в пер­вые дни задер­жа­ния он пере­нёс инфаркт, но сле­до­ва­те­ли из управ­ле­ния СКР по СВАО Моск­вы про­дол­жа­ли давить на него и его близ­ких.

Ситу­а­ция нача­ла менять­ся летом, когда дело из СВАО ушло в цен­траль­ный аппа­рат сто­лич­но­го СКР. Его сотруд­ни­ки нача­ли раз­би­ра­тель­ство зано­во, по вто­ро­му кру­гу запу­стив след­ствен­ные дей­ствия. В нояб­ре после кол­лек­тив­но­го обра­ще­ния к пред­став­ля­ю­щей Яро­слав­скую область в Гос­ду­ме Вален­тине Тереш­ко­вой Ген­про­ку­ра­ту­ра РФ потре­бо­ва­ла устра­нить нару­ше­ния в про­вер­ке али­би учё­но­го. А окон­ча­тель­ный пере­лом в исто­рии насту­пил в нача­ле декаб­ря.

Замоск­во­рец­кий суд Моск­вы 11 декаб­ря выпу­стил из-под стра­жи 50-лет­не­го учё­но­го-гид­ро­ло­га. Так как обви­не­ния не сня­ты, учё­но­му запре­ще­но поль­зо­вать­ся интер­не­том, общать­ся с жур­на­ли­ста­ми и сви­де­те­ля­ми по его делу. Перед Новым годом «Вёрст­ке» уда­лось корот­ко пого­во­рить с супру­гой учё­но­го, кото­рая ста­ра­ет­ся не ком­мен­ти­ро­вать дело.

«В декаб­ре Ева Мер­ка­чё­ваi (член СПЧ при пре­зи­ден­те РФ, жур­на­лист «Мос­ков­ско­го ком­со­моль­ца» — «Вёрст­ка»)× рас­ска­за­ла Вла­ди­ми­ру Пути­ну об ошиб­ках, кото­рые может допу­стить искус­ствен­ный интел­лект при рас­сле­до­ва­нии пре­ступ­ле­ний. Пре­зи­дент пору­чил разо­брать­ся, и через неде­лю Саша уже был дома, в Бор­ке. Обви­не­ния ещё не сня­ты, нало­же­ны огра­ни­че­ния, кото­рые Алек­сандр неукос­ни­тель­но соблю­да­ет.

Я бла­го­да­рю жур­на­ли­стов и обще­ствен­ни­ков за под­держ­ку, но теперь долж­на сни­зить свою пуб­лич­ную актив­ность и в бли­жай­шее вре­мя буду зани­мать­ся поправ­кой здо­ро­вья Саши».

Облож­ка: Дмит­рий Осин­ни­ков

Под­дер­жать «Вёрст­ку» мож­но из любой стра­ны мира — это всё ещё без­опас­но и очень важ­но. Нам очень нуж­на ваша под­держ­ка сей­час. Как нам помочь →