«Какого ребёнка им отдали, этому гадкому государству, и какого нам вернули». История срочника, погибшего в части на границе с Украиной
Родители уверены, что их сына убили, а командиров и следователя это не интересует
Весной прошлого года 19-летний Илья Курбатов бросил кемеровский колледж и ушёл в армию. Вначале его отправили в учебную часть в Смоленской области, а оттуда — в Брянскую область, на границу с Украиной. До дембеля Илья не дожил. За месяц до окончания службы его родителям сообщили, что Курбатов совершил суицид. Получив тело, они обнаружили, что незадолго до смерти их сына избили и сшили между собой пальцы рук.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
Осторожно! В статье используются фотографии, на которых присутствуют сцены, связанные со смертью.
Родители погибшего срочника уверены, что их сына убили. Сослуживцы юноши, с которыми удалось связаться «Вёрстке», разделились во мнении: одни заверяют, что Курбатова довели, другие настаивают, что насилия против Ильи никто не применял и неизвестно, что заставило его наложить на себя руки.
«Это не шутка, ваш сын погиб»
«Я знаю, что его убили. Он бы никогда не сделал этого, у него воспитание не такое. Он идеальный был ребенок», — говорит Николай Бугаев, отец погибшего Ильи Курбатова.
О смерти сына он узнал утром 31 марта 2024 года, когда представитель части позвонил и сообщил, что Илья застрелился прошлым вечером во время караула.
19-летний срочник проходил срочную службу в городе Почеп Брянской области, менее чем в 70 километрах от украинской границы. До дембеля ему оставался месяц.
«В 9 утра зазвонил телефон, — вспоминает Николай. — Я уже не помню, кто это был, как представился. Я спросил: „Натворил сын что-то?“ Он сказал: „Да вот, вашего сына больше нет“. Я говорю, ты думай, что говоришь, у меня сын единственный, он один. Я говорю ему, неудачно пошутил. Он отвечает: „Да нет, это не шутка, ваш сын погиб“».
В последний раз Николай с женой говорили с сыном за несколько дней до его смерти — 25 марта. В тот день они обсуждали, как родители приедут за Ильей после дембеля на машине и увезут домой в город Радужный в Югре. Мама переживала, что после теракта в «Крокус Сити Холле» ехать на поездах небезопасно.
Следующие дни после известия о гибели сына Николай вспоминает урывками: вот они с женой идут покупать билеты на поезд в Почеп, где служил Илья; вот они в уже в военкомате Почепа, обсуждают с военкомом, что делать и тот убеждает их остаться дома; вот они говорят родственникам, договариваются о месте на кладбище, выбивают участок.
«Ни у меня, ни у супруги там никого нет, на нашем кладбище, — рассказывает Николай. — Военком спрашивает, какие пожелания у нас будут, где на кладбище похоронить. Я говорю, раз сын солдатом был, давайте его с ребятами-„СВОшниками“ похороним. У нас сделали отдельную аллею. А военком отвечает: „Нет, нельзя, он у вас самоубийца“. Ты это видел своими глазами, что он это сделал? Тварь ты последняя, что я могу сказать. А потом [в администрации города] сказали, да ради бога, пускай где хотят, там и хоронят. Военком нам сказал, что это он договорился, поговорил, хотя там без него это решилось. Противно это все».
Тело сына им привезли спустя две недели. При нем не было ни личных вещей, ни документов, только свидетельство о смерти. Открыв гроб, родители увидели на лице и теле сына следы побоев и пыток: синяки, ссадины, сломанный нос, ожоги от сигарет. Вспоминая об этом, Николай плачет.
«Я когда увидел его… Он был избитый, весь в синяках, — говорит отец Ильи. — Жена заметила, что у него пальчики были зашиты на левой руке… Я попросил брата своего родного снять это все, я не смог. Какого ребенка им отдали, этому гадкому государству — и какого нам вернули».
Илью Курбатова похоронили в родном городе 17 апреля. Вскоре с его родителями связался следователь и сообщил, что по факту смерти их сына началась проверка по статье о доведении до самоубийства.
«Дайте мне хоть раз что-то сделать самому»
Николай рассказывает, Илья рос спокойным и послушным мальчиком. Учился на 4 и 5, участвовал в школьных олимпиадах, получал награды. Друзей у мальчика толком не было: дольше нескольких дней дружба не продолжалась.
«Этот ребенок, как мультик, зайчик. Он безобидный был, — вспоминает Николай сына. — Почему, говорил, люди такие злые, с кем бы ни дружил, начинают материться, драться, ругаться, не хочу с ними дружить. Я говорил ему: „Сынок, понимаешь, вся жизнь, все люди такие, надо привыкать как-то, как-то с этим мириться, как-то находить“. Нет, говорил, не буду и всё».
По окончании школы в 2022 году Илья не хотел никуда поступать. Николай вспоминает, что они с женой настояли, что сыну нужно получить высшее образование. Еще родители боялись, что Илью заберут в армию.
«Он мальчик такой был, что армия не для него, — говорит Николай. — Я хотел, чтобы он пошел учиться, чтобы получил диплом».
Осенью Илья поступил на факультет информационных систем и программирования в колледж при Кемеровском госуниверситете и переехал из Радужного в Кемерово — там жили его бабушка и дедушка. До конца первого курса он так и не доучился. Весной 2023 года с его родителями связался куратор Ильи из колледжа и сообщил, что тот отчислился.
«Когда жена ему позвонила, сказала: „Сынок, расскажи правду, что там“, — вспоминает отец Ильи. — Сын сказал: „Учиться я не буду, я в армию пойду“. Сказал: „Дайте мне хоть раз что-то сделать самому, не лезьте, я решил все“. Я хотел, чтобы его из дома забрали, от нас. Говорил ему: „Сынок, понимаешь, ты пойдешь отсюда, ты попадешь в лучшее место служить. Кемерово — это богом забытый регион, непонятно, куда попадешь. А Югра, здесь более-менее даже на сегодняшний день“. Он сказал, что нет, пойдет оттуда».
Несмотря на зрение −6, кемеровский военкомат признал Илью годным. В мае 2024 года его отправили в «учебку» в городе Ельня Смоленской области. Дальше перенаправили в воинскую часть 23857 в городе Почеп Брянской области — туда он с сослуживцами добирался сам на поезде.
В/ч 23857 входит в состав 856-го самоходно-артиллерийского полка, который, в свою очередь, относится к 144‑й гвардейской мотострелковой дивизии. Эта дивизия участвовала в боях в Луганской области. В июне 2023 года военнослужащие этого соединения попали под обстрел ракетами HIMARS в Кременной, когда два часа ждали на плацу командира. Сама часть с начала войны в Украине также подвергалась обстрелам.
«Нечего делать ни одному русскому пацану на этой войне»
В июле, спустя два месяца после призыва, родители Ильи приехали в Почеп навестить сына. Николай вспоминает, военная часть произвела на него удручающее впечатление: солдаты на КПП ходили в грязной, рваной форме; безопасность части гарантировала металлическая труба, на которую запирались ворота у КПП; никто из командования не вышел к родителям и не проверил, действительно ли к срочнику приехали родные, а не посторонние люди.
«Солдаты там никому не нужны, абсолютно, — возмущается Николай. — В части бардак. Офицеры все на СВО кредиты свои отрабатывают. Туда какого-то лейтенантика приперли после училища, которого гоняли даже блатари-срочники, дагестанцы. Сын рассказывал, что эти блатари целый день на койках лежат, не встают, им пофигу на все, бухают, чуть ли девочек не приводили в часть, травку курят — у кого на что деньги и желание есть».
В ту поездку родители Ильи познакомились с несколькими его сослуживцами, которых сын называл «блатарями». Николай вспоминает, что они вышли, представились и сказали: «Мы его в обиду не дадим, не переживайте». Но сближаться с сослуживцами Илья, по словам его отца, не хотел.
«Он котенка подобрал в карауле, все переживал, говорил: „Мама, а если я на дембель уйду, кто за ним смотреть будет, я его хоть кормлю здесь“, — вспоминает Николай. — Он кроме этого котенка там ни с кем не дружил».
Сын, по словам Николая, в ту встречу не жаловался на службу, но спустя несколько месяцев признался в телефонном разговоре, что представлял армию иначе, чем оказалось на деле.
«Я ему говорил, что лучше в нашей стране на зону, чем в армию, там хоть какие-то понятия, — вспоминает Николай. — Сын никогда меня не слушал. А когда он в армию попал, сказал маме: „Зря я папу не послушал, он как будто здесь был“. Когда его в караул начали ставить, говорил, что хоть чем-то есть заняться в этой части, а то постоянно метите/убирайте. Да, наша армия — это полы мыть и метлой махать».
В течение службы многих призывников весенней волны отправляли в командировки на границу. Некоторых впоследствии передислоцировали в Белгородскую область. Часть срочников заключили контракты с Минобороны и отправились на войну. Илья Курбатов все время службы оставался в части — его отец настаивал, чтобы тот даже и не думал заключать контракт.
«Их всегда пугали контрактом на СВО, — рассказывает Николай. — Я как-то услышал, что он один раз оставил телефон включенным, их щенок-лейтенант распинался, что он их на СВО отправит. Я еще хотел сказать, ты дай мне трубку, я с ним поговорю. Он сам пускай туда сходит, а потом вас пугает, этот сопляк. Я говорил сыну, это не наша война. Там вообще абсолютно нечего делать ни одному русскому пацану, на этой войне».
Был без сознания, но еще дышал
Через полгода после смерти сына Николай получил по почте постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Признаков, что юношу склонили к самоубийству тот не нашел. Копию этого документа родители юноши предоставили «Вёрстке». В нем описано, что происходило в последние часы жизни Ильи Курбатова по официальной версии и кто тогда находился с ним рядом.
Как следует из данных следственной проверки, 19-летний Курбатов покончил с собой около 18:20 на посту № 2 — бетонной тропе часового между внутренним и наружным ограждениями. Тропа проходила за складами ракетно-артиллерийских вооружений в/ч 23857 и в/ч 23060 (обе находятся на одной территории).
Начальником службы внутреннего караула в день гибели срочника — 30 марта 2024 года — был назначен старший прапорщик, 42-летний Игорь Бондарев. Под его руководством в 16:00 Курбатов получил оружие — автомат АК-47М. Вместе с ним автоматы получили еще шесть срочников из службы караула: разводящий Александр Филиппенко, помощник начальника караула Ярослав Кожевников, оператор ТСОi Александр Денежкин, а также часовые Дмитрий Братищев и Леонид Мызников. Всем им на тот момент было от 19 до 20 лет — «Вёрстка» подтвердила их личности. Данные еще одного оператора ТСО «Вёрстке» подтвердить не удалось — в документе он упоминается как Кузнецов Н. И.
После получения оружия, как описывает следователь, срочники прошли инструктаж под руководством Игоря Бондарева, а далее убыли на развод суточного наряда и прием дежурства. В 17:30 Бондарев вывел из караульного помещения разводящего Александра Филиппенко и часового Илью Курбатова. Филиппенко повел Курбатова на его пост. Что Филиппенко делал после этого, в документе не говорится. Судя по материалам проверки, он был последним, кто видел срочника живым.
В своих показаниях Бондарев сообщил, что примерно с 17:45 Курбатов находился на посту один и каждые 15 минут докладывал об обстановке. Эти доклады принимал его сослуживец, помощник начальника караула Ярослав Кожевников. В 18:15 Курбатов по рации доложил, что происшествий нет. После Бондарев, по его словам, вышел на улицу, а в 18:17 услышал выстрел со стороны поста Курбатова. Он вернулся и пытался вызвать Курбатова по рации. Не получив ответа, около 18:20, как говорится в материалах проверки, Бондарев направился на пост, где находился срочник.
Там он увидел, что Курбатов «лежит перпендикулярно тропе часового, на левом боку, лицом вниз, головой по направлению к внутреннему ограждению». В области головы Курбатова была лужа крови, сам он был без сознания, но еще дышал. Впереди, практически под ним лежал автомат АК-47М, который был направлен стволом к внутреннему ограждению со снятым штык-ножом, в ногах лежал стальной шлем.
По показаниям Бондарева, в 18:25 на место прибыли караульные свободной смены с носилками и перевязочными пакетами. Около 18:35, спустя десять минут, на место пришел врио командира части, майор Максим Черный и врио начальника штаба, капитан Роман Синьков. В 18:40, еще через пять минут, туда же прибыли медики медбата. В 18:50, через полчаса после происшествия, приехала скорая помощь.
С момента выстрела до момента констатации смерти 19-летнего срочника прошло не менее часа, но точное время в постановлении следователя не называется. Вместо этого в документе приводятся три разные версии: медик части сказал, что смерть срочника констатировали врачи скорой в 19:26; начальник службы внутреннего караула Игорь Бондарев завил, что это произошло в 19:45; а врио командира части Максим Черный сказал о 19:48.
Кроме того, в постановлении следователя не приводятся показания сослуживцев Ильи, которые видели его незадолго до случившегося. В документе нет слов Александра Филиппенко, который последним видел Курбатова живым. В том числе, не цитируются показания непосредственного начальника Курбатова, лейтенанта Овсянникова, который на тот момент исполнял обязанности командира взвода. Вместо этого указано, что объяснения Овсянникова и шестерых срочников «схожи по своей сути и содержанию» со словами Бондарева, Черного и медиков части.
В документе цитируются три экспертизы: психологическая, подготовленная психологом части; исследование автомата, из которого был произведен выстрел, и судебно-медицинская, где описываются полученные срочником травмы. В последней говорится, что выстрел был произведен справа в область виска, из-за чего образовался кровоподтек под правым глазом, похожий на фингал. Причиной смерти эксперт называет «обширные повреждения вещества головного мозга». Из других ран на теле срочника описывается только ссадина на левой скуле. Другие телесные повреждения и травмы, в том числе сломанный нос, ожоги и раны на пальцах, которые заметили родители юноши, эксперт не описал.
«Нет желания вести светские беседы»
«Когда сын полгода отслужил, я спросил, стало ли легче, — вспоминает Николай. — Я по себе знаю, чем больше служишь, тем легче. Он говорил: „Еще труднее, еще хуже стало, свои же издеваются надо мной“. Называл пару фамилии. Супруга помнит, я этих гнид не запоминаю. Я бы их вживую хотел увидеть и поговорить с ними».
По словам матери Ильи, сын называл две фамилии — Филиппенко и Денежкин. Речь про 21-летнего жителя Кемерово Александра Филиппенко и его ровесника из Рубцовска Алтайского края Александра Денежкина. Оба срочника видели Илью незадолго до гибели, а Филиппенко, судя по постановлению следователя, был последним, кто взаимодействовал с ним.
«Вёрстка» связалась со срочниками. Оба отрицают, что у них были какие-либо конфликты с Ильей Курбатовым. Александр Филиппенко заявил, что в армии «можно называть конфликтом то, что и вовсе не является им», а Денежкин ответил, что он в целом «человек не конфликтный». Рассказывать, что происходило в день гибели Ильи оба отказались.
«Я уже мало что помню с того события, — сказал Александр Денежкин. — Искренне прошу прощения, но уже больше года прошло, я начальников-то своих не помню». Через некоторое время Денежкин добавляет: «Я практически не видел тела, поэтому шока не было».
Александр Филиппенко в разговоре с журналистом «Вёрстки» заявил, что у него «нет желания что-либо рассказывать» журналистам, «нет желания вспоминать и вести светские беседы».
«Вёрстка» связалась с еще тремя срочниками, упоминавшимся в постановлении следователя — 21-летним уроженцем Ростовской области Ярославом Кожевниковым, 22-летним уроженцем Свердловской области Леонидом Мызниковым и 19-летним жителем Тверской области Дмитрием Братищевым. Все трое проигнорировали сообщения и вопросы.
Кроме того, «Вёрстка» запросила комментарии у начальника внутреннего караула, 43-летнего старшего прапорщика Игоря Бондарева, и у офицеров, упоминавшихся в документах следственной проверки. Речь о 46-летнем замначальника штаба, на момент смерти Курбатова — врио командира части, майоре Максиме Черном; 38-летнем врио начальника штаба, капитане Романе Синькове; а также — 36-летнем дежурном по части, старшем лейтенанте Александре Кобец. Никто из них на звонки и сообщения корреспондента «Вёрстки» не ответил.
Связаться с непосредственным начальником Ильи Курбатова — командиром взвода Овсянниковым «Вёрстке» не удалось.
«Возможно, его добили»
Более охотно с журналистами говорили сослуживцы Ильи Курбатова, не упоминавшиеся в постановлении следователя. Так, один из них рассказал, что юноша погиб не вечером 30 марта, как говорится в официальной версии, а днем.
«Мы были в одном подразделении, а когда это произошло, мы были на дежурствах. Это произошло около часа дня, — сказал срочник Дмитрий (i)имя изменено из соображений безопасности). — Как все произошло, не знаю. Знаю только, что он вышел на пост и через минут 10–20 произошёл выстрел».
Рассказать о событиях того дня более подробно срочник отказался. Еще один собеседник «Вёрстки», Алексейi, который пробыл в одной части с Ильей Курбатовым около полугода, подтвердил, что у того еще летом начались проблемы с сослуживцами. В разговоре с корреспондентом издания Алексей предположил: «Возможно, его добили».
По его словам, в конце июля-начале августа 2023 года, спустя пару месяцев службы, Илья Курбатов «спалился со смартфоном» — они в армии запрещены. Родители Ильи подтвердили, что такая ситуация была. По словам Алексея, Курбатова застукал один из «нерусских» сослуживцев. Он отобрал смартфон, ушел с ним в канцелярию и планировал, как рассказал срочник, потребовать у Курбатова деньги за возврат телефона.
«Он сидел, короче, в канцелярии с этим телефоном и Курбатов как-то незаметно для него туда пробрался и забрал телефон, — рассказал собеседник „Вёрстки“. — Этот начал за ним бегать по всей располаге, они там через кровати летали, через все. По итогу, он его догнал, очки отобрал, пару подзатыльников дал. Я впервые увидел, чтобы Курбатов так возникал. Он обычно молчаливый такой. Курбатов ему телефон во второй раз уже не отдал. Этот говорит: все, значит, я вызываю дежурного по полку».
Дежурный прибыл в расположение только к часу ночи, когда срочники уже спали. По словам собеседника «Вёрстки», их разбудили, подняли на построение, а самого Курбатова вывели перед всеми.
«[Дежурный] говорит, давай сознавайся, где твой телефон. Курбатов стоит перед нами, там человек 70 было, и молчит, — рассказывает Алексей, сослуживец погибшего. — Дежурный по полку говорит, всем нам взять стулья и держать их перед собой. Такое наказание показательное: Курбатов стоит перед нами без всего, а мы перед ним держим стулья. Дежурный говорит ему, скажешь, где телефон, я пацанов спать отпущу. А он просто стоял и смотрел на нас. Мы около часа так стояли из-за него. Нас отпустили не потому, что он сознался, а потому что дежурный по полку нас пожалел: там кому в наряд, кому еще куда. Ну и вот поэтому его потом и невзлюбили. На следующий день его „нерусские“ потом ударили».
С того момента, по словам срочника, на Илью Курбатова начали давать. Вскоре собеседника «Вёрстки» отправили в другую часть — тем, что происходило в Почепе, он больше не интересовался. Весной, перед окончанием службы, он узнал, что Курбатов покончил с собой.
«Я офигел, — говорит он. — Конечно, он попался, в этом его косяк. Если бы он не попался, ничего бы и не было. Может, до конца бы дослужил».
Еще один собеседник «Вёрстки» Владимирi, рассказывает, что после произошедшего одного из командиров, числившихся на контрактной службе, отправили «за ленточку» — на войну. По словам Владимира, этого контрактника обвинили в том, что он «довёл» Курбатова. Его имени срочник не помнит и отмечает, в части все обращались к друг другу по позывным.
«У него был позывной то ли „Стриж“, то ли что-то в этом плане, — сказал Владимир. — Он мог, конечно, сказануть там разные вещи. Так немножко пришугнуть, чтоб так боялись немножко, но чтобы он довёл, не поверю».
«Вёрстка» также связалась с 23-летним жителем Саратова Магомедсаламом Далгатовым. С ним разговаривал отец Ильи, когда приезжал в часть в июле 2023 года; он же обещал мужчине «не давать его сына в обиду». В период срочной службы молодой человек заключил контракт с Минобороны и сейчас находится в зоне боевых действий.
«Я с ним служил только 4–5 месяцев, потом меня закинули на границу с Украиной, — сказал Далгатов. — Эти 5 месяцев, вроде бы, все было нормально: общались, разговаривали, когда к нему приехали родители. Потом меня закинули на границу. Уже когда меня должны были вернуть в часть, мне рассказали, что Курбатов застрелился. К сожалению… очень жалко парня, молодой, вся жизнь впереди».
Ситуацию с телефоном Магомедсалам Далгатов, по его словам, не помнит. В разговоре с корреспондентом «Вёрстки» он сказал, что если бы заметил, что на Илью давят, то остановил бы это: «Я просто люблю справедливость и не допустил бы, чтобы кто-то кого-то оскорбил, обидел или давил бы, что-то требовал».
Илья Курбатов — не единственный срочник, который в 2024 году погиб в в/ч 23857. Отец юноши и его сослуживцы сообщили, что до него в том же году покончил с собой еще один срочник, а после, летом — в госпитале от пневмонии умер третий. «Вёрстке» не удалось установить их полные имена и связаться с родственниками.
«Деревня на три дома и кладбище, полное флагов»
«Это очень любимый ребенок был, долгожданный. Другого уже не будет, — говорит Николай про сына. — Кошечек, собачек любил. В отпуск едешь на море с ним, в какой-то гостинице в Самаре остановились, он бездомную собаку кормил-кормил. Обратно, говорит, давайте обязательно через эту гостиницу поедем. Там все вспоминал: „Как там моя собачка?“».
По словам Николая, в период проверки в деле сменилось два следователя. Вначале дело досталось следователю Тихону Мазуру. Он связался с родителями Ильи вскоре после его гибели.
«Кажется, ему до фонаря все, — говорит Николай про следователя. — Я говорю, вы хоть видео с камер изъяли из части. Он говорит: „А в месте, где он застрелился, камер нет“. Я говорю, я не про это, мне 10 раз уже это сказали. Я говорю, он своими ногами туда шел сам или его уже отнесли туда? Вот это видео изъяли, спрашиваю. Говорит: „Я что-то не подумал“. Все ясно с вами».
Летом Николай узнал, что Мазура перевели в другой регион, а материалы проверки передали следователю по фамилии Мызников. Он же вынес отказной документ. Связан ли следователь со срочником Леонидом Мызниковым, упоминающемся в материалах проверки как один из последних, кто видел Курбатова живым — «Вёрстке» установить не удалось.
«Я точно знаю, его убивали двое: один офицер, один его ровесник, — говорит Николай. — Не смейтесь только, к двум гадалкам обращался. Одна с Донецкой области, по телеграму ее нашел, через знакомых. Одна здесь, местная. Обе сказали одно и то же, что убивали его два человека — один ровесник, один старше его, 25–30 лет, у него то ли ребенок родился, то ли должна родить».
Николай вспоминает, во время проверки и после отказа в возбуждении дела он писал обращения и жалобы в военную прокуратуру, Минобороны, СК, на имя Путина. Требовал проведения более тщательного расследования.
В декабре 2024 года постановления следователя об отказе в возбуждении дела отменили по решению военно-следственного отдела по Московскому округу «в связи с неполнотой». Стали тому причиной другие травмы срочника и жалобы его родителей — не уточняется.
Как обстоит ситуация с делом на сегодня, семья Ильи Курбатова не знает — никаких других писем и ответов на жалобы и обращения они не получали. Личные вещи сына им также пока не вернули.
«Да про нас все давным-давно забыли. И про Илью забыли. Был человек, нет человек. Сейчас уже полмиллиона таких, — говорит отец погибшего срочника. — Я клянусь, если бы я знал, что так случится, я бы его хоть до 50 лет прятал бы. Я бы нашел способ, и прокормил бы, лишь бы он живой был, лишь бы он в армию не пошел».
Николай говорит, после смерти сына их с женой жизнь будто остановилась, стала бессмысленной. Он рассказывает, что они с женой из многодетных семей, «нянькались с детьми» с раннего возраста. В своей семье решили родить только одного ребенка, «чтобы он ни в чем не нуждался и был любим».
Во время разговора Николай часто останавливается, вздыхает и плачет.
«Почти 20 лет зачем прошли? Бог нам дал поиграться и забрать как игрушку? — говорит отец погибшего срочника. — Я сам уже думаю на войну пойти. Иногда, знаете, ничего не охота. Уже, думаешь, все. У знакомого сына убили на СВО, целый год он думал-думал и тоже пошел. Две недели и все. Летал я хоронить. Там деревня на три дома и кладбище, полное флагов».
Николай прерывается: к нему подошла их домашняя кошка. Николай вспоминает, что ее купили на «Авито» специально для сына.
«Она [кошка] его очень любила, слушалась, с ним спала, — говорит Николай и плачет. — Теперь сидит у двери, ждет его и не знает, что Илюша больше не приедет».
Обложка: Алиса Кананен
Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →