«Дома не мужики, а перекати-поле»

С весны 2023 года длится абсурдная попытка обвинить создательниц спектакля «Финист Ясный Сокол» Евгению Беркович и Светлану Петрийчук в оправдании терроризма (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ). Найти это самое оправдание оказалось так сложно, что экспертизы по делу — сначала лженаучная, деструктологическая, а теперь «лингвистическая» — путаются в собственных аргументах, указывая на противоречащие друг другу установки пьесы. Первая лженаучная экспертиза усмотрела в тексте одновременно радикальный феминизм и радикальный исламизм, категории, ежу понятно, несовместимые. Вторая же усмотрела прославление исламских боевиков на фоне критики «русских мужчин». Но более всего новая экспертиза критикует, судя по пересказу «Коммерсанта», «репрезентацию внешнего и внутреннего состояния Марьюшки, которая не раскаивается, а, наоборот, демонстрирует стойкость и непоколебимость в своих религиозных убеждениях и отношению к «Финистy Ясному Соколу». Впрочем, это могло бы быть с таким же успехом выводом по воображаемому трибуналу против Екатерины Колотовкиной.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Пьеса «Финист Ясный Сокол» — это соединение документальных фрагментов судебных заседаний, инструкций из интернета и сказочных мотивов. Если упрощать, Марьюшки — это образ незаметной для своего окружения российской девушки, которую по интернету с помощью рассказов о героизме и нереалистичных обещаний вербуют боевики запрещённой в России террористической организации. После этого Марьюшка оказывается в российском суде, где её обвиняют по террористическим статьям УК РФ. Как писала Светлана Петрийчук: «Моя героиня — некий собирательный образ. Женщины, которой для любви не нужны особые условия. Всегда готовой на жертвы. И, конечно, недолюбленной — родителями и окружением, а потому считающей, что любовь обязательно должна быть ею заслужена. Будто до любви нужно дойти за тридевять земель, а иначе ты её недостойна».

Постоянное ощущение собственной неполноценности героини появилось в ней из-за жизни в патриархатном обществе. Русские мужчины в нём, говорит Марьюшка, для девочек и женщин «лучше всего умеют делать три вещи: критиковать, давать советы и навешивать чувство вины». Если внимательно анализировать пьесу, то становится понятно, что озвученные обвинения в адрес «русских мужчин» являются на самом деле обвинениями в адрес существующей патриархатной системы. Не зря заканчивается пьеса инструкцией о том, как правильно завязывать платок в российской колонии, платок, который следует носить, «чтобы у заключённых не появлялось неверное представление, что они и надзирательницы равны».

У Марьюшки из пьесы, сколько бы башмаков она ни сносила, нет способа выбраться из лабиринтов насилия, патриархата, российского «правосудия» и войны. И эта художественная вселенная, до боли напоминающая нашу реальность, вызывает оторопь, а главная героиня — сочувствие. Но вот только подражать ей никому решительно не хочется. Более того, поступки и характер главной героини даже могут пугать читателей и зрителей. И вовсе не потому, что она пытается сохранить достоинство и надежду в уничтожающих её обстоятельствах, что взбесило авторку последней экспертизы, но от того, как милитаризм пронизывает воображение Марьюшки — и делает её уязвимой перед вербовкой боевиками. Этот милитаризм — часть современной российской культуры, с её культом Великой Отечественной войны и агрессивной внешней политикой. Так, для своего спокойствия героиня повторяет считалку «Аты-баты, шли солдаты» (и именно ей заканчивается спектакль), которая дала название известному фильму о ВОВ. Отсюда же и представление о мужском достоинстве как способности убивать за интересы группы — такая картинка мира в голове не только у Марьюшки. «Дома не мужики, а перекати-поле. Никаких убеждений, одни полумеры. А Финист представляет собой мужской идеал, который крайне сложно найти в современном западном обществе, образ сильного, бесстрашного мужчины, готового убивать и умирать ради своих идеалов», — говорит судье Марьюшка. На что судья показательно отвечает «Допустим». Достойная женская роль в этой монструозной картине мира Марьюшки — самопожертвование и поддержка тех, кто готов убивать.

Ничего не напоминает?

Эти слова Марьюшки о настоящем мужчине после 24 февраля 2022 года легко представить (а по мнению судебной экспертки, кажется, и следует) в речи, допустим, Путина на встрече с семьями военных. Именно в смещенной реальности современной России, где мужчина с автоматом, убивающий людей, — это положительный образ, а готовность девушки ко всему ради жизни с таким мужчиной — социально одобряемое поведение, можно прочесть эту пьесу в духе романтизации терроризма, как это сделала экспертка. Евгения и Светлана работали над спектаклем, очевидно, из противоположных позиций.

Образ Марьюшки в пьесе резонирует с актуальными государственными ожиданиями от российских женщин — теперь их коучат, как быть хорошими жёнами солдат. Можно сравнить «Финист» с двумя недавно вышедшими документальными пьесами, основанными на чатах жён российских солдат, «Жёны Вагнера» и «Синдром Морозко». Поражает, что слова Марьюшки о «русских мужчинах» звучат и в речи одной из «Жён Вагнера»: «Я на мужиков теперь смотреть не могу. Они тут ходят кайфуют, пивко попивают. Тошно смотреть, твари, ненавижу».

Многое вдруг оказывается созвучно в жизни героини, бегущей за исламским фундаменталистом, и современными жёнами военных: идеал «настоящего мужчины», готового убивать, осуждение не воюющих мужчин, любовь по интернету, свадьба по скайпу, ожидание встречи, путешествие за любимым за тридевять земель и даже такая деталь — «нарядное» бельё для встречи. Марьюшка в пьесе покупает для встречи с Финистом специальное бельё: «Написала матушке, что в университет еду, положила в сумку вторую юбку и бельё новое кружевное — я в „Интимиссими“ загодя купила на особый случай — и отправилась в путь-дорогу дальнюю искать желанного Финиста ясна сокола». Жена мобилизованного в пьесе Яны Сад «Синдром Морозко» говорит: «Он мне позвонил сейчас по видео. И меня накрыло медным тазом. О плохом — ни на минуту! Он так сильно изменился, такого мужчину я теперь готова всю жизнь ждать. Я сбегала за кружевным бельём». Даже если герой на войне находит другую женщину — жены считают, что он должен остаться героем в глазах общества.

Показательно и то, что до полномасштабного вторжения на территорию Украины образ Марьюшки, верной спутницы воюющего мужчины, не был особенно популярен в России. А потому и вычитать романтизацию терроризма было сложно, а вот почувствовать сочувствие к потерянной главной героине — легко. Пьесу ставили в колониях, она получала государственные награды: ещё два года назад никому бы и в голову не пришло, что отчаянное поведение главной героини, будущей жены боевика, может быть воспринято положительно. Для этого должен был произойти серьёзный ценностый сдвиг, и появится тысячи жён военных, отправившихся захватывать соседнее государство.

Обложка и иллюстрации: Дмитрий Осинников

Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →