«Вот бы всем вместе домой уехать, в один момент. Вот они охуеют». Как живут мобилизованные спустя три года
Трудности с близкими, подорванное здоровье, вера в теории заговора и тотальное разочарование
Прошло три года с момента, когда Владимир Путин принял одно из наиболее непопулярных решений — мобилизовал на войну с Украиной больше полумиллиона человек (это следует из данных ЗАГСов, проанализированных «Медиазоной»). Захватывать соседнее государство отправились фермеры, электрики, водители маршруток, спасатели МЧС, учителя и продавцы. Многие из них планировали провести на войне не больше полугода, а боевых действий думали и вовсе избежать — так некоторым обещали в военкоматах. «Верстка» узнала, что думают мобилизованные спустя три года жизни в окопах.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Когда повестки прислали, нам говорили, что будем полгода склады на границе охранять. А мы, дебилы, поверили. Сами виноваты, жестокий урок», — говорит «Верстке» один из мобилизованных, в гражданской жизни — пенсионер МВД. «Теперь я просто хочу живым домой вернуться. Я не патриот и не рвусь захватить Украину. Патриотов мало. И все хотят домой», — отвечает он на вопрос о настроении мобилизованных после трех лет на войне.
«Настрой — заебался, — говорит другой военный. — Нам, кстати, ничего не говорили про склады. Сразу — воевать. Это ежу было понятно. Там фронт обвалился, поэтому и призвали, дыры закрыть. Я все прекрасно понимал, но бегать было стремно. Я просто не ожидал, что гражданских призовут на войну».
К осени 2022 года российское наступление захлебнулось, за семь месяцев полномасштабного вторжения войска потеряли тысячи солдат и офицеров. Вместо захвата столицы Украины, Харьковской области и всего Запорожья Владимир Путин увидел, как его профессиональную армию теснят ВСУ. В это время он своим приказом и «призвал гражданских на войну».
«Сначала нам сказали, что вы максимум поедете на три месяца, максимум на полгода. После полугода думали: год — это максимум. Но вот скоро пойдёт четвертый год… А мы постоянно думаем о демобилизации!» — говорит «Верстке» еще один военный.
Официальной статистики о смертях мобилизованных нет. Журналисты русской службы Би-би-си и «Медиазоны» вместе с волонтерами по открытым источникам подтвердили 15 тысяч имен погибших, 42% из них — в первый же год мобилизации. Мобилизованные говорят, что смертей может быть намного больше, но подтвержденных цифр у них нет.
«Хотелось бы три года назад порвать повестку»
Многие из выживших мобилизованных подписали бессрочный контракт с Минобороны. Об ультиматумах от командиров — «или контракт, или в штурм» — рассказывают почти все военные, говорившие с «Версткой». Это называется «восполнение боевых потерь».
«Это делают, чтобы удержать людей в армии. Сейчас воюют люди [или] с просроченным контрактом или мобилизованные. В один момент захотят уволиться до 80% — желание такое есть. А те, кто подписал недавно, и в случае обострения всё равно будут служить», — рассуждает в голосовом сообщении «Вёрстке» один из мобилизованных. «Многие из нас не понимают, почему мы должны „хотеть“ подписывать, — добавляет он. — Это не привилегия, а наоборот».
Так что на линии боевого соприкосновения до сих пор есть мобилизованные, которые до сих пор категорически отказываются подписать контракт — в надежде, что их отпустят с фронта быстрее, чем бессрочно нанявшихся в Минобороны военных. «Мы вот пять человек в бригаде держимся. У всех по двое минимум детей и родители глубокие пенсионеры, а нас ломают на контракт, — рассказывает собеседник „Вёрстки“. — Говорят, сами на себя рапорт пишите, что готовы продолжать дальнейшую службу… У меня самого вообще трое детей и мать 70 лет, и похер им мудакам. Уже два раза долбило по башке. Два цеха разворотило и бункер. И все похеру…»
«Государство боится, что много бойцов вернётся, и что начнутся вопросы. А они, блять, по-любому вернутся», — раздражается на вопрос о цели принуждения к контрактам другой собеседник «Верстки».
До сих пор не подписавших контракт осталось, по мнению мобилизованного бывшего полицейского, не больше десяти процентов из 700 тысяч личного состава на фронтеi. Такие военные каждый месяц гадают по датам, когда выйдет приказ о демобилизации.
В 2025 году это был Новый год, потом — годовщина начала полномасштабного вторжения.
Потом — Пасхальная неделя, потом много слухов об официальном заявлении о роспуске мобилизованных 9 мая. После дня победы, который не принес освобождения, выбирали красивые даты: «началось всё 22.02.2022, закончится 25.05.2025».
Потом готовились уезжать домой сразу после очередного раунда переговоров России, Украины и США. Летом надеялись освободиться в сентябре — потому что «знающие люди» передали одному из участников чата, что «будут выводить». Правда, вместо этого в сентябре пришел приказ получать зимнюю форму — и надежды снова рухнули.
«Бля пацаны ждём до конца года, если нас не отпустят, то уже и не стоит ждать. Если они через 3,5 года не отпустили, что им стоит еще нас тут 3 года держать. Мне кажется им вообще похуй, списали нас давно!» — взорвался чат мобилизованных.
«И что теперь делать? В отказники коллективно записываться… Мы ничего не можем поделать, по телевизору говорят что там нет тех, кто не хочет там быть». «Если вернусь живой, единственное о чём буду сожалеть — что сам пошёл в военкомат по повестке. Три года жизни коту под хвост», — подытоживает третий. «Хотелось бы три года назад порвать повестку и получить условку», — продолжает он уже в личном разговоре с «Вёрсткой».
«У мяса не должно быть своего мнения»
И в закрытых чатах, и в разговорах с журналистами «Верстки» мобилизованные не стесняются эмоций — что ново по сравнению с предыдущими годами.
«Здравствуйте, — отзывается на вопросы „Верстки“ мобилизованный мастер по ремонту ноутбуков, смартфонов и другой электротехники. — Какой настрой к годовщине? Я высушен и морально и физически. Сил, эмоций и надежд уже нет. Веры в то, что доживу до конца войны тоже нет».
Типичные сообщения в чатах мобилизованных осенью 2025 такие: «Тут как в игре кальмара рулетка. По очереди когда стреляешь. А проигравший точно будет». «Сука просто уже охото съебаться нахуй отсюда. Заебала это рулетка на выживание». «Кто хочет в этой ебаной грязи хуй пойми сколько сидеть голодным без воды. С вооружением, как у туземца в набедренной повязке. И постоянно тебя хотят убить инопланетными технологиями».
«Сейчас новая война. Сейчас у нас гибнут расчёты БПЛА, расчёты РЭБ. Мужики „трёхсотые“ не могут эвакуироваться с отрывом конечностей, многие — на грани заражения крови. Это пиздец. Был пиздец, но такого пиздеца не было».
«Наверху плевать. Просто мы уже смирились что за людей нас не считают🤷♂ у мяса не должно быть своего мнения», — говорит «Вёрстке» бывший сотрудник МВД. Рассказывает, как его в 2022 году отправили в батальон пехотинцев, «наполовину состоявший из подписавших контракт уголовников». Те пили и пророчили, что бывший полицейский долго не проживет.
Сейчас мобилизованный перевелся поглубже в тыл и работает водителем. «Я просто хочу живым домой вернутся, я не патриот и не рвусь захватить Украину. Три года вычеркнуты из жизни, осталась только злоба», — признается собеседник «Вёрстки». Говорит, если совсем отчается — убежит, пойдет в СОЧи: «У меня довольно-таки много знакомых, которые удачно прячутся. Я довольно-таки долго смогу прятаться. Возраст уже 50 лет, семьи больше нет. А сам могу подработками перебиваться».
— А почему семьи больше нет?
— За три года все уже можно потерять.
«Так я не понял: сесть — вообще не вариант? А если я сидеть хочу?» — продолжает разговор о побеге с фронта один из мобилизованных в чате.
«Каждый день бегут люди, — говорит о СОЧах „Верстке“ мобилизованный, который служит в комендантской роте и разыскивает бежавших с фронта. — Ориентировок очень много каждый день. Настроения такие, что их мало кто осуждает. И мне кажется, что основная причина — семейнеы проблемы. Люди реально понимают, что вся жизнь проходит мимо, семьи распадаются, дети не видят отцов. Тоска, неопределенность, безысходность делают свое дело».
Но сбежать из окопов — не значит начать жить нормально. «Про СОЧ — непонятная рулетка. Можно гаситься полтора года и ничего не получить, а можно уехать в штурмовики, когда поймают, а одного, слышал, посадили, но всего на год», — поясняет «Вёрстке» мобилизованный менеджер по продажам.
— Чё, домой едем или четвёртая зима? Голосование! — начинается очередной осенний вечер в чате.
— Едь домой. Никто ж не держит.
— Дом, правда, казённым будет.
— Вот бы всем вместе домой уехать, в один момент. Вот они охуеют.
«Русских мужиков сливают на СВО»
«На третий год ровно засяду около передка в блине и делайте че хотите, военная полиция до туда не доберется, с голоду не подохну, нас таких дохуя и больше, нам говорили на полгода, все терпение на исходе, хоть пешком уйду домой, похуй на статью, я хочу жить!!!» — ругается в чате один из мобилизованных. В личном разговоре с «Версткой» он поясняет: «Это нормальное состояние😂. Но сколько ты не психуй, в концовке все равно будем сидеть тут😂😂😂».
Он говорит о безногих и безруких сослуживцах, о том, как мыши едят «гниющие раздутые тела», а в пустых глазницах селятся черви. И тут же переключается на агрессию: «С кем мирные переговоры? С наемниками? С теми, кто ебашит с хамерсами по рынкам и по жилью мирных людей? Или, может, с теми кто свастику и идеи третьего рейха прославляет? Мирные переговоры возможны только в одном случае, изменения курса правительства Украины в вопросе нацизма. Но, скорее всего, все правительство Украины в заложниках у нацистов».
Теории заговора — не только о нацистах, взявших в заложники Зеленского — широко распространились среди мобилизованных. Незнакомые между собой военные, служащие в разных батальонах, рассказывают, что российские власти «заинтересованы в обнулении людей и что им нужно уничтожить как можно больше мужчин». «Поэтому мирные переговоры — это фикция», — говорит один из мобилизованных, бывший водитель маршрутки.
В 2022 году его рота состояла из ста мобилизованных — и это была рота обороны. Но в 2024 году, по его словам, мужчин «начали резко выдёргивать в штурмовую роту на пополнение штурмовых групп». «И началось это с предложения подписать контракт, чтобы не отправили в штурмовую. Если отказываешься, переводят и отправляют на штурм опорного пункта».
Мужчина рассказывает, как с российской стороны на штурм отправляют людей, а им навстречу с украинской стороны отправляют по десять дронов-камикадзе. «На одного человека десять дронов. Почему у нас нет столько дронов? У меня на этот счёт есть мнение, за которое меня могут посадить. Я считают, что кто-то ведёт политику обнуления людей. Иначе бы у нас вместо штурмовиков тоже летели бы дроны, или ехали».
— Кто же этот кто-то?
— Видимо, кто-то, для кого-то человеческая жизнь ничего не стоит.
Другие предсказуемо находят причину своих бедствий в населяющих Россию мигрантах. Этот феномен западные и русскоязычные социологи называют «смещением агрессии». В исследованиях о ветеранах и мобилизованных на войны во Вьетнаме, Ираке, Афганистане говорится, что люди, попавшие в ситуацию, где у них нет свободы выбора, испытывают сильную фрустрацию. Агрессия при этом часто не может быть направлена на реальный источник (например, государство, армию, командование), и тогда она смещается на более уязвимые группы — мигрантов и этнические меньшинства.
Разговоры мобилизованных россиян эту «фрустрационно-агрессивную гипотезу» подтверждают.
— А что если наше государство превращается в мусульманское, русских мужиков сливают на сво, дают вдовам выплаты, чтобы они могли построить новую семью с мигрантами🤔? Сорян, это уже больное воображение, — пишет один из участников чата мобилизованных.
— Да как бы самый ужас в том, что это похоже на правду, — отвечает ему другой.
— Я поэтому и написал, что уже не знаю, что думать. Реально ведь ну похоже.
— А что ещё думать когда: 9 сентября в Москве вывысят флаги Таджикистана в честь их дня независимости. Самые популярные имена в ХМАО и других регионах Мухамед и Амина. В метро, больницах и других учреждениях многая информация уже подается на узбекском, таджикском языках. А мы боремся за русский мир?? Да ну нахрен… У нас народ такой, мы все как терпилы. Все говорят да ну брось, тебе кажется, не преувеличивай. Тут без всякой войны наши города и регионы оккупируют.
Расстрелять, — встревает третий.
— Причем тут мигранты вообще, у нас армии не русских нет? Я вообще-то азербайджанец, и что? Потом мне будут предъявлять, что я понаехал, пока вы на СВО были? — появляется в споре еще один военный.
— Никакого расизма нет. У меня товарищ таджик здесь на сво. Отличный человек, — отвечает пользователь, который только что возмущался именами «Мухамед» и «Амина».
— Я вообще смуглый, — признается автор реплики «Расстрелять».
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Нас выбрали и послали на убой»
«Мне вручили повестку в отделе кадров. Из всех коллег отправили только меня, — рассказывает бывший водитель маршрутки, который рассказывал „Вёрстке“ о „политике обнуления“. — Потому что постоянный кадровик была в декрете, а временная не заморочилась подаванием меня в военкомат для брони. А остальных постоянная кадровик подала. А эта не стала. Многие же женщины уверены, что мужчины обязаны воевать».
Что его ждет на территории Украины, мужчина не представлял: «Я вообще ничего не думал о службе. У меня не было никаких ожиданий. Я вообще против войны, ненавижу армию и далёк от всего этого», — говорит он. А потом добавляет: «Был далёк».
Бывший водитель маршрутки говорит репликами, которые больше ожидаешь услышать от уехавшего оппозиционера, а не от солдата. Отказывается от разговора по телефону: «У меня паранойя насчёт моего голоса, ты же знаешь, что я не патриот всего этого, наговорю на измену родины на двадцатку».
Настроение на третий год службы у него «абсолютно такое же, как и в первый месяц»: «Хочется, чтобы это поскорее закончилось. Ощущаю себя как в фильме „Голодные игры“. В смысле, что нас выбрали и под общее одобрение послали на убой, а тем временем другие сидят по домам, трахают своих женщин, ездят отдыхать, пьют пивко в баре и не парятся. А нам тут запрещено всё от магазинов до алкоголя».
Он жалуется на «гнилых военных», которых встречает на службе. «Один из примеров: сослуживцы увидели, что я люблю кошек и постоянно начали говорить, что их застрелят. И как бы ты их характеризовала? Не гнилые?» После кошек переходит к людям: «Или те военные, что считают всех украинцев отвратными и ведут себя так, как будто они выше их. Да в чём? Они пришли к ним в страну, на их земли, и считают, что им должны быть рады. Это естественно, что есть люди, которые не рады».
Бежать водитель маршрутки ни разу не пытался. Правда, и в боях не участвовал: три года в обороне. А потом все же подписал контракт: «Всех, кто не подписал контракт, отправили штурмовать Малиновку. Они уже мертвы по большей части. Я подписал, чтобы не отправили на мясо».
«Стране пох. Они пляшут»
Невоюющие россияне все больше раздражают мобилизованных. Даже женщины, которые приходят в чаты поддержать военных. В ответ на их пожелания «Держитесь, мы все заложники, нужно крепиться», сдобренные картинками с котятами и дымящимися чашками кофе, мужчины огрызаются. «Я понимаю, что вы хотите поддержать, — отвечает один из самых участников чата. — Но вот эти слова, одни и те же уже три года, вызывают злость». С ним соглашаются: «Мы не глухие и не слепые… Видим, что, когда и как твориться…»
«Стране по большому счету пох, — поясняет в разговоре с „Вёрсткой“ другой мобилизованный. — Они пляшут. Кого коснулось, тот и ебется. А все даже не знают, где фронт проходит. В отпуске все это видно. Никто не интересуется этой темой. Всем только бухать».
Чувство отчужденности от «мирных» растет. «Сейчас даже друзей гражданских не осталось, ко всем будто ненависть какая-то. Это не мы такими стали, это нас такими сделали. Всю молодость тут проебать, и даже спасибо никто не скажет», — рассуждает еще один военный.
«Вернуться бы, семью собрать и свалить куда-нибудь, чтобы не видеть эти сочувствующие рожи», — пишет один.
— Всем похую. Давно пора понять, в жир ногами въебались, самим и вылазить.
— Будет как с чеченской… Даже если все и закончится… Когда-то… Вождь наш скажет всем спасибо, я пошел. The end… Придет новый, скажет: «Я вам нихуя не обещал…» Дома тоже скажут — мы вас туда не посылали…
Мобилизованные считают, что стали невидимыми для правительства и жителей России. «Мобики пошли в трудную минуту помогать родине, а в итоге родина показала отношение к нам. Вопрос — что делать, и главное, позволят ли что-то делать».
«Скажите, как сделать так, чтобы мобики попали в пространство СМИ? — пишет „Вёрстке“ один из участников этого диалога. — Как сделать так, чтоб по Первому каналу говорили — про нас. Как!!!??????????»
В это время его сослуживцы вывешивают просьбу об интервью «Верстке» в общем чате с вопросом: «Не знаю, фейк? Или хохлы?»
— Сучка крашена.
— Провокация какая-то.
— Она мне тоже писала, я ей не отвечал.
— В блок её и все дела, она иноагент.
«Если поначалу, через год-полтора, родственники выходили на митинги с просьбой дать конкретику по срокам, то ещё как-то о мобилизованных говорили, а сейчас тишина. Может, стоит начать шум наводить, чтобы вспомнили опять? Потому что пока нашему правительству не напоминать — они сидят на жопе ровно. Нужно этот вопрос выносить на публику — тогда и подвижки будут. Пока люди молчат, значит, всех всё устраивает», — пишут мобилизованные и мечтают, что их жены и матери пойдут добиваться демобилизации от депутатов и чиновников.
При этом признают, что ходить уже мало кто будет. У многих дома — «разводы и измены». «Больше всего пугает неизвестность, — пишет один военный. — Жена третий год одна, дети растут без отцов. Первые слова, первые шаги — всё мимо. Тем, кто наверху, на наши проблемы плевать».
Уже и зарплата в 200–250 тысяч рублей, когда-то казавшаяся заоблачной, перестает устраивать мобилизованных. Особенно, когда они слышат от родных по телефону, как в регионах изменились цены. «Это в 2022 году наша зарплата была высокая, а сейчас курьеры больше зарабатывают» — «Да еще и каждй день дома с семьей». «Зарплата гораздо выше для нас должна быть. Для всех, кто ебашит на передних линях. 290 рублей в час зарплата у нас… У курьера больше. А давайте у курьера спросим, за сколько он готов противотанковую мину отнести до дота пулеметного?»
«Киев мне нафиг не упал»
Мобилизованных не отпустят с войны, пока ее цели не будут достигнуты — об этом, пусть и, как правило, в формулировках помягче, говорят все государственные деятели.
— Всё зависит от цели СВО, — соглашается один из говоривших с «Версткой» мобилизованных. И тут же добавляет, что он лично не понимает, какая у нее цель.
Варианты «заморозить линию фронта», «ротировать старых мобилизованных на новых», «идти завоевывать Киев» он называет «говном». «Я бы предложил вернуть все территории и подать в отставку, но мне жалко людей, которые сейчас тут за Россию, — говорит он. — С ними, наверное, начнут расправляться. Поэтому другой вариант — доходить до берега Днепра и там ставить границу. И всё, быть всю жизнь в состоянии войны по берегу. Наверное, это лучший вариант для людей».
«Конец СВО для меня — это освобождение ЛНР, ДНР, Запорожья и Херсона, как было заявлено в начале. А диванные эксперты, которые кричат, что нужно забрать ещё Николаев, Одессу, пускай идут и возвращают, а нас верните домой, пишет другой мобилизованный. — Мы сполна отдали свой долг. И если они думают, что три года на войне — маленький срок, пускай засунут своих детей сюда — и я посмотрю, как они будут разговаривать!»
Другие готовы продолжать воевать с Украиной. На вопрос о том, что для него — победа, третий собеседник отвечает: «Киев мне нафиг не упал. Донбасс Путин хочет весь. Вот когда его заберут, тогда и победа».
— Ну это Путин хочет, а вас самого как бы это устроило?
— Заморозка по нынешней линии. Но я готов ещё воевать. Но призвали бы тогда всех, никто бы не жаловался. А то одни пляшут…
«Мы до победы тут, нет, дойти до Киева или Львова мало, надо полностью взять под контроль всю территорию Украины, вычистить нациков, обеспечить работу институтов, наладить диалог между обществом и органами управления», — шлет сообщения мобилизованный, который двумя неделями раньше хотел окопаться в блиндаже и прятаться от военной полиции.
Теперь он прогнозирует большую войну лет на десять: «Если все пойдет прахом, что мы делали тут годы, начнется война и большая, и тогда воевать придётся всем, идеология нацизма уже приветствуется в Европе! Идет полноценная подготовка к большой войне, поэтому я и непонимаю расслабленность нашего общества. Все живут, будто глаза закрыты. Это печально. Мира нет, увы. Они вспоминают об этом, когда дроны летят на Москву, разве нет? Никто не дает гарантий что не будет повторения истории с мобилизацией, и честно — я только за».
Другой мобилизованный называет все происходящее антиутопией и вообще разочарован. «Ну вот представь… — пишет он. — Мне 42 и у меня все было очень замечательно в жизни: небольшой бизнес, семья, друзья и ярко выраженный патриотизм. И я все потерял, в том числе и здоровье. Так сложилось, что я НИКОГДА не был за границей и никогда не хотел никуда уезжать, потому что люблю родину. Но сейчас понял, что патриотизм в нынешних реалиях НАКАЗУЕМ и мы им нахрен не нужны, и от таких, как мы, нужно тупо избавляться. Нужны жадные, коррумпированные и прочее… Честность, чистоплотность, принципы стали тупо опасны. Поэтому у меня крайне часто возникает желание уехать куда подальше от этого маразма, лжи и лицемерия. Глаза открылись. Но мы все ещё здесь».
Текст: Олеся Герасименко, Анастасия Короткова
Иллюстрации: Ляля Буланова
Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →