«Я осталась одна в декрете, с полуторагодовалым ребёнком, с переломом руки. Я в полном аду»

По всей стране в рамках «частичной мобилизации» на фронт призывают мужчин разного возраста и с разным состоянием здоровья. Некоторые из них — молодые отцы или единственные кормильцы в семье. Часто их родные тратят последние деньги, чтобы купить необходимое снаряжение, поскольку в военкоматах почти ничего не выдают. «Вёрстка» поговорила с россиянками, оказавшимися в тяжёлой ситуации из-за мобилизации, о том, как они провожали мужей, на что теперь будут жить, как собираются гасить кредиты и воспитывать детей в одиночку.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Я очень надеюсь, что наше государство не оставит нас без помощи»

Светлана Тарасевич, 24 года, Ульяновск

Мы с мужем в браке полтора года. Нашему сыну год и четыре месяца. Я в декрете, ухаживаю за ребёнком.

1 октября мужа мобилизовали и отправили в учебный центр в Пензу. У него категория А, он служил, специальность — водитель-механик БМП. Когда пришла повестка, он даже не раздумывал. Он и до этого хотел идти добровольцем и специально завершал дела на работе.

Он работал прорабом в ООО «Автодоринжиниринг», зарабатывал хорошо, 80 тысяч рублей в месяц. Этих денег нам хватало на жизнь. Мы взяли квартиру в Ульяновске в ипотеку и несколько кредитов в сумме на миллион рублей. Один кредит на мне, два — на муже. На что мы брали кредиты — неважно. В России это нормально. Вся страна живёт в долгу у банков.

Но как теперь их дальше выплачивать, я не знаю. Нужно ежемесячно вносить около 40 тысяч рублей. У меня есть немного денег, но их хватит только на месяц. Мужу пообещали, что, пока он будет обучаться в военной части, ему будут платить 30 тысяч рублей в месяц, но когда ждать этих денег — неизвестно.

Сама я выйти на работу не могу, потому что ребёнка в таком раннем возрасте в детский сад, естественно, не возьмут. Он ест в основном смесь из баночки и на горшок сам почти не ходит. Я могу приучить его к горшку, чтобы его взяли в детсад, но это тоже не произойдёт по щелчку пальцев.

Родители мужа работают и не могут сидеть с ребёнком, мой отец тоже работает, а мама болеет. Они, конечно, могут помочь финансово, но не сильно. У них тоже свои проблемы, свои кредиты.

Когда муж собирался, на экипировку тоже пришлось потратить деньги, но не много. Думаю, нам повезло. В военкомате ему всё выдали. Мы купили только аптечку, средства гигиены, трусы, носки, термобельё, обувь на сменку и специальную форму на сменку.

Сейчас мы с ним постоянно на связи. Но это пока он в учебке. Думаю, когда отправят в зону боевых действий, связи не будет и начнётся пипец. Когда мы говорим по видеосвязи, я показываю мужу ребёнка. Они очень скучают друг по другу. Ребёнок понимает, что папа далеко. Это очень расстраивает. Но мы справимся. Я очень надеюсь, что наше государство не оставит нас без помощи и что муж скоро приедет домой. Главное — не унывать и думать о хорошем.

Конечно, я плакала, когда его провожала. Но я всегда его поддерживаю и даже в этой ситуации сказала: «Будет так, как ты решишь. Ты мужчина, это ваш долг».

Я написала комментарий на странице губернатора Ульяновской области с вопросом о том, будет ли оказываться помощь таким семьям, как наша. Это был крик души. Многие люди сейчас оказались в похожей ситуации и молчат. Из-за этого власти ничего не делают, а надо бы делать.

У нашей страны много минусов, но от этого любовь к ней меньше не становится. Наш президент — золото, и бог знает, что будет, если к власти придёт кто-то другой. Мы за нашего президента, мы его любим и поддерживаем любое его решение. Он не ошибается, и если он сказал, что надо, значит, надо.

«Пришлось заложить в ломбард все золотые украшения, которые дарил мне муж, чтобы купить ему экипировку»

Любовь Беспалова, 25 лет, Ульяновская область

Мы с мужем женаты четыре года. Нашему сыну Архипу два года. Я в декрете, а муж последние годы занимался монтажом натяжных потолков. Жили в Самаре, снимали квартиру за 20 тысяч рублей. Муж работал на себя и зарабатывал по 100 тысяч рублей в месяц, иногда больше.

Мы оба выросли в Ульяновской области, в селе Сабакаево Мелекесского района. Там мы и прописаны. Когда началась мобилизация, мужу из села позвонили его братья и сказали, что всем пришли повестки. У него категория А, он служил срочную службу десять лет назад. По специальности механик-водитель.

Село, откуда мы родом, не очень большое (1620 человек по переписи 2010 года. — Прим. «Вёрстки»), и из него в итоге забрали почти всех мужчин. У нас в семье, например, кроме моего мужа мобилизовали его братьев, у которых остались жёны и дети, и двух моих родных братьев.

Конечно, когда выяснилось, что пришли повестки, первые мысли у меня были: «За что воевать? Почему они должны идти?». Но мы решили, что лучше всё-таки пойти в военкомат, чем убегать. Потому что могли же и срок дать, и штраф выписать. Да? Я точно не знаю, но видела, что были ужесточены законы (на самом деле за неявку в военкомат грозит административный штраф, а если человек не получал повестку лично и не подписывал её, ему не грозит и такая ответственность. — Прим. «Вёрстки»).

Когда он пошёл в военкомат, я надеялась, что его не заберут. Но он был уверен, что его мобилизуют, потому что никаких заболеваний у него нет и брони тоже нет. Так и вышло.

В военкомате мужу выдали только форму и берцы. Рюкзак, аптечку, наколенники, балаклаву, подшлемник нам пришлось покупать. Всё дорогое и трудно найти. Что-то я заказала через интернет, но оно пока не пришло.

Самое ужасное, что за несколько дней до объявления мобилизации мы взяли автокредит. Купили «Опель» и все сбережения потратили на первый взнос. Поэтому мы были без копеечки. Пришлось заложить в ломбард все золотые украшения, которые дарил мне муж, чтобы купить ему экипировку.

Сейчас он находится в военной части под посёлком Рощинский в Самарской области. У них началось обучение. Я съездила к нему в часть, передала еду. Муж вышел ко мне на десять минут, а потом ушёл на стрельбища. Потом ко мне ещё вышел его брат, который находится в той же части, и рассказал, что никому не будут выдавать бронежилеты. Якобы им говорят: «Вот убьёте врага, снимете с него бронежилет и будет ваш».

Когда мужа мобилизовали, я переехала в село к своей маме, потому что за съёмную квартиру платить нечем. Мне ведь теперь нужно выплачивать кредит и за машину, и тот, что мы брали на покупку оборудования для установки натяжных потолков. Ещё долги по кредитной карте. Обещают, что мужу, как мобилизованному, будут платить 30 тысяч рублей в месяц, но этих денег не хватит даже на оплату кредитов.

Мне придётся просить свою маму смотреть за Архипом, а самой искать работу. Правда, я пока не понимаю, кем я могу работать в деревне. По образованию я учитель биологии и химии, но после университета не работала, а сразу ушла в декрет.

От государства никакой помощи нет. К нам приходили представители соцзащиты, записали данные и всё. Я спросила, какой помощи ждать. Они ответили: «Мы сами не знаем. Просто есть распоряжение ходить и спрашивать данные».

Меня оставили с ребёнком на руках без средств к существованию. Мужа, как я поняла, уже 26 октября отправят на фронт. Говорят, что в Красный Лиман, хотя вроде обещали, что не будут отправлять в горячие точки.

Ребёнок сильно скучает по отцу. У него стресс. Он начал писать в кровать, хотя уже давно так не делал, потому что ходит на горшок. Он капризничает и плачет.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«То, что мужу выдали из обмундирования, — говно»

Елена Иванова (имя изменено), Белгородская область, 30 лет

Моего мужа мобилизовали 24 сентября. Накануне вечером ему принесли повестку и сказали к восьми утра следующего дня явиться в военкомат. Времени на сборы не было, и часть вещей мне пришлось довозить мужу уже через несколько дней. Купила телефон, спальник, аптечку, кружку, достала ему разгрузку (жилет с карманами. — Прим. «Вёрстки») вместо бронежилета, который мы уже не могли себе позволить.

То, что мужу выдали из обмундирования, — говно. Форма, котелок и ужасная обувь, которая расклеилась через несколько дней, даже недели не продержалась. Одной пары никому не хватает, поэтому я довозила мужу обувь, и ещё одну пару он перекупил у других мобилизованных. В общем все деньги, что были в нашем доме, я выгребла на сборы — примерно 50 000 рублей. Я осталась одна в декрете, с полуторогодовалым ребёнком, с переломом руки. Я в полном аду.

Перелом, кстати, случился в тот же день, когда мужа забрали в часть. Я переставляла тумбочку, чтобы закрыть розетку от дочки (она научилась разбирать защиту от детей). Так вышло, что тумбочка упала мне на руку. Я попросила подругу посидеть с ребёнком и поехала в травмпункт. Попросила врача не накладывать гипс, потому что с ним не смогу купать дочку и таскать коляску. Так что хожу без гипса, но это трудно и больно.

Мужа должны увезти сегодня-завтра, и у меня не будет возможности даже видеться с ним или часто созваниваться. Когда я привозила ему вещи в военную часть, нам удалось поговорить около часа. Мы стояли под дождём, потому что там нет даже нормальных лавочек и навесов для людей, которые приезжают навестить военных. Все вокруг тоже стояли и мокли.

Изначально, когда муж пошёл в военкомат, ему и другим мобилизованным сказали, что они будут в роли военной полиции. Но это ложь. Муж говорит, все видят, что людей отправляют на убой, как во время Чеченской войны. А у многих дома дети, у кого-то даже маленькие внуки. Что будет дальше — никто не понимает.

Надеюсь, что через два месяца, когда дочке будет ровно полтора года, я смогу выйти на работу. Для этого я недавно начала водить её в ясли. Оплачиваю я их из материнского капитала. На питание, проезд и всё, что необходимо маленькому ребёнку, я трачу деньги с кредитки. Ещё нужно оплачивать кредит за машину.

За участие в военных действиях должны приходить выплаты. Но когда их ждать — неизвестно. Даже того, чтобы у него взяли реквизиты счёта, муж добивался с боем — несколько дней бегал к начальству. Пока что мне пришли 100 тысяч рублей от губернатора — в качестве поддержки семьям мобилизованных. Но, поверьте, никакие выплаты не заменят мужа рядом. Лучше бы он был дома и помогал нам. Тем более что у ребёнка сейчас непростой период — возрастной кризис и зубы режутся.

Я по профессии педагог и считаю, что любая жизнь важна. Нужно уметь договариваться и всегда быть человеком. Ведь каждый мужчина — чей-то муж, сын или отец. Никакая война не может оправдать ни одну смерть. Я даже не хочу думать, что хоть один из моих бывших учеников может погибнуть в Украине. И муж разделяет мою позицию.

Если бы было можно, мы бы не взяли повестку, но нас напугали, что уклонистам якобы грозит срок. И наших знакомых ребят искали с полицией и везли в военкомат. Так что мы думали, что выбора нет.

Иллюстрации: Рим Сайфутдинов

Редакция «Вёрстки»