«Когда враг контролирует твоё поведение, это не похоже на победу»

В России за последние полгода доля трансгендерных людей, задумывающихся о суициде, выросла до 80%. Об этом говорится в исследовании Центра Т, в котором поучаствовали 1161 персона, обратила внимание «Вёрстка». Ухудшение эмоционального состояния людей специалисты связывают с репрессивными законами.

Верховный суд по иску Минюста 30 ноября признал несуществующее «международное движение ЛГБТ» экстремистской организацией, за несколько месяцев до этого в России запретили совершать трансгендерный переход, а в конце 2022 года ввели запрет на пропаганду ЛГБТ. Сами трансгендерные люди в разговоре с «Вёрсткой» отметили, что чувствуют в последние месяцы страх и бессилие, а также рассказали, что опасаются случаев массовых суицидов и шутингов.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«За что они так с нами, сволочи»

«Два года я жил с суицидальными мыслями. Просто буквально каждый день прикидывал: выйти с утра на работу или в окно, — рассказывает трансперсона Дэвид. — И буквально каждый раз требовалось совершать этот выбор. Каждый раз силой жить для меня была злоба на всех этих сволочей».

«Сволочами» Дэвид называет представителей власти, вводящих все новые запреты против ЛГБТК+ персон. Он родом из города на Урале. По образованию Дэвид палеонтолог. Работал научным сотрудником в местном музее. Кроме того, он модератор регионального чата поддержки Центра Т — инициативной группы, работа которой направлена на повышение качества жизни трансгендерных людей в России.

Узнав, что Минюст решил признать экстремистским «движение ЛГБТ», Дэвид испытал те же чувства, что и утром 24 февраля 2022 года.

«Поскольку это было уже знакомое ощущение, то все стадии шока, отрицания, торга, депрессии и это всё прошли гораздо быстрее. Но это было примерно то же самое, — добавляет он, — Это ощущение постоянно разваливающегося мира: буквально полчаса назад придумывал, что делать будем, строил какие-то планы на будущее. Проходит час, и все планы стираются к чёртовой матери».

Говоря о реакции сообщества, он вспоминает слова «ужас и паника». Дэвид наблюдал её в чате, пытался успокоить и отвлечь людей. Это он называет своей главной задачей как модератора.

«Мы устроили внеплановую встречу чата, чтобы просто собраться всем в кафе, — говорит он. — И встреча была совершенно не радостной. Вместе помолчать, вместе выразить свои тревоги, вместе погадать, за что они так с нами, сволочи, вместе поругаться на вот это всё, друг друга увидеть и понять, что сейчас главная для нас опора — это человек за соседним столом».

Саму ситуацию, в которой оказалось сообщество, он сравнивает с преследованием запрещённых в России «Свидетелей Иеговы»: «Абстрагироваться от ситуации невозможно просто потому, что она коснётся в итоге каждого».

«Это постоянная тревога и ужас от происходящего»

В преддверии рассмотрения Верховным судом иска Минюста Центр Т провёл опрос среди более 1,1 тысячи своих благополучателей в возрасте от 18 до 58 лет. Их спросили в том числе о том, как они чувствуют себя в сложившейся обстановке. 90% опрошенных на момент ответов находились в России. 80% сказали, что задумываются о суициде. «Около 53% опрошенных трансгендерных персон на данный момент составляют план окончания жизни», — говорится в результатах опроса.

Ещё полгода назад при аналогичном опросе о суициде задумывались 78% опрошенных. Даже небольшой рост, заверяют исследователи, говорит о явном ухудшении ситуации.

«Безумно огромный процент людей испытывает большие психологические сложности в том положении, в котором они оказываются. Это постоянная тревога и ужас от происходящего, — говорит Ян Дворкин, психолог и директор Центра Т. — Мне каждый раз кажется, что уже настолько плохо, что ещё хуже быть не может, а оно всё время становится ещё хуже. Движение это идёт примерно по одной динамике: люди скатываются в ещё большую депрессию, у них появляется всё больше суицидальных мыслей, всё тяжелее состояние, отсутствие видения будущего».

«Многие надеются, что ничего не будет»

Ильяi (имя изменено по просьбе героя)×, как и Дэвид, модерирует региональный чат Центра Т в одном из сибирских городов, а параллельно работает тату-мастером. Он говорит, что новости о признании экстремистским «движения ЛГБТ» вызвали у него и других трансперсон из его региона панику и ужас.

«Мы с ребятами при личной встрече поднимали эту тему, чистили чаты, думали, что же нас ждёт, — говорит он. — Многие надеются, что ничего не будет, в этот раз пронесёт. Кто-то смирился и относится к этому ко всему как в очередному витку давления. Многие сейчас сильно боятся за родителей, за близких, за тех, кто знает и поддерживает. Раньше такого не было».

Он говорит, что раньше персоны переживали о реакции родственников на них, о реакции соседей. Сейчас же — об обысках, уголовных делах, арестах и сроках. Тем не менее, по его словам, члены его сообщества в регионе также не спешат уезжать. Максимум переезжают в соседние города.

Илья говорит, что их сообщество довольно сплочённое, участники чата стараются помогать друг другу — как физически справиться с паникой, так и морально. В пример он приводит случай после начала войны.

«Одну из персон, трансдевушку, которой 23 года, родители принудительно отправили на войну, — вспоминает Илья. — Мы узнали об этом только спустя полтора месяца. Она была довольно активной, часто приходила, а потом просто пропала. Все эти полтора месяца мы пытались узнать, что случилось, где она, искали её, а потом получили от неё сообщение, что она на войне и у неё всё прекрасно. После возвращения она заявила, что она „нормальная“, она парень, а все эти годы она заблуждалась. Мы пытались ей как-то помочь, но уже не смогли. Попытки достучаться до неё стали опасными для нас же самих, потому что мы не могли предсказать её действия [против нас]».

«Никогда я не мог представить, что Россия дойдёт до этого момента»

Объединения центра работают в 69 городах России. После решения Верховного суда о включении «движения ЛГБТ» в реестр экстремистских, простым участникам чатов и встреч может грозить до шести лет колонии, а организаторам — до 10 лет.

«До этого давление тоже было, но оно было административным, — говорит психолог и директор Центра Т Ян Дворкин. — Да, у нас вышел закон, запрещающий ЛГБТ-пропаганду, но это административная статья, и даже в случаях повторного возбуждения всё равно остаётся административное преследование, оно не превращается в уголовное. Даже если под неё подпадает кто-то из наших ребят, мы можем вместе скинуться и закрыть, например, штраф. Но лишение свободы на годы — это уже уголовный уровень, где за собственный каминг-аут, аватарку с флагом или упоминание у специалиста, что он ЛГБТ-френдли, следует уголовная статья о демонстрации экстремистской символики либо об участии в экстремистской организации».

В преддверии рассмотрения иска о признании «движения ЛГБТ» экстремистским семь правозащитных организаций обратились в суд, назвав иск антиправовым и потребовав отклонить его. Но суд проигнорировал его — по закону такое обращение носит статус «внепроцессуального» и не обязательно к рассмотрению. Само заседание прошло в закрытом режиме и длилось четыре часа.

За день до него группа активистов создала одноимённую организацию — «Международного движения ЛГБТ» — и потребовала допустить их к процессу в качестве участников, чтобы иметь возможность защищать свои интересы при рассмотрении иска и получить доступ к материалам дела. В допуске им также отказали.

«Ощущение, что в этой точке мы ещё не были, — уверен Ян Дворкин. — Это новое дно, с которого постучали. Я никогда не жил в стране, где принадлежность к ЛГБТ было бы уголовно наказуемо. Это, правда, совершенно новая реальность, и она совершенно жуткая. Никогда я не мог представить, что Россия дойдёт до этого момента».

Психолог Александра Иванова, сотрудничающая с проектом Without Prejudice, отмечает, давление на государственном уровне и рост депрессивных, суицидальных настроений напрямую связаны друг с другом.

«Сейчас нужно просто выжить и сохранить себя, опираясь на реальность, — говорит она. — И здесь я хочу отметить, что, не делая публичных заявлений и действий, человек не перестаёт быть собой. Человек по-прежнему остается собой. Не стоит об этом забывать».

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Я стараюсь не уходить в чувство вины, но оно всё равно есть»

По мнению Дворкина, под ударом прежде всего открытые персоны, не скрывавшиеся в течение последних лет и уже попавшие в поле зрения силовиков. Дэвид — один из них. Ранее его судили за «ЛГБТ-пропаганду» (ст. 6.21 КоАП). Причиной тому стал репост петиции против этого же закона.

Дэвид рассказывает, что на 30 ноября, помимо суда по иску Минюста, было назначено очередное заседание по его административному делу. На прошлом заседании он представил суду лингвистическую экспертизу, которая показывала, что в репосте петиции отсутствуют признаки призывов.

«На первый суд собрались мои друзья поддержать меня, некоторые из них не смогли приехать из других городов. Я планировал, что вот 30 числа-то мы точно соберёмся все вместе, — вспоминает Дэвид. — Я начал как раз прикидывать, что своим друзьям в Перми показать, как потусить и так далее».

Но этого не случилось. За несколько дней до суда он купил билеты и начал собирать вещи. Тогда же состоялась следующая встреча чата — по случаю проводов Дэвида.

«Мне даже очень тяжело об этом говорить. Это ощущение, когда я устроил провожательную вечеринку, раздавал все вещи, которые можно купить в магазине, оно было очень похоже на то, как раздают вещи покойников, — вспоминает он. — Эмоционально я уже был к тому моменту готов к тому, что мне придётся уезжать. Я не был только готов к тому, что это случится насколько быстро и насколько скоро».

В день суда Дэвид уже был за тысячи километров от родного города. На момент разговора с корреспондентом «Вёрстки» он не знал и о решении по его делу. «Для меня это уже неважно», — сказал он. Тем не менее, Дэвид продолжает модерировать чат и помогать персонам на местах онлайн.

Из страны также уехал и сам директор Центра Т Ян Дворкин. Он публично выступал в защиту прав трансперсон в течение нескольких лет и теперь, по его мнению, также может оказаться одним из первых обвиняемыем в делах об «ЛГБТ-экстремизме». Ян признаётся, есть вероятность, что вернуться домой он уже не сможет. «Это безумное чувство, которое совершенно сводит меня с ума», — говорит он.

Илья, модератор сибирского чата, один из тех, кто отказывается уезжать из страны. Он не исключает, что может оказаться под преследованием, но не хочет оставлять семью, а кроме того, испытывает чувство вины перед сообществом.

«Я стараюсь рефлексировать и не уходить в чувство вины перед сообществом, но оно всё равно есть, когда я допускаю мысли об отъезде, — рассказывает он. — У нас наконец-то недавно только появилось своё помещение, в которое я многое вложил. У ребят есть место для социализации и поддержки. Сложно допустить мысль, что они могут лишиться этого».

По словам Яна Дворкина, решение уезжать в эмиграцию или оставаться на месте каждый сотрудник и волонтёр принимает сам, исходя из собственных рисков. Он уточняет, что проект помогает людям выехать и устроиться на новом месте, но он не может заставить всех людей бросить семьи, работы, сложившийся быт.

«Тех же трансгендерных людей где-то 2 – 3 миллиона в стране, — говорит он. — Все не смогут уехать. Большинство из них находятся в нересурсном положении. Это, правда, очень страшная ситуация, когда какая-то группа людей называется неправильной, требующей лечения и уничтожения».

«Пофиг, мы уже экстремисты»

Опрошенные «Вёрсткой» представители сообщества отмечают, что «нежелательность», несмотря на всю опасность, не первый случай репрессий в отношении ЛГБТК+ персон. После полного запрета «ЛГБТ-пропаганды» в России также запретили транспереход — операции по смене пола. Сам Центр Т при этом признан иноагентом, а сайт организации заблокирован по требованию Роскомнадзора.

«Я приведу пример, как мы были загнаны в подполье, — говорит Ян Дворкин. — Иногда мы делаем кинопоказы и смотрим фильмы. Недавно мы выпускали такой анонс, убрав оттуда название фильма, описание фильма, чтобы это не было «ЛГБТ-пропагандой», убрав оттуда точное время и место проведения, чтобы нас никто не поджидал. Наш сммщик спросил, что мы вообще можем писать. Я говорю: „Напиши, что нас в пространстве есть чай, кофе, красивые пуфики, можно будет уютно провести время“».

Психолог Александра Иванова напоминает, что «нежелательность» при этом может оказаться не последним инструментом давления на ЛГБТК+ сообщество в России. Она отмечает, в этом году представители власти вновь подняли тему о необходимости закона «О психологической помощи», который предполагает раскрытие информации о клиентах психологических кабинетов. Ранее, в 2014 году, инициативу уже отклоняли.

«В России вновь поднимается вопрос о том, чтобы обязать психологов предоставлять информацию о тех, кто к ним обращается, по запросу силовиков, — говорит Иванова. — Власти обсуждают такой законопроект. Для ЛГБТ+ людей сейчас он будет означать фактическую невозможность физически обратиться за психологической помощью на условиях конфиденциальности».

Дэвид, рассуждая о большем ухудшении ситуации, опасается, что трансперсоны могут с этим не справиться. Он не исключает, что в ситуации безысходности кто-то из них задумается и о насилии.

«Меня очень сильно пугает, что если, условно говоря, один срок на зоне будут давать за нелегальное хранение оружия и хранение радужного значка, то найдутся люди, которые скажут: „Пофиг, мы уже экстремисты“, — отмечает Дэвид. — Это сильно повысит вероятность шутингов, это сильно повысит вероятность прямой агрессии и так далее от людей, которым уже нечего терять, кроме своей жизни. Поэтому я хочу обратиться ко всем людям, у которых есть доступ к оружию, шальные мысли совершить, например, расширенный суицид. Я хочу сказать таким людям: ребят, не надо, не давайте этим сволочам подарков».

«В одиночку справиться с этим ещё сложнее»

После решения Верховного суда о признании «движения ЛГБТ» нежелательным правозащитная организация «Дело», помогавшая ЛГБТК+ людям, сообщила о самороспуске и прекращении деятельности на территории России. Кроме того, в первые же выходные после решения суда полицейские устроили рейды в столичных ЛГБТ-клубах.

«Когда остановилась музыка и сказали, что облава ментов. Я подумал, что всё, меня посадят на 12 лет. На выходе сфотографировали паспорт», — сказал «Осторожно, новости» посетитель одного из клубов.

Тем не менее, Ян Дворкин заверяет, что работа Центра Т с нововведениями и эмиграцией части сотрудников и волонтёров не остановится.

«Мы отменили на ближайшее время все очные мероприятия, чтобы посмотреть, что будет происходить, — говорит он. — Пока это точка, в которой ничего непонятно. Очень страшно, что будут страдать наши благополучатели, обычные волонтёры. Тем не менее, мы бы хотели сохранить какой-то формат очного взаимодействия, чтобы люди могли получать поддержку, но риски были бы снижены до минимальных».

Модераторы двух региональных чатов Центра Т Дэвид и Илья также считают, что продолжать работу и оказывать поддержку людям жизненно необходимо.

«У нас просто огромное количество персон. Бросать их — не вариант», — говорит Илья.

Дэвид уверен, что, несмотря на новые репрессии, «всех не пересажают». Он продолжает поддерживать своё сообщество онлайн и намерен помогать тем, кто захочет уехать из страны.

«Когда враг контролирует твоё поведение, это не похоже на победу, — говорит Дэвид. — Вот эти сволочи этого и хотят, чтобы мы быстренько, по-тихому как-то сами выпилились, чтобы нас было не видно, было не слышно, всё тихо, шито-крыто, благолепно  — и можно искать новых внутренних врагов. Хрен им в ухо, не дождутся».

Психолог Александра Иванова отмечает, что в одиночку справиться с давлением не получиться ни внутри страны, ни в эмиграции.

«В этой ситуации так или иначе важно находить поддержку, — говорит она. — Если не в числе организаций, то хотя бы среди близких людей или онлайн. В одиночку справиться с этим ещё сложнее. Рекомендации, как справляться с тревогой, здесь сейчас неактуальны. Потому что актуально спасти себе жизнь. Угроза жизни и распада личности сейчас идёт со всех сторон. Важно принять на себя ответственность, не поддаться этим угрозам».

Обложка: Дмитрий Осинников

Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →