Вши, побои, холод, чифир и инсульт

Почти три­ста дней про­вёл Алек­сей Наваль­ный в штраф­ных изо­ля­то­рах за вре­мя сво­е­го заклю­че­ния. За два дня до смер­ти его в 27‑й раз отпра­ви­ли в ШИЗО, где он дол­жен был про­ве­сти оче­ред­ные 15 суток. Голод, холод, побои, духо­та, вши и кло­пы, отсут­ствие свя­зи с род­ны­ми и меди­цин­ской помо­щи людям в тяжё­лом состо­я­нии — обыч­ные явле­ния в ШИЗО рос­сий­ских коло­ний. К чему гото­вить­ся в кар­це­ре и поче­му от этой пыточ­ной прак­ти­ки невоз­мож­но защи­тить­ся даже с помо­щью адво­ка­тов, «Вёрст­ка» узна­ла у быв­ших заклю­чён­ных и пра­во­за­щит­ни­ков.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Мысль о том, что Путин удо­вле­тво­рён тем, что упёк меня в барак на Край­нем Севе­ре, и теперь меня пере­ста­нут муры­жить в ШИЗО, была не толь­ко мало­душ­ной, но и наив­ной. Толь­ко я вышел из каран­ти­на, как „осуж­дён­ный Наваль­ный отка­зал­ся пред­ста­вить­ся по фор­ме, на вос­пи­та­тель­ную рабо­ту не реа­ги­ру­ет, долж­ных выво­дов для себя не дела­ет“. 7 суток ШИЗО», — это послед­нее упо­ми­на­ние штраф­но­го изо­ля­то­ра в теле­грам-кана­ле Алек­сея Наваль­но­го от 9 янва­ря 2024 года. 16 фев­ра­ля он умер в коло­нии «Поляр­ный волк» в посёл­ке Харп Яма­ло-Ненец­ко­го авто­ном­но­го окру­га.

​​«Кра­си­вая деталь, — отме­чал Наваль­ный. — В штраф­ном изо­ля­то­ре немно­го дру­гой рас­по­ря­док дня. В обыч­ном про­гул­ка после обе­да, и хоть сей­час поляр­ная ночь, всё рав­но после обе­да на несколь­ко гра­ду­сов теп­лее. А в ШИЗО про­гул­ки в 6:30 утра. Но я уже пообе­щал себе, что буду ста­рать­ся выхо­дить на про­гул­ку в любую пого­ду <…> Холод­нее −32°C пока не было. Но даже и при такой тем­пе­ра­ту­ре боль­ше полу­ча­са мож­но гулять, толь­ко если успе­вать отра­щи­вать новый нос, уши и паль­цы».

«Немно­го дру­гой рас­по­ря­док» в ШИЗО запре­ща­ет осуж­дён­ным брать в каме­ру свои про­дук­ты и лич­ные вещи, кро­ме поло­тен­ца, круж­ки, мыла, зуб­ной щет­ки и пас­ты, туа­лет­ной бума­ги, тапо­чек, пись­мен­ных и поч­то­вых при­над­леж­но­стей, рели­ги­оз­ной лите­ра­ту­ры (не более 1 экзем­пля­ра). Дале­ко не все­гда всё это уда­ёт­ся взять с собой в ШИЗО, а если уда­ёт­ся, то хра­нят­ся эти вещи зача­стую отдель­но от заклю­чён­но­го, и лишь от воли фси­нов­ца зави­сит, полу­чит ли чело­век в ШИЗО пись­мен­ные при­над­леж­но­сти. Юлия Наваль­ная вспо­ми­на­ет, как её мужа отре­за­ли от мира: «Над ним изде­ва­лись, не дава­ли руч­ку и бума­гу, что­бы напи­сать пись­мо мне или нашим детям».

Примерный распорядок дня там такой.

• Подъ­ём — не позд­нее 05:00 — 06:00.
• Сда­ча постель­ных при­над­леж­но­стей — до 30 минут.
• Физи­че­ская заряд­ка — до 15 мин.
• Туа­лет — до 15 мин.
• Убор­ка камер — до 10 мин.
• Зав­трак — до 30 мин.
• Утрен­няя и вечер­няя про­вер­ки, осмотр внеш­не­го вида — до 30 мин.
• Про­гул­ка — в соот­вет­ствии со ста­тьей 118 УИК РФ и пунк­та­ми 165, 166 пра­вил внут­рен­не­го рас­по­ряд­ка испра­ви­тель­ных учре­жде­ний.
• Вос­пи­та­тель­ные меро­при­я­тия — по отдель­но­му гра­фи­ку.
• Обед — до 40 мин.
• При­ём по лич­ным вопро­сам — по отдель­но­му гра­фи­ку.
• При­ём осуж­дён­ных меди­цин­ским работ­ни­ком — в соот­вет­ствии с при­ка­зом Миню­ста Рос­сии.
• Ужин — до 30 мин.
• Лич­ное вре­мя — 1 час 30 мин.
• Туа­лет, выда­ча постель­ных при­над­леж­но­стей и под­го­тов­ка ко сну — до 30 мин.
• Сон (непре­рыв­ный) — 8 часов.

Пыток холо­дом, голо­дом и бес­сон­ни­цей в офи­ци­аль­ном рас­по­ряд­ке дня нет, но на деле с ними стал­ки­ва­ют­ся мно­гие заклю­чён­ные, при­чём не толь­ко «поли­ти­че­ские», а все, кто так или ина­че кон­флик­ту­ет с адми­ни­стра­ци­ей коло­нии. И если 15 суток изо­ля­ции — а это мак­си­маль­ный по зако­ну срок водво­ре­ния в ШИЗО — по рас­ска­зам заклю­чён­ных и адво­ка­тов выдер­жать мож­но, то несколь­ко таких сро­ков под­ряд могут нане­сти непо­пра­ви­мый вред физи­че­ско­му и пси­хи­че­ско­му здо­ро­вью, уве­ре­ны они.

«При этом дис­ци­пли­нар­ная прак­ти­ка в коло­ни­ях поз­во­ля­ет отправ­лять в каме­ры изо­ля­ции за малей­шие нару­ше­ния пра­вил рас­по­ряд­ка, совер­шен­но не соиз­ме­ряя нару­ше­ние с объ­ё­мом нала­га­е­мой санк­ции», — сооб­щал «Баро­метр рефор­мы поли­ции» фон­да «Обще­ствен­ный вер­дикт».

«Само по себе водво­ре­ние в ШИЗО — не про­бле­ма для здо­ро­вья, вот я что хочу доне­сти. Это как поста­ви­ли в угол в дет­ском саду: был вме­сте со все­ми, а нашко­дил — изо­ли­ро­ва­ли от дру­гих осуж­дён­ных на корот­кое вре­мя. Само по себе ШИЗО — это ниче­го осо­бен­но­го. Вопрос в том, что идёт „в паке­те“», — объ­яс­нил собе­сед­ник «Вёрст­ки», с нача­ла нуле­вых годов зани­ма­ю­щий­ся пра­во­за­щит­ной рабо­той и поже­лав­ший не назы­вать своё имя.

«Вёрст­ка» вос­ста­но­ви­ла один день и быт в ШИЗО по рас­ска­зам быв­ших заклю­чён­ных.

5:00. Подъём и утренние процедуры

Подъ­ём в ШИЗО ран­ний и гром­кий: заклю­чён­ных сго­ня­ют с коек, начи­ная с пяти утра. Сами кро­ва­ти со скре­же­том при­стё­ги­ва­ют­ся к стене на весь день, так что при­лечь на них не полу­чит­ся до отбоя, кото­рый насту­па­ет в 21:00.

К обрат­ной сто­роне желез­ной кро­ва­ти обыч­но при­ва­рен стол, ино­гда и стул.

«Стол — это метал­ли­че­ская пла­сти­на квад­рат­ной или, чаще, пря­мо­уголь­ной фор­мы. Дли­ной не боль­ше стан­дарт­ной ком­пью­тер­ной кла­ви­а­ту­ры, — рас­ска­зал „Вёрст­ке“ Пётр А.i (имя изме­не­но)×, быв­ший заклю­чён­ный одной из коло­ний в Сиби­ри. — Я заме­рял короб­ком от спи­чек (5 см — дли­на короб­ка), плюс-минус 8 короб­ков полу­ча­лось».

«Стул — это метал­ли­че­ская табу­рет­ка раз­ме­ром при­мер­но 20 на 20 см, окайм­лен­ная метал­ли­че­ским угол­ком, — опи­сы­ва­ет его „Вёрст­ке“ коор­ди­на­тор фон­да „Русь сидя­щая“, про­вед­ший в коло­нии 5,5 лет и попро­сив­ший об ано­ним­но­сти. — Ты не можешь табу­рет­ку пере­дви­нуть, пере­ста­вить, накрыть чем-то, их спе­ци­аль­но дела­ют малень­ки­ми, что­бы было неудоб­но сидеть».

В ШИЗО могут поса­дить в оди­ноч­ку или с дру­ги­ми «про­штра­фив­ши­ми­ся», но в любом слу­чае будет очень тес­но. «Бетон­ная кону­ра 2,5×3 мет­ра», — так опи­сы­вал свою каме­ру Наваль­ный.

«С шести и почти до семи утра зэки предо­став­ле­ны сами себе. Види­мо, в это вре­мя по пра­ви­лам внут­рен­не­го рас­по­ряд­ка долж­на быть заряд­ка, но мы её не дела­ли, а мусо­рам было всё рав­но», — рас­ска­зал «Вёрст­ке» Пётр А.

Впро­чем, невы­пол­не­ние утрен­ней заряд­ки в ШИЗО может стать фор­маль­ным пово­дом для назна­че­ния ново­го сро­ка в изо­ля­то­ре — так было, напри­мер, с депу­та­том Алек­се­ем Гори­но­вым. Пётр А. добав­ля­ет: «Пово­дом может стать невы­пол­не­ние вооб­ще чего угод­но. Мож­но ночью встать по малой нуж­де в туа­лет, каме­ра видео­на­блю­де­ния зафик­си­ру­ет твою сон­ную мор­доч­ку, а на сле­ду­ю­щей дис­ци­пли­нар­ной комис­сии тебе объ­явят, что ты „не выпол­нил коман­ду отбой“, и дадут ещё сколь­ко-то суток „исправ­ле­ния“. Слу­чаи были».

Проснув­шись, люди из каж­дой каме­ры по оче­ре­ди сда­ют сотруд­ни­кам коло­нии мат­ра­сы, оде­я­ла, постель­ное белье. «Кто-то зара­нее пыта­ет­ся ныкать оде­я­ла, на себе пря­тать про­сты­ни, делать в полах тай­ни­ки, что­бы днём спать или про­сто греть­ся, — гово­рит Пётр А. — Слож­но, конеч­но, пред­ста­вить, что в коло­нии, в кото­рой сидел Наваль­ный, такое было воз­мож­но».

«Ныкать» оде­я­ла, по сло­вам Пет­ра, заклю­чён­ные пыта­ют­ся, пото­му что в каме­ре штраф­но­го изо­ля­то­ра может быть очень холод­но.

Холод­но может быть и в дру­гих поме­ще­ни­ях испра­ви­тель­но­го учре­жде­ния или след­ствен­но­го изо­ля­то­ра. «Мат­ра­сы и оде­я­ла тоню­сень­кие со вре­мён сов­ка ещё, а шкон­ки желез­ные», «там каж­дый чет­вер­тый тубер­ку­лё­зом боле­ет, а для этой болез­ни нужен толь­ко холод, и чело­век сго­ра­ет, как свеч­ка», сооб­ща­ли жур­на­ли­стам об усло­ви­ях содер­жа­ния, напри­мер, в СИЗО № 1 Ново­си­бир­ска в 2016 году. Но в ШИЗО, гово­рит коор­ди­на­тор «Руси сидя­щей», тем­пе­ра­ту­ру зача­стую сни­жа­ют нароч­но, что­бы «вос­пи­тать» неудоб­но­го зэка.

«Гемор­рой и про­ста­тит — самые „попу­ляр­ные“ забо­ле­ва­ния завсе­гда­та­ев ШИЗО, пото­му что там ты посто­ян­но нахо­дишь­ся в сыро­сти и на сквоз­ня­ке. Пом­ню, в сере­дине фев­ра­ля мороз был такой, что при­хо­ди­лось, как вере­те­но, у бата­реи вра­щать­ся. При­сло­нил­ся спи­ной — бата­рея обжи­га­ет, пока ты спи­ной к бата­рее жмёшь­ся, бока и живот про­мер­за­ют от холо­да, — вспо­ми­на­ет Пётр А., про­си­дев­ший несколь­ко лет в сибир­ской коло­нии. — Пол­се­кун­ды ждёшь, пово­ра­чи­ва­ешь­ся на чет­верть обо­ро­та, потом ещё на чет­верть, потом ещё. Так гре­ешь­ся, сколь­ко хва­тит тер­пе­ния и выдерж­ки. Потом это зае­бы­ва­ет, и ты начи­на­ешь ходить туда-сюда по хате. Если ходить негде, ска­чешь с одной табу­рет­ки на дру­гую».

В ШИЗО ИК‑6 в Шипу­но­во, где за «фей­ки» о ВС РФ сиде­ла жур­на­лист­ка Мария Поно­ма­рен­ко, ей осе­нью 2023 года было настоль­ко холод­но, что изо рта шёл пар и раз­ви­лось вос­па­ле­ние моче­во­го пузы­ря — цистит.

«Если ты нако­ся­чил или пору­гал­ся с сотруд­ни­ком, он откры­ва­ет пожар­ный выход в нача­ле кори­до­ра и вто­рой выход в кон­це кори­до­ра. Начи­на­ет дуть вете­ро­чек, и если у тебя в каме­ре, было +18, пото­му что это ниж­ний нор­ма­тив тем­пе­ра­ту­ры в поме­ще­нии, а доб­рый сотруд­ник решил про­вет­рить, то тем­пе­ра­ту­ра может упасть до любой, — гово­рит коор­ди­на­тор „Руси Сидя­щей“. — Посколь­ку в ШИЗО у тебя изы­ма­ют твои тёп­лые вещи, ты тупо мёрз­нешь посто­ян­но».

«После сда­чи мат­ра­сов зэки идут умы­вать­ся», — про­дол­жа­ет опи­сы­вать утро в ШИЗО Пётр А. Вода там чаще все­го толь­ко холод­ная, и если заклю­чён­ный и так уже измо­тан холо­дом, умы­ва­ние не бод­рит, а исто­ща­ет ещё боль­ше. Вода может быть не холод­ной толь­ко в одном слу­чае, гово­рит Пётр А.: когда умы­ва­ешь­ся пер­вым, и из кра­на идет та вода, что нахо­ди­лась в тру­бах и согре­лась за ночь в отно­си­тель­ном теп­ле поме­ще­ния.

Что­бы согреть­ся, мож­но сде­лать гим­на­сти­ку или поот­жи­мать­ся от пола. Но на физи­че­ские упраж­не­ния может не быть ни сил (зав­тра­ка ведь ещё не было), ни здо­ро­вья. А высту­па­ю­щая от физи­че­ских нагру­зок испа­ри­на в соче­та­нии со сквоз­ня­ком может при­ве­сти к болез­ни, вплоть до пнев­мо­нии, добав­ля­ют собе­сед­ни­ки «Вёрст­ки».

«После умы­ва­ния одни пыта­ют­ся, уку­тав­шись в при­пря­тан­ную про­сты­ню, уснуть на полу, если най­дёт­ся отно­си­тель­но удоб­ное место (не бетон, желез­ные листы и арма­ту­ра, а дере­вян­ные дос­ки — они мень­ше отни­ма­ют теп­ло у тела). Дру­гие чита­ют кни­ги, варят чифир или обща­ют­ся, тре­тьи пишут маля­вы (запис­ки дру­гим заклю­чён­ным — прим. „Вёрст­ки“), но все все­гда наче­ку, что­бы каме­ра не спа­ли­лась перед мусо­ра­ми, — вспо­ми­на­ет Пётр А. — Поч­та у нас ходи­ла через балан­дё­ра».

Балан­дёр — это заклю­чён­ный, кото­рый раз­но­сит оби­та­те­лям ШИЗО еду.

8:00. Завтрак и поверка

Зав­трак, обед и ужин заклю­чён­ным в ШИЗО пере­да­ют через «кор­мяк» — малень­кое окош­ко в две­ри каме­ры.

Полу­чив зав­трак (горя­чие напит­ки и еду, кото­рую при­го­то­ви­ли и при­вез­ли из сто­ло­вой) оби­та­те­ли ШИЗО, по сло­вам Пет­ра А., успе­ва­ли пере­дать балан­дё­ру «маля­вы» в дру­гие каме­ры. На обрат­ном пути, заби­рая посу­ду после зав­тра­ка, он пере­да­вал им отве­ты, а ино­гда и «гру­за» от дру­гих сидель­цев, напри­мер, сига­ре­ты или кон­фе­ты.

Дру­гой экс-заклю­чён­ный, коор­ди­на­тор «Руси Сидя­щей», гово­рит, что в штраф­ном изо­ля­то­ре его кор­ми­ли пло­хо: «Дава­ли круж­ку воды и кусок хле­ба три раза в день. На ужин кисель, чтоб не сдох. Кипя­ток тебе нель­зя, пото­му что ты можешь плес­нуть его в лицо. Про­дук­ты пита­ния с собой нель­зя. Что при­нес­ли из сто­ло­вой, то и ешь».

Зав­трак Пётр А. вспо­ми­на­ет так: Зав­трак — это по-любо­му каша. Ман­ная? Не, не слы­шал. Боль­ше полу­го­да в ШИЗО за срок — и ни разу не едал. Пер­ло­вая, овся­ная, ячка, сеч­ка — это да. Греч­не­вая каша если пове­зёт, а рисо­вая — если силь­но пове­зёт или на скла­де вне­зап­но закон­чат­ся все дру­гие кру­пы. Поми­мо каши дава­ли по пай­ке чёр­но­го и бело­го хле­ба. Белый норм, а у чёр­но­го мякиш шел на фигур­ки для шах­мат или куби­ки. Есть их — сра­зу отправ­лять всю свою мик­ро­фло­ру кишеч­ни­ка на танц­пол с непро­пе­чён­ны­ми дрож­жа­ми. Вре­мя от вре­ме­ни мякиш вооб­ще был боль­ше похож на тесто, чем на хлеб».

После зав­тра­ка, в рай­оне девя­ти утра — повер­ка.

«Каме­ра откры­ва­ет­ся, аре­стан­ты выхо­дят в кори­дор. Часть мусо­ров захо­дят внутрь про­ве­рить соблю­де­ние пра­вил внут­рен­не­го рас­по­ряд­ка. Остав­ши­е­ся в кори­до­ре досмат­ри­ва­ют зеков на пред­мет нару­ше­ний фор­мы одеж­ды. Всё это — под запись на видео­ре­ги­стра­тор. Когда им нуж­но про­ве­сти шмон, тогда могут пря­мо до тру­сов раз­деть», — гово­рит Пётр А.

Коор­ди­на­тор «Руси Сидя­щей» вспо­ми­на­ет, что после зав­тра­ка мог­ла прой­ти не про­сто рядо­вая повер­ка, а обыс­ко­вые меро­при­я­тия со спец­на­зом.

«Спец­наз захо­дит обыч­но в 9–10 утра, а выхо­дит в 3–4 часа дня, — гово­рит собе­сед­ник „Вёрст­ки“. — Есте­ствен­но во вре­мя обыс­ко­вых меро­при­я­тий тебя никто не кор­мит и не поит, обед может задер­жать­ся на час—два. В это вре­мя ты про­сто сто­ишь на рас­тяж­ке либо в кори­до­ре, либо в каме­ре и ждёшь, пока они закон­чат. Если обыск в жилой зоне, то можешь два—три часа на пла­цу про­сто­ять на моро­зе или под дождём».

Хоро­шо, если про­сто сто­ишь, уточ­ня­ет он. Неред­ко спец­на­зов­цы изби­ва­ли заклю­чён­ных, застав­ляя их бегать по кори­до­ру через строй.

«При­ез­жал, напри­мер, началь­ник из Омска гай­ки закру­чи­вать, и раз в две неде­ли нас тупо били. Это толь­ко назы­ва­ет­ся „обыс­ко­вые меро­при­я­тия“, а по фак­ту в кори­до­ре сто­ит 20–30 спец­на­зов­цев, бьют нога­ми, рука­ми, дубин­ка­ми, орут через про­дол: „Бегом! Бегом! Бегом!“ — вспо­ми­на­ет экс-заклю­чён­ный. — Если ты не бежишь, пото­му что это недо­стой­ное пове­де­ние, а идёшь, то тебя боль­ше бьют. Надо­е­ло им тебя бить — пере­ста­ли. А за тобой блат­ные бегут, и мен­ты над ними изде­ва­ют­ся, что блат­ные бега­ют, а мужик, то есть я, достой­но себя веду. Есте­ствен­но, за это тебя не любят блат­ные, пото­му что у них жопа засран­ная таким пове­де­ни­ем недо­стой­ным».

Когда уже на сво­бо­де собе­сед­ни­ка редак­ции «в про­шлом году при­ни­мал спец­наз ФСБ пря­мо на рабо­чем месте», он, как сам при­зна­ёт­ся, даже не занерв­ни­чал. «Они на меня бегут, лома­ют мне руки, а я же к это­му при­вык. Ну поби­ли, ну элек­тро­шо­кер меж­ду яго­диц засу­ну­ли и два—три раза уда­ри­ли. Всю спи­ну элек­тро­шо­ке­ром пожгли, а я сме­юсь: не уби­ли и хоро­шо».

О послед­стви­ях побо­ев в ШИЗО для пси­хи­ки он гово­рить не хочет: «Меня никто не про­ве­рял. Ну, не люб­лю теперь, когда на меня голос повы­ша­ют. Есте­ствен­но, вспыш­ки агрес­сии есть. К людям более жёст­ко отно­шусь».

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

9:00 — 17:00. Прогулка, досуг, обед

После утрен­ней повер­ки, если она про­шла штат­но, насту­па­ет вре­мя для про­гул­ки, убор­ки, посе­ще­ния вра­ча и досу­га.

«Мой про­гу­лоч­ный двор — покры­тый льдом бетон­ный коло­дец раз­ме­ром мень­ше каме­ры, — опи­сы­вал свою про­гул­ку в ШИЗО ИК‑6 Вла­ди­мир­ской обла­сти Алек­сей Наваль­ный в нояб­ре 2022 года, ему тогда не выда­ва­ли зим­ней обу­ви. — Попро­буй погу­ляй в таком в осен­них ботин­ках. Но гулять надо. Это един­ствен­ные доступ­ные 1,5 часа све­же­го воз­ду­ха».

Гулять или не гулять, заклю­чён­ный реша­ет сам, гово­рит коор­ди­на­тор «Руси Сидя­щей». После про­гул­ки дво­рик поло­же­но уби­рать, и за отказ уби­рать­ся мож­но схло­по­тать новый срок в ШИЗО. Так про­изо­шло, напри­мер, с фигу­ран­том дела «Сети» Вик­то­ром Филин­ко­вым сно­ва. В вось­мой раз его отпра­ви­ли в штраф­ной изо­ля­тор, пото­му что мет­ла, кото­рую ему дали для убор­ки, «была гряз­нее, чем двор», и он отка­зал­ся её брать.

«На утрен­ней повер­ке надо подать сотруд­ни­кам заяв­ле­ние, если тебе надо к вра­чу или обра­тить­ся к биб­лио­теч­но­му фон­ду, — гово­рит экс-заклю­чён­ный из Сиби­ри Пётр А. — Если ты хочешь одно­вре­мен­но и погу­лять, и книж­ку взять, то на обрат­ном пути с про­гул­ки можешь напом­нить, что тебе надо в биб­лио­те­ку. Быва­ет, попа­да­ет­ся инте­рес­ная книж­ка. Я в ШИЗО «Собор Париж­ской Бого­ма­те­ри» пере­чи­тал не торо­пясь, ощу­тил вот эти широ­кие маз­ки Вик­то­ра Гюго. Гла­за закро­ешь — и пред­став­ля­ешь цве­та инте­рье­ра.

Про­но­сить свои книж­ки, если это не рели­ги­оз­ная лите­ра­ту­ра, в ШИЗО офи­ци­аль­но нель­зя, но если дого­во­рить­ся с тюрем­щи­ка­ми, то мож­но.

«В прин­ци­пе мож­но взять свои кни­ги с собой, — согла­ша­ет­ся коор­ди­на­тор „Руси сидя­щей“. — У меня был тре­вож­ный чемо­дан­чик, там были тру­сы, нос­ки, зуб­ная щёт­ка и пас­та, три-четы­ре книж­ки, жела­тель­но на 600–700 листов. Но Наваль­но­му вряд ли бы, конеч­но, раз­ре­ша­ли читать так мно­го».

Пока одни гуля­ют, дру­гие могут играть в кости, решать голо­во­лом­ки из спи­чек, делать подел­ки из хле­ба и уби­рать каме­ру, а вер­нув­ши­е­ся с про­гул­ки при­со­еди­ня­ют­ся к это­му досу­гу.

«Чисто­та у зеков в прин­ци­пе в почё­те, а когда тебе делать нехуй, ты вкла­ды­ва­ешь в убор­ку всю душу. Ты похо­дил на этом пятач­ке — четы­ре шага в одну сто­ро­ну, четы­ре шага в дру­гую, какую-то гим­на­сти­ку поде­лал, суста­вы раз­мял — и всё рав­но вре­ме­ни уйма, — объ­яс­ня­ет Пётр А. — Поэто­му, наве­дя поря­док в каме­ре, ты ложишь­ся, скрю­чив­шись, спать на холод­ном полу, либо чита­ешь книж­ку, либо раз­го­ва­ри­ва­ешь с кем-то из сосе­дей по каме­ре или кем-то из сосед­них хат. Я ста­рал­ся боль­ше общать­ся с тран­зит­чи­ка­ми. Новые лица в ШИЗО из лаге­ря попа­да­ют не часто, кон­тин­гент при­мер­но тот же. А иду­щие по эта­пу тран­зи­том из дру­гих мест обла­да­ют инфор­ма­ци­ей о поло­же­нии дел в том или ином СИЗО или ИК. Об этом ты нико­гда не узна­ешь, если не будешь с ними общать­ся».

При­мер­но в 12:00 по рас­по­ряд­ку в ШИЗО обед, еда может быть вполне снос­ной, гово­рят заклю­чён­ные, а может быть абсо­лют­но несъе­доб­ной, но дру­гой пищи им всё рав­но не поло­же­но.

Вот, каким был обед в ШИЗО у Пет­ра А.: «Суп обыч­но либо пустой, либо не съе­доб­ный. Под пустым я имею в виду не отсут­ствие мяса (это и так понят­но, оно же „раз­ва­ри­лось“, как мне раз отве­тил на воз­му­ще­ния балан­дёр), а отсут­ствие в прин­ци­пе чего-либо. Две горо­ши­ни, три полу­про­зрач­ные доль­ки кар­тош­ки и мут­ный пост­ный бульон — вот он суп».

«На вто­рое дают бигус, овощ­ное рагу или пер­ло­вую кашу впе­ре­меш­ку с тем, что в меню назы­ва­ет­ся мясом. В бигу­се ни мяса, ни даже све­жей капу­сты не най­дёшь. По вку­су ощу­ще­ние, что ква­ше­ную капу­сту туши­ли в сер­ной кис­ло­те. Два буд­них дня на обед дают мака­ро­ны — и это празд­ник. Кар­тош­ка в фор­ма­те пюре — тоже. Мясо долж­но быть вклю­че­но в про­грам­му, ино­гда даже кус­ка­ми. То есть со вто­рым блю­дом дают пря­мо­уголь­ни­чек мяса или пол-сосис­ки».

Рели­ги­оз­ные или эти­че­ские прин­ци­пы пита­ния заклю­чён­ных адми­ни­стра­ция коло­ний не учи­ты­ва­ет. Если в еде были хоть наме­ки на сви­ни­ну, мусуль­мане отка­зы­ва­лись от супа, вто­ро­го блю­да или от все­го сра­зу.

«Поэто­му то, что точ­но без сви­ни­ны, напри­мер, хлеб и салат (тре­тье блю­до), отда­ва­ли таким ребя­там. И лад­но, если в каче­стве сала­та высту­пал вине­грет. Салат часто был более свое­об­раз­ным блю­дом: соле­ные огур­цы, с несколь­ки­ми коль­ца­ми реп­ча­то­го лука и шкур­кой пере­зре­ло­го кабач­ка (о такой каба­чок я сло­мал себе зуб)», — гово­рит Пётр А.

После обе­да, гово­рит Пётр А., у них в ШИЗО вклю­ча­ли радио. «У нас оно рабо­та­ло почти до вечер­ней повер­ки. Радио вро­де долж­но быть лими­ти­ро­ва­но, но мен­там было похуй».

С помо­щью радио тоже мож­но изде­вать­ся над заклю­чён­ны­ми. Об этом рас­ска­зы­вал Алек­сей Наваль­ный. В нача­ле 2023 года он писал, что в ШИЗО Вла­ди­мир­ской коло­нии «с утра до вече­ра вклю­че­ны кош­мар­ные радио­стан­ции, где посто­ян­но Газ­ма­нов». После его тре­бо­ва­ний хотя бы на пару часов в день вклю­чать «Евро­пу плюс» все­му ШИЗО «вооб­ще выру­би­ли музы­каль­ные радио­стан­ции и оста­ви­ли толь­ко новост­ную — „Радио Рос­сии“, 24 часа вра­нья и рекла­мы лекарств».

Потом Наваль­ный судил­ся с ИК‑6 из-за отсут­ству­ю­ще­го радио­ве­ща­ния, пото­му что с 1 июня 2023 года в коло­нии в каче­стве нака­за­ния в ШИЗО и ПКТ, где содер­жал­ся Наваль­ный, пол­но­стью выру­би­ли радио, оста­вив толь­ко клас­си­че­скую музы­ку, лек­ции о ПВР и экс­тре­миз­ме. А 10 июля 2023 года он сооб­щил, что 100 дней под­ряд ему каж­дый вечер вклю­ча­ют вме­сто радио посла­ние Пути­на от 21.02.2023. Суд не при­знал это неза­кон­ным.

17:00. Ужин, баня, отбой

«В пять часов вече­ра балан­дёр сно­ва при­ез­жа­ет, кор­мит, соби­ра­ет маля­вы, заби­ра­ет гру­за, заби­ра­ет пустую посу­ду, рас­ки­ды­ва­ет обрат­но гру­за, — рас­ска­зы­ва­ет „Вёрст­ке“ Пётр А. о вто­рой поло­вине дня в ШИЗО — К семи вече­ра ужин закан­чи­ва­ет­ся, ещё через час начи­на­ет­ся вечер­няя повер­ка. Она обыч­но про­хо­дит быст­ро, все фор­маль­но­сти соблю­да­ют­ся на отъе­бись, если толь­ко зэки или мусо­ра не созда­ют кон­фликт­ной ситу­а­ции. В девять часов уже отбой, зеки начи­на­ют „мусо­ров наё­бы­вать“: мат­ра­сы взя­ли, а спать не лег­ли. Сва­ри­ли чифир, про­во­дим вре­мя нефор­маль­но».

Но такое вре­мя доступ­но не всем оби­та­те­лям ШИЗО — за таки­ми заклю­чён­ны­ми, как Наваль­ный, Гори­нов, Кара-Мур­за тюрем­щи­ки сле­дят при­сталь­нее, а ино­гда при­кла­ды­ва­ют спе­ци­аль­ные уси­лия, что­бы во вре­мя отбоя они не мог­ли отдох­нуть.

В нача­ле 2023 года в каме­ру ШИЗО напро­тив Наваль­но­го посе­ли­ли заклю­чён­но­го, кото­рый орал по 14 часов днём и по 3 часа ночью.

«Когда я гово­рю „орать“, я имею в виду такой ор, от кото­ро­го у ору­ще­го взду­ва­ют­ся вены на шее, — опи­сы­вал сосе­да Наваль­ный. — Нор­маль­но спать мне не при­хо­дит­ся. Осо­бен­но класс­но болеть: днём маешь­ся в каме­ре с тем­пе­ра­ту­рой и меч­та­ешь о ночи, когда отстег­нут кой­ку и дадут мат­рац, а ночью слу­ша­ешь бод­рый лай сосе­да. Как извест­но, лише­ние сна — одна из самых эффек­тив­ных пыток, но фор­маль­но не при­де­рёшь­ся: такой же, как вы, тоже водво­рен в кар­цер, и адми­ни­стра­ция сама реша­ет, по каким каме­рам и кого рас­пре­де­лять».

Дру­гой спо­соб испор­тить жизнь заклю­чён­но­му — под­се­лить к нему в тес­ную каме­ру чело­ве­ка, у кото­ро­го есть про­бле­мы с гиги­е­ной и здо­ро­вьем. Это слу­ча­лось и с Наваль­ным, и с заклю­чён­ны­ми, опро­шен­ны­ми «Вёрст­кой».

«Ко мне в каме­ру заво­ди­ли дво­их чело­век со вша­ми, — гово­рит коор­ди­на­тор „Руси Сидя­щей“. — Через две неде­ли выхо­дишь весь иску­сан­ный, вещи всё это вре­мя тебе сме­нить не дава­ли. По идее, когда ты заез­жа­ешь в СИЗО, тебе выда­ют вещи штраф­но­го изо­ля­то­ра. Но кто в этих вещах умер до тебя, никто не зна­ет. Вещи могут дать не по раз­ме­ру, с дыр­ка­ми, гряз­ные, заса­лен­ные — это тоже свое­об­раз­ная фор­ма дав­ле­ния, изде­ва­тель­ство. Поэто­му мно­гие отка­зы­ва­ют­ся от этих вещей».

Два раза в неде­лю оби­та­те­лям ШИЗО поло­же­на баня, но по фак­ту мыть­ся водят от силы раз в неде­лю, рас­ска­за­ли быв­шие заклю­чён­ные. «Мы ста­ра­лись попасть в баню, на вре­мя утрен­ней повер­ки или отбоя/получения мат­ра­сов, что­бы лиш­ний раз с мусо­ра­ми не пере­се­кать­ся, — гово­рит Пётр А. — В дру­гие дни спа­са­лись холод­ны­ми вод­ны­ми про­це­ду­ра­ми утром и перед сном»

Но стрем­ле­ние к чисто­те свой­ствен­но не всем, и пло­хо пах­ну­щие сосе­ди по каме­ре — как спо­соб дав­ле­ния на чело­ве­ка — встре­ча­лись и Наваль­но­му, и Пет­ру А.

Лекарств в ШИЗО дождать­ся почти нере­аль­но. «Вся меди­цин­ская помощь — это с утра спро­си­ли, жив ты или нет, и ушли, — объ­яс­ня­ет собе­сед­ник „Вёрст­ки“. — Если дру­зья твои под­су­е­тят­ся или у тебя нор­маль­ные отно­ше­ния с мед­сан­ча­стью, тебе дадут таб­лет­ку от голо­вы, либо мазь от чесот­ки. Если нет отно­ше­ний, то не дадут».

Если забо­ле­ешь чем-то серьёз­нее, чем про­сту­да, пиши про­па­ло, гово­рит он.

«Если у тебя вос­па­ле­ни­ем лёг­ких, если ты будешь зады­хать­ся, то тебе ока­жут помощь ров­но настоль­ко, что­бы ты не сдох, дадут аналь­гин, пара­це­та­мол или самый дешё­вый анти­био­тик, — объ­яс­ня­ет коор­ди­на­тор „Руси Сидя­щей“. — Если у тебя инсульт, ты умрёшь. Я лич­но чело­ве­ка с инсуль­том носил три дня на про­вер­ку, три раза в день. На чет­вер­тый день его уда­рил вто­рой инсульт, он обосрал­ся и обос­сал­ся, мы на про­сты­нях его отнес­ли в сан­часть, и ему вызва­ли ско­рую. До боль­ни­цы он уже не дое­хал. Спе­ци­а­ли­стов на месте нет, а выво­зить заклю­чён­но­го, пото­му что у него отня­лись левая нога и рука, в пер­вые часы никто не будет. И таких инсульт­ни­ков за 5,5 лет я с деся­ток видел».

Послед­ствия дли­тель­но­го пре­бы­ва­ния в ШИЗО оста­ют­ся с людь­ми надол­го, напри­мер, кро­шат­ся и выпа­ды­ва­ют зубы от пло­хо­го пита­ния.

«Система исполнения наказаний в России просто гнилая»

«ШИЗО нуж­но, что­бы сло­мать чело­ве­ка мораль­но», — гово­рит «Вёрст­ке» адво­кат Вале­рия Ветош­ки­на, сотруд­ни­ча­ю­щая с пра­во­за­щит­ным про­ек­том «ОВД-инфо».

Опро­шен­ные «Вёрст­кой» заклю­чён­ные утвер­жда­ют, что ста­ра­лись не терять само­об­ла­да­ния и лица, когда пони­ма­ли, что их ждёт оче­ред­ное водво­ре­ние в ШИЗО по како­му-нибудь пово­ду вро­де неза­стёг­ну­той пуго­ви­цы или неза­прав­лен­ной кро­ва­ти, но испы­ты­ва­ли при этом и отча­я­ние, и злость.

«Меня одна­жды из ШИЗО выпу­сти­ли, я дошёл до бара­ка, не успел чифир­нуть, как за мной при­бе­га­ют мусо­ра и заби­ра­ют на новую дис­ци­пли­нар­ную комис­сию и дают ещё 14 суток СИЗО, — гово­рит Пётр А. — Как сохра­нять досто­ин­ство? Зло­ба — это очень хоро­шее топ­ли­во. Ты можешь внут­ри весь выго­реть, но твоё топ­ли­во — это зло­ба. И если тебя не убьют, ты дой­дёшь туда, куда хотел дой­ти, имен­но на зло­бе».

Коор­ди­на­тор «Руси сидя­щей», кото­рый боль­ше поло­ви­ны сро­ка в 5,5 лет про­вёл в поме­ще­ни­ях камер­но­го типа, в том чис­ле ШИЗО, вспо­ми­на­ет:

«Когда после 15 суток я пони­мал, что поеду в ШИЗО на новые 15 суток, было по-раз­но­му. Ино­гда я чув­ство­вал отча­я­ние, ино­гда ужас. Когда, напри­мер, я 90 суток отси­дел, не выхо­дя, на пер­вый день была эйфо­рия. А потом ока­за­лось, что опять ШИЗО — ну, дума­ешь, лад­но, поехал домой. Если в тебе есть стер­жень, тебя слож­но сло­мать. Они это­го, конеч­но, доби­ва­ют­ся, но тут уж у кого креп­че харак­тер».

Оспа­ри­вать водво­ре­ние в ШИЗО мож­но в суде, но это неэф­фек­тив­ный спо­соб защи­ты, гово­рит Ветош­ки­на.

«Пока такой иск к учре­жде­нию подаст­ся, пока его при­мут к про­из­вод­ству, пока он будет рас­смот­рен, чело­век успе­ет и вый­ти из ШИЗО, и сно­ва туда попасть, — объ­яс­ня­ет Ветош­ки­на. — Такой иск — он боль­ше про после­ду­ю­щую защи­ту прав, чем про помощь здесь и сей­час. Кро­ме того, дока­зать что-то про­тив адми­ни­стра­ции коло­нии в рос­сий­ском суде прак­ти­че­ски невоз­мож­но, пото­му что нуж­но видео­за­пи­си прак­ти­че­ски нико­гда нет, а дру­гие осуж­дён­ные нико­гда не пой­дут давать пока­за­ния в суд по понят­ным при­чи­нам».

ЕСПЧ, отме­ча­ет она, при­зна­вал, что неод­но­крат­ное поме­ще­ние в ШИЗО — это пыт­ка, и эффек­тив­но­го меха­низ­ма защи­ты от этой пыт­ки в Рос­сии нет.

«Алек­сей Наваль­ный на 100% пре­крас­но пони­мал, что ника­кое поме­ще­ние в ШИЗО нико­гда не при­зна­ют неза­кон­ным, но он исполь­зо­вал эти суды как поли­ти­че­скую три­бу­ну», — гово­рит Ветош­ки­на.

Но какую бы силу духа ни демон­стри­ро­вал под­за­щит­ный, каж­дый раз, когда он сно­ва попа­да­ет в ШИЗО, адво­ка­ту страш­но от того, в каком мораль­ном и физи­че­ском состо­я­нии он отту­да вый­дет.

«Мы дав­но гово­рим, что систе­ма испол­не­ния нака­за­ний в Рос­сии про­сто гни­лая, она не спо­соб­ству­ет целям, кото­рые зало­же­ны в уго­лов­ном кодек­се, — под­чер­ки­ва­ет Ветош­ки­на. — Целью нака­за­ния явля­ет­ся исправ­ле­ние осуж­дён­но­го и вос­ста­нов­ле­ние соци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти. Но ника­кие новые цен­но­сти в ШИЗО не при­ви­ва­ют­ся. Попа­дая в места лише­ния сво­бо­ды, чело­век мак­си­маль­но зави­сит от адми­ни­стра­ции. Если у него нет бой­кой жены на сво­бо­де, мы нико­гда не узна­ем, что он был в ШИЗО пять раз под­ряд, что его пыта­ли, что он себе всё там отмо­ро­зил. К сожа­ле­нию, тра­ге­дия с Алек­се­ем Наваль­ным в этом смыс­ле про­сто под­твер­жда­ет, что это могут сде­лать с любым чело­ве­ком».

До послед­не­го вре­ме­ни в рос­сий­ских ИК было не так мно­го «поли­ти­че­ских» заклю­чён­ных, добав­ля­ет дру­гой пра­во­за­щит­ник, попро­сив­ший «Вёрст­ку» об ано­ним­но­сти. Но на «непо­ли­ти­че­ских» адми­ни­стра­ции коло­ний дави­ли точ­но так же — с помо­щью ШИЗО.

«Если речь идёт про после­до­ва­тель­ное водво­ре­ние в ШИЗО, это все­гда выгля­дит как целе­на­прав­лен­ное дав­ле­ние. Понят­но, что Наваль­ный дале­ко не пер­во­про­хо­дец, и это, в прин­ци­пе, доста­точ­но усто­яв­ша­я­ся прак­ти­ка. Про­сто рань­ше основ­ное дав­ле­ние адми­ни­стра­ция ока­зы­ва­ла на каких-то дру­гих заклю­чён­ных по каким-то дру­гим при­чи­нам. Это мог­ли быть уго­лов­ни­ки, блат­ные, мусуль­мане».

ШИЗО — это тюрь­ма в тюрь­ме, зэка мож­но выве­сти из каме­ры — и никто не будет знать, что с ним про­ис­хо­дит. А ещё, когда заклю­чён­ные оста­ют­ся одни, у них чаще воз­ни­ка­ют суи­ци­даль­ные попыт­ки, добав­ля­ет пра­во­за­щит­ник.

«Из „поли­ти­че­ских“, кото­рые сидят пря­мо сей­час, очень мно­гие про­хо­дят через ШИЗО, — гово­рит он. — То, что извест­но пуб­лич­но, — это кап­ля в море отно­си­тель­но реаль­но про­ис­хо­дя­ще­го».

Иллю­стра­ции: Май­кл Скарн

Под­дер­жать «Вёрст­ку» мож­но из любой стра­ны мира — это всё ещё без­опас­но и очень важ­но. Нам очень нуж­на ваша под­держ­ка сей­час. Как нам помочь →