«Чтобы почувствовать новогоднее настроение, брожу по магазинам»

По данным Росстата, в первом полугодии 2022 года из России за рубеж выехали 419 тысяч человек. 21 сентября в стране объявили частичную мобилизацию, и началась вторая волна экстренных отъездов. Всего за две недели Россию покинули примерно 700 000 человек, выяснил Forbes.

Многие уезжали впопыхах, взяв лишь самое необходимое. У кого-то в России остались семьи и близкие. «Вёрстка» пообщалась с россиянами, уехавшими от привычного быта, о том, как они устроились в новых странах и как планируют впервые отметить Новый год вдали от родных людей и привычных условий.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Чтобы не быть в новогоднюю ночь совсем одному, я думаю попасть под шумок в какой-нибудь отель, когда там будет праздник»

Кирилл, 23 года, Анталия

С 23 сентября я побывал в шести странах. В одной из них я даже посидел в «тюрьме». Но обо всём по порядку.

Ещё с начала войны близкие говорили, чтобы я уезжал, — волновались, что начнётся мобилизация. Но я не хотел покидать страну, я только познакомился с девушкой. Так что я оставался дома и продолжал работать — я видеограф, снимаю свадьбы. Буквально за день до объявления мобилизации я внёс залог за квартиру, которую планировал купить в ипотеку.

С 20 сентября стали поступать тревожные новости о том, что границы закроют и из России будет не выехать. По счастливой случайности у меня оказалась пятилетняя финская виза. 22 сентября я отснял последнюю свадьбу, собрал пару сумок и, отстояв пять часов на границе, въехал в Финляндию, где неделю провёл у друзей. Эмоциональный фон был потрёпанный, пришлось прощаться с людьми, от которых не хотел уезжать. Было непонятно, увидимся ли мы вновь.

Дальше я поехал в Германию и провёл там неделю. Были разговоры о том, что страна будет принимать россиян, спасающихся от мобилизации, и я надеялся получить статус беженца. Но, проконсультировавшись с юристом, понял, что сделать это вряд ли получится.

Тогда я решил отправиться в Испанию — там мне есть где остановиться. Но была проблема: пребывать на территории Евросоюза по визе можно было максимум три месяца. Нужно было легализоваться, и я решил поступить на шестимесячные языковые курсы. Правда, стоили они почти пять тысяч евро. Ещё восемь нужно было иметь на счету, чтобы получить учебную визу. Но я решился: купил страховку за тысячу евро и оплатил услуги специалистов, чтобы мне помогли подобрать курсы.

Приехав в Испанию, я какое-то время провёл в апатии после стресса и переездов. Но потом начал возвращаться в рабочий ритм, провёл съемку в Париже. А потом девушка, с которой я познакомился в Петербурге до отъезда, предложила увидеться на нейтральной территории — в Турции. Я с радостью отправился туда на две недели. Правда, был страх, что обратно в ЕС меня не пустят.

Так и вышло. В Испанию я возвращался через Брюссель. На паспортном контроле меня попросили приложить пальцы к специальному устройству и сказали, что моих отпечатков нет в базе. Таможенник попросил назвать цель поездки, и я сказал: «Обучение», ведь я действительно уже внёс залог за языковые курсы.

Таможенникам ответ не понравился. Они аннулировали мою пятилетнюю визу и посадили меня в «тюрьму» — транзитный центр, забрав документы и личные вещи. Там я провёл почти неделю, пока меня не депортировали обратно в Турцию с одним рюкзаком. Мои вещи, включая технику для работы, остались в квартире в Испании. Деньги, вложенные в обучение и страховку, оказались бесследно потеряны.

В Турции пришлось заново налаживать быт. Я потратил 6 тысяч долларов, чтобы снять квартиру и положить деньги в банк на депозит для оформления ВНЖ. Средств осталось критически мало. Сейчас я всё ещё тут. Работу найти не получается, я снимаю мероприятия почти бесплатно — за рекламу или еду.

Всё это очень грустно. Скоро Новый год, а я один. Девушка, с которой я провёл отпуск, сейчас дома. Она обещала вновь прилететь в феврале.

Раньше я часто праздновал Рождество и Новый год в Швеции у друга. Мы собирались в большом доме с настоящим шведским столом, приходили родственники. А бывало, ездили с семьёй к другим друзьям в Ленинградскую область. Там было много снега. Мы смотрели «Гарри Поттера», пили, вкусно ели. Готовили шведский штрудель с марципаном и яблоками, запекали курицу. У нас было по-настоящему новогоднее настроение.

В этот раз, чтобы не быть в новогоднюю ночь совсем одному, я думаю попасть под шумок в какой-нибудь отель, когда там будет праздник. Если не получится — буду отмечать сам по себе или экстренно искать какую-то компанию.

Чтобы почувствовать какое-то новогоднее настроение, я брожу по магазинам. Там стоят ёлочки, висят гирлянды, играют новогодние песни. Ещё хожу на встречи для русскоговорящих в Турции.

Есть и хорошие моменты. Я нахожусь в безвизовой стране, и видеться с близкими стало проще. Недавно прилетала мама, привезла маленькую ёлочку, я поставил её на рабочий стол. Получился полный Джингл Беллз.

Сейчас тяжёлое время. Думаю, многие, как и я, перед Новым годом оказались в некой изоляции, в разлуке с близкими. Но я советую не отчаиваться. В конце концов, сейчас можно найти компанию в интернете.

Я воспринимаю этот год как точку роста. Да, я вышел из зоны комфорта, мне тяжело. Но, уехав из России, я шагнул вперёд. Правда, пару дней назад накатила ностальгия по Москве. Это потрясающий город. В нём я преодолел больше 200 км на велосипеде, когда ездил снимать свадьбы. Я обязательно ещё приеду в Россию, когда там будет безопасно, и повидаю родственников. Ведь семья — это главное.

«Жена и ребёнок не смогут приехать. Впервые буду отмечать без них. Это очень тяжело»

Игорь Попов, 45 лет, Тбилиси

Вся моя семья против войны. Раньше мы жили в Саратове, но в 2022 году нам стало там трудно. Вокруг многие поддерживали действия государства или говорили, что «не всё так однозначно». Мы решили уехать на время и в марте отправились в Турцию.

Я работаю актёром дубляжа и веду довольно популярный ТикТок. Много раз я выкладывал туда антивоенные ролики. Пока мы были в Турции, я записал песню All Ukranian men and women и опубликовал её в поддержку Украины. Видео набрало больше 900 тысяч просмотров в ТикТоке.

После того, как мой антивоенный пост так широко разошёлся, возвращаться в Россию было страшно. Но спустя пять месяцев всё же пришлось это сделать, потому что у меня заканчивался срок действия загранпаспорта. Вернулись мы благополучно, но почти сразу после этого в стране объявили мобилизацию. Как и многие мужчины, я срочно отправился в Казахстан.

Больше месяца я провёл в разлуке с семьёй. А потом мне снова пришлось ехать в Россию — на этот раз нужно было обновлять российский паспорт, потому что в ноябре мне исполнилось 45 лет.

Недавно я уехал в третий раз — в Тбилиси. От этих постоянных переездов ощущения неоднозначные. Очень печально, что приходится постоянно мотаться, чувствовать себя в опасности, думать, выпустят ли из России, впустят ли в другую страну. Хотя, конечно, все страдания и неудобства россиян сейчас — ничто в сравнении с тем, что переживают граждане Украины.

Жена с детьми приехать ко мне пока не смогут. Впервые за всё время существования нашей семьи я буду отмечать Новый год без них. Это очень тяжело и непривычно. Всё-таки для меня это семейный праздник.

Несмотря ни на что, я постараюсь хорошо встретить Новый год с друзьями. Надеюсь, на праздничном столе будут салат «Оливье» и солёные огурцы. А может быть, и какие-то местные грузинские блюда.

В новом году я планирую обустроить жизнь на новом месте. Надеюсь, всё получится. А семья, может быть, приедет после праздника. Но это пока непонятно — я сейчас часто в разъездах, и всё очень сумбурно.

2022‑й я бы описал тремя словами: война, катастрофа и проявление. Последнее слово пришло на ум, потому что этот год совершенно чётко показал, кто есть кто. Некоторые люди, которые казались приличными, потеряли человеческий облик. А кто-то, наоборот, показал себя достойным членом общества.

Не сказал бы, что достиг каких-то успехов в уходящем году. В России я закончил строительство студии для работы с дубляжом и озвучкой. Но пришлось оставить её и уехать, взяв с собой только микрофон и ноутбук.

Зато за пределами страны я встретил много замечательных единомышленников. Я увидел, что нас много, просто внутри России наши голоса не так слышны среди тьмы и страха.

Думаю, вернуться домой насовсем я смогу, только если в России всё поменяется — и власть, и отношение общества к нынешним событиям.

«Отмечать Новый год без мамы для меня по градусу экстрима сравнимо с эмиграцией»

Татьяна Лепкович, 27 лет, Астана

Я писательница, художница и активистка из Смоленска. Раньше я работала в журналистике, освещала важные для меня истории. Ещё я подрабатывала в SMM, а последние пару лет разбирала жалобы населения на дороги в местном госоргане. Но уволилась оттуда, когда в этом году начальство потребовало, чтобы сотрудники предоставили информацию о своих родственниках с иностранным гражданством.
У меня есть молодой человек, мы вместе уже 12 лет. Осенью, когда в России объявили мобилизацию, у него случился нервный срыв, он даже пытался порвать свой паспорт. Я увидела, как жизнерадостный человек буквально сходит с ума из-за нервного напряжения.

Потом он взял себя в руки и решил уезжать в Казахстан. Мы взяли билет на самолёт, который вылетал после 28 сентября. Но потом появились слухи, что границу вот-вот закроют, и мы стали искать другой билет. Так мы потеряли довольно много денег.
На ближайшее время нашёлся только вылет в Самару бизнес-классом за 30 тысяч рублей, с сэндвичем от шефа. По словам молодого человека, сэндвич был действительно вкусным. Но он чувствовал себя странно, сидя в мягком кресле в окружении очень богатых людей и зная, что уже ночью он будет переходить границу пешком и ночевать в холодной степи.

В Казахстане его встречали наши друзья — они уехали туда на машине ещё в первый день мобилизации вместе с трёхлетней дочкой. Все вместе они сняли в Казахстане квартиру и обустроили там коворкинг для удалённой работы.

Я смогла прилететь к ним лишь через два месяца. Мне нелегко даются переезды. У меня миофасциальный болевой синдром. Мышцы спины при нём часто напрягаются и не могут расслабиться. Спазм передаётся в другие части тела, из-за этого от боли может даже сковывать конечности. Из-за этого синдрома мне нельзя долго сидеть на мягком или спать. Но когда ты не дома, обустроить себе подходящие условия трудно.

Таких, как я, — не очень мобильных — довольно много среди тех, кому пришлось переезжать. Для меня каждое путешествие — это риск, что матрас окажется неподходящим и начнутся боли.

Но остаться я не могла. Моя профессия в России уничтожена, пресса погублена. А ещё я боялась, что мы с молодым человеком можем на годы остаться по разные стороны границы, если её внезапно полностью закроют — как, например, случилось с Северной и Южной Кореей.

Уже три недели я живу в Астане. Почти каждая ночь приносит мне боль. Я постоянно делаю упражнения, чтобы не потерять возможность нормально двигаться. Если увидите девушку, которая в полночь занимается на тренажёрах в парке, — скорее всего, это я.

В России осталась мама. Отмечать Новый год без неё для меня по градусу экстрима сравнимо с эмиграцией. С другой стороны, я всегда хотела встретить праздник в интересном и красивом месте, а не дома. Так что стараюсь относиться к происходящему как к туризму.

Отмечать праздник мы будем с друзьями за столом. Планируем послушать новогоднюю речь Екатерины Шульман. Может быть, ещё Дениса Чужого и других комиков, если они выпустят что-то забавное. На Новый год я хочу загадать сладкий сон и, конечно, отмену цензуры.

Недавно, чтобы создать себе новогоднее настроение, мы с молодым человеком купили новогодний носок и праздничные кружки. Их удобно брать с собой, если мы ещё будем переезжать.

В следующем году я хочу продолжать работать над книгой, которую пишу. Ещё хотелось бы опубликовать несколько работ, которые я уже закончила. Поучаствовать в классных проектах в эмиграции, сотрудничать со СМИ. Хотелось бы познакомиться с местными феминистками.

Следующий год кролика: все сидят по норам. Лично моя нора — возле удобного матрасика. И мне нравится идея расположить его в Астане.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Хочу собраться с друзьями в одном из русских заведений. Здесь их очень много. Дом — это не стены, а люди, верно?»

Никита, 26 лет, сейчас в Сербии

Раньше я жил в Москве и работал в сфере логистики. Но в конце сентября по известным причинам уехал из страны. Я и раньше думал об отъезде. Но я занимался политическим активизмом и готов был идти на риски, чтобы продолжать деятельность внутри страны. После начала войны я надеялся, что будет возможно силовое противостояние режиму. Но, как мы все знаем, её совсем не осталось.

Когда началась мобилизация, я понял, что для меня риски в России стали слишком велики, и отправился в путь. Несколько дней добирался до границы с Казахстаном, потом стоял там в 20-километровой очереди. Проведя трое суток в пробке, я решил просто бросить машину и идти пешком.

Но и пешая очередь почти не двигалась. Я сходил к её началу и увидел, что пограничники тормозят процесс как могут. Погода в те дни была ужасная: холод, проливной дождь, грязь, степной ветер. Около 300 человек стояли и ждали, а пропускали всего по пять в час. При этом таможенники шутили над россиянами и оскорбляли их.

Но были и трогательные моменты. Например, когда со стороны Казахстана к нам пришли волонтёры с горячей едой и напитками, тёплыми вещами. Они нас подбадривали — говорили, что подогнали с той стороны транспорт, что ждут нас и не бросят. Россияне тоже вели себя достойно: делились едой, уступали её женщинам и детям, отдавали тёплые вещи тем, кто легко одет.

И всё-таки я решил отказаться от идеи стоять в той очереди. У меня есть проблемы со здоровьем, и я понял, что физически не выдержу. Пришлось вернуться в Москву и изобретать новый способ отъезда.

На последние деньги я купил билет до Стамбула за 190 тысяч рублей. Долетел туда, потом перебрался в Сербию. Встретившись с друзьями-единомышленниками, мы начали создавать эмигрантское объединение, чтобы организовать систему взаимопомощи. Назвали его «Уехавшая Россия».

Вскоре к нам присоединились эмигранты из других стран. Сейчас у нас есть несколько клубов в разных городах: Белграде, Тбилиси, Риге, Вильнюсе. Недавно сербский клуб провёл лекцию по истории Белой эмиграции XX века. Она была очень актуальна для тех, кто остановился в Белграде, — ведь именно он был самым популярным направлением для беженцев из советской России в начале XX века.

Сам я думал, что задержусь тут всего на пару месяцев. Но потом понял: мне хочется оставаться в этой стране как можно дольше. В Сербии великолепно. Много замечательных людей — и местных, и эмигрантов. Схожая культура, так что есть возможности для интеграции в общество. Нет серьёзных ограничений на проживание для россиян.

Я переживаю за близких людей. За тех, кто эмигрировал не так удачно и оказался в тяжёлой ситуации. А также за тех, кто не сумел или не захотел уехать и оказался заложником российского режима. Я скучаю по семье и друзьям, которые остались дома. Но в целом настроен позитивно и верю, что война скоро закончится. Ведь самое тёмное время — перед рассветом.

В этом году, когда я нахожусь не в России, нет этого ощущения опасности, которое раньше затмевало надежды и предвкушение будущего, связанные с Новым годом.

Праздник буду отмечать в Белграде с друзьями. Мы хотим собраться в одном из русских заведений. Здесь их очень много. Дом — это не стены, а люди, верно? Ещё я обязательно послушаю выступление Путина с надеждой, что оно будет последним.

Мы с «Уехавшей Россией» думаем также организовать празднование Рождества для эмигрантов в старом русском стиле с небольшой лекцией об истории этого праздника в России, его значении в культуре.

Уходящий год для меня ассоциируется с войной, террором, разрухой и неясностью будущего. В 2023 году я хотел бы увидеть окончание всего этого кошмара. Чтобы мои сограждане могли зажить нормальной жизнью без страха, боли и страданий.

Я однозначно хочу, чтобы у меня появилась возможность вернуться в Россию. Но я сделаю это, когда будет реальный шанс изменить действующий режим. А для этого нам всем предстоит тяжёлый труд — и тем, кто уехал, и оставшимся.

Иллюстрации: Екатерина Дериглазова

Александра Маккавеева