«Не может быть мира впереди победы»: россияне недовольны последствиями войны с Украиной, но пока не готовы назвать её ошибкой

Многие россияне всё жестче выражают свои претензии к войне в Украине и не понимают, ради чего она ведётся, но пока не готовы признать её ошибочность, свидетельствуют данные этнографического исследования, проведенного «Лабораторией публичной социологии» (PS Lab), которое изучила «Вёрстка».

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Его авторы описывают отношение к войне россиян с самыми разными взглядами. Группу людей, которые поддерживают войну, оправдывают её или отстраняются от её оценки, исследователи называют «не-противниками». Большинство из них — те, кто оправдывают войну, но не являются при этом её убежденными сторонниками.

Как выяснили PS Lab, «не-противники», особенно аполитичные, стали больше критиковать войну, и при этом больше чувствовать свою принадлежность к стране и государству, ведущему её.

В PS Lab полагают, что в России пока не сложились условия для перехода политическому протесту, а опрошенные «Вёрсткой» политологи уверены, что до окончания войны переход «с кухонной на публичную критику» маловероятен.

Кто такие «не-противники» войны с Украиной

«От любой войны нет толку! Люди потом побираться начинают, у них нет руки, нет ноги! Есть толк тем, кто сидит выше. Война — это бабосы, отмывка денег, вот и всё!»; «Как это, за что [мы воюем]? Ну изначально же был разговор, что американцы должны были типа занять территории Украины, поставить там свои ракеты». Это цитаты одного и того же человека. Исследователи PS Lab называют его «Витей», он работник автосервиса в небольшом городе в Свердловской области.

«Витя» — типичный «не-противник» войны, у большинства настроенных таким образом россиян, если исключить из их числа убеждённых сторонников вторжения, очень серьёзные и конкретные претензии к нему. Но они не готовы признать, что нападение России на Украину было ошибкой. Исследователи смогли определить главные черты «не-противников» войны.

Главная их общая характеристика — отстраненность от политики и власти. Такие люди при попытке заговорить с ними о политике блокировали обсуждение с помощью фраз вроде: «Давайте закроем тему на счет этой политики, мне хватает в телевизоре», «Мы простые люди, мы мало что понимаем», «Политика — это что-то такое государственное, большое, в чем я не разбираюсь». Многие из «не-противников» воспринимают власть как чужую, живущую отдельно от остального населения страны социальную группу. «Там у них свое общество наверху, и они сами там решают, управляют», — говорит одна из участниц фокус-группы в Самаре.

При этом нельзя сказать, что деятельность властей граждан совсем не интересует, но в возможность повлиять на нее «не-противники» не верят. В том числе и из-за этого у них сложилось специфическое медиапотребление: «не-противников» гораздо больше интересуют локальные новости, чем сообщения с фронта или из Кремля.

Вторая общая черта — наличие серьёзных и конкретных претензий к власти в связи с войной, которые «не-противники» выражают порой предельно жестко. К примеру, они недовольны плохим обеспечением военных, особенно тем, что людям на фронте приходится за свой счёт покупать обмундирование. Еще одна претензия связана с тем, что в боевых действиях не участвуют представители элиты. «Если вы забираете у нас мужчин, мы ожидаем, что в обмен на нашу лояльность вы позаботитесь об их безопасности и нашем благополучии — рассуждают многие наши собеседники», — пишут авторы исследования.

Вопросы к власти «не-противники» формируют под влиянием личного опыта и общения со знакомыми, бывшими в зоне боевых действий. В беседах с этнографами они прямо ссылались на воевавших близких, которые рассказали им, что «по телевизору всё врут». Набор претензий «не-противников» к власти очень похож на то, за что ее критикуют Z‑блогеры.

«Но это вовсе не значит, что они [Z‑блогеры] нашли путь к умам самой широкой аудитории, это вряд ли возможно. Ведь в их картине мира, если ты поддерживаешь войну, то должен воевать, быть максимально вовлечён, чего нельзя сказать об описываемой социальной группе. Но можно понять, что за счёт личных контактов с людьми на войне то, что сейчас обсуждают Z‑блогеры, будет обсуждаться многими [гражданскими] людьми внутри страны через полгода-год», — заявил «Вёрстке» исследователь Z‑пропаганды, писатель Иван Филиппов.

Наконец, третий признак, объединяющий «не-противников», — это патриотизм. Критика войны, как и её оправдание ведутся, чаще всего, именно с патриотических позиций. «Образ мыслей такой — война вредит России, но она и защищает её. Не в рамках имперской концепции, которую пытается насаждать Кремль. Она „не-противниками“ не воспринимается. Речь идёт о национальном патриотизме и восприятии России как национального государства, которое конфликтует с другими национальными государствами. Украина ими воспринимается не как „тоже Россия“, а украинцы — не как „тоже русские“, а как другая нация», — объяснил «Вёрстке» соавтор исследования, социолог Олег Журавлёв.

Его слова подтверждаются и цитатами самих информантов. «Прямо до глубины патриотичные стали. Даже у нас, например, в школе: поднятие флага каждый понедельник бывает, гимн стоят, поют. И я за мимикой всё смотрю. У них прямо все серьезно так…», — сказала информантка из Бурятии. О патриотизме говорит и жительница Краснодара: «Для меня Россия — это Россия, а Украина — у меня там родственники, которые когда ещё даже военная операция не началась — они уже нас ненавидели».

К патриотизму добавляется и запрос на общую солидаризация российского общества на фоне войны, которую отмечают исследователи. «Надо понимать, что не может быть мира впереди победы. Мир может быть следствием победы», — заявил одной из исследовательниц уральский священник «отец Алексей». «Важно понимать, что пока есть только запрос на солидаризацию. Никакого массового плотного коммьюнити еще не существует», — уточняет соавтор исследования Олег Журавлёв.

Долю «не-противников» в российском обществе, если исключить из неё активных сторонников войны, точно оценить непросто. Авторы исследования приводят сразу несколько цифр, на которые стоит обратить внимание, говоря о «не-противниках».

К примеру, в марте 2024, по данным «Левада-центра», 49% респондентов назвали причиной для остановки войны человеческие жертвы с обеих сторон. Два других показателя — это количество людей, уклоняющихся от оценки войны (рост с 28% до 36% в течение 2023 года, по информации проекта «Хроники» и ExtremeScan) и доля декларативных сторонников войны (53% в течение 2023 года по данным «Хроник» и ExtremeScan).

Исследователи также указали «Вёрстке» на данные Russian Field за начало июня, согласно которым 78% респондентов поддержали бы Владимира Путина, если бы он принял решение «немедленно остановить спецоперацию».

Точка сопротивления

Судя по данным исследования, «не-противники» войны готовы её критиковать, пока им не задают вопрос о том, нужна ли она и не стоит ли ее прекратить. В этом случае информанты тут же начинали оправдывать войну — так же агрессивно, как до того ее критиковали. Этнографы в разговоре с респондентами зафиксировали почти карикатурные обоснования боевых действий.

«Вот эти вот США, они долбят мирных жителей! Они просто убивают мирных жителей и валят все на Россию! А при всем при этом это неправда, блять!», — ответила информантка «Люда» из Свердловской области на прямой вопрос, стоит ли немедленно вывести российские войска из Украины. Незадолго до этого она так же эмоционально сетовала на то, что воевать в соседнее государство «отправляют детей» и что она не понимает, «чё они [власти РФ] хотят от всего этого?». Схожие ситуации встречаются и в беседах с еще несколькими респондентами.

В PS Lab это объясняют тем, что «не-противники», несмотря на ощущение отчуждённости от власти, солидаризируются с ней и страной. «Иными словами, оправдывая войну, многие ее „не-противники“ на самом деле оправдывают не политические цели „спецоперации“, а самих себя», — отмечается в исследовании.

Соавтор исследования Журавлев в беседе с «Вёрсткой» подтвердил эти выводы и обосновал их «длительными и многочисленными» наблюдениями за реакциями респондентов. В материалах исследования приводится несколько примеров того, как информанты оправдывали себя через оправдание поведения государства. Например, один из респондентов, «отец Валентин», ответил исследовательнице на её вопрос о бомбёжках Харькова, что «мы в этом не виноваты», а виноват «дьявол, развязавший войну». «Мы не убиваем мирных жителей», — добавил он.

Ответить, что можно считать победой в войне, кроме абстрактного «всю Украину займем», «не-противники» не могут. Также они часто прямо говорят, что не понимают, ради чего ведутся боевые действия. Большинство из них после вторжения России в Украину считают свое будущее неопределенным (в отличие от сторонников войны) и жалуются на невозможность строить какие-либо определенные планы. Некоторые прямо говорят, что больше чем на месяц свою жизнь не планируют, другие — что раньше пытались это делать, но с началом войны перестали. «Сейчас такая неопределенность, сейчас в нашей стране что-то планировать страшно, невозможно», — говорит женщина-врач из Улан-Удэ.

«Сперва — мы не проиграли, и уж потом — что это вообще было?»

Запрос на солидаризацию общества может мешать появлению альтернативной политической повестки среди «не-противников». Авторы исследования сомневаются, что это возможно даже после окончания войны.

«Очень важно понимать, что альтернативная повестка после войны — это одно, а переосмысление ответственности за войну — совершенно другое. И далеко не факт, что оно приведёт к другому. Если война заканчивается на приемлемых для России условиях, которые можно представить победой и успешной защитой, то парадоксально заложенные войной софт-патриотизм и экономические достижения могут быть развиты и способствовать тому, что люди не будут особо ничего переосмыслять», — полагает Журавлев.

Если же война растянется еще на долгие годы, то в обществе рано или поздно произойдет «перенапряжение» из-за большого числа смертей. Но и это, по мнению эксперта, может сработать против власти только «после окончания войны и если не будет какого-то супер-кризиса».

Политизацию «кухонной критики» считает маловероятной и политолог Константин Калачёв. «Мнение о том, что „мы не можем проиграть“ — оно общераспространенное. „Не-противники“ начнут переосмыслять происходящее только тогда, когда всё закончится. То есть сперва: „Мы не проиграли“. И уж потом: „А что это вообще было?“». Такая реакция россиян связано с тем, что у российского общества «большие амбиции и низкая самооценка», считает политолог.

«Люди с низкой самооценкой чаще других отказываются признавать свои ошибки. Для них признание чужой правоты или того, что у каждого может быть своя правда подобно унижению, — отметил он. — Потому для переосмысления надо сперва выйти из ситуации обсуждения ошибок, дойти до ситуации обсуждения результата». Другой политолог, решивший остаться анонимным, согласился с тем, что у российского общества «есть одно общее желание — не проиграть».

«Но бойтесь сбывшихся желаний. Они ведут к разочарованиям. Поэтому, как ни страшно звучит, в интересах российской власти продолжать войну или то, что можно выдавать гражданам за её продолжение, как можно дольше», — резюмировал он.

Напомним, ранее «Вёрстка» рассказывала, как после теракта в «Крокус Сити Холле» закрытый опрос ВЦИОМ показал всплеск негативного отношения к мигрантам. Также мы писали о том, как рекордный результат Путина на выборах заморозил политическую систему в России.

Обложка: Эдуард Хлебушкин

Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →