«Кто наши дети? Герои или оккупанты?»

В мар­те теле­грам-канал «Аст­ра» сооб­щил, что в Кара­чае­во-Чер­ке­сии шесть жен­щин пере­кры­ли доро­гу, тре­буя дать инфор­ма­цию об их детях, бра­тьях и мужьях, про­хо­дя­щих служ­бу в Укра­ине и про­пав­ших со свя­зи.

Это пер­вый и един­ствен­ный слу­чай с 24 фев­ра­ля 2022 года. При­ме­ча­тель­но, что про­изо­шел он в одном из самых закры­тых реги­о­нов стра­ны.

«Вёрст­ка» рас­ска­зы­ва­ет, как про­шел этот про­тест, что слу­чи­лось с дру­гой запла­ни­ро­ван­ной акци­ей и как про­хо­дит про­ти­во­сто­я­ние рос­сий­ских роди­те­лей отправ­ке детей в Укра­и­ну.

ДВЕ АКЦИИ — ОДИН СУД

В 9 утра 20 мар­та Айшат и Фати­ма Кип­ке­е­вы, Аль­би­на, Аси­ят и Лилия Гочи­я­е­вы, а так­же Патия Бай­чо­ро­ва пере­кры­ли дви­же­ние на 24 кило­мет­ре доро­ги «Подъ­езд к МЦО Архыз» в ста­ни­це Зелен­чукская в Кара­чае­во-Чер­ке­сии. Одно­вре­мен­но с этим еще четы­ре жен­щи­ны — Еле­на Акба­е­ва, Бол­ду Семе­но­ва, Инна Тыны­ба­е­ва и Вик­то­рия Най­де­но­ва — выеха­ли на акцию к зда­нию мест­но­го воен­ко­ма­та. Все они — пред­ста­ви­тель­ни­цы двух семьей и их сосе­ди.

Жен­щи­ны хоте­ли при­влечь вни­ма­ние мест­ных вла­стей к поис­кам их сыно­вей и бра­тьев, про­пав­ших на тер­ри­то­рии Укра­и­ны. Муж­чи­ны про­хо­ди­ли кон­тракт­ную служ­бу в ВС РФ. Обе акции не про­дли­лись и 10 минут.

«Она явля­ет­ся мате­рью <дан­ные извле­че­ны>, кото­рый в насто­я­щее вре­мя про­хо­дит воен­ную служ­бу по кон­трак­ту и, по ее инфор­ма­ции, участ­ву­ет в воен­ной опе­ра­ции. Послед­ний раз она гово­ри­ла с ним по теле­фон­но­му <дан­ные извле­че­ны>, с тех пор она о нем ниче­го не зна­ет. По это­му пово­ду хоте­ла встре­тить­ся с пред­ста­ви­те­ля­ми вла­стей, но не уда­лось, тогда утром она с чле­на­ми семьи реши­ла пере­крыть доро­гу, что­бы при­влечь вни­ма­ние к сво­ей про­бле­ме. Затем подъ­е­ха­ли сотруд­ни­ки поли­ции, нача­ли их тес­нить с доро­ги, а так­же подо­шел пред­ста­ви­тель духо­вен­ства, ска­зал, что все будет хоро­шо, и она ушла с доро­ги», — гово­рит­ся в реше­нии суда Аси­ят Гочи­я­е­вой.

Про­тив жен­щин, пере­крыв­ших доро­гу, соста­ви­ли про­то­ко­лы об уча­стии в несанк­ци­о­ни­ро­ван­ном митин­ге (ч. 6.1 ст. 20.2 КоАП РФ). Суд состо­ял­ся на сле­ду­ю­щий день — 21 мар­та. Все дела судья вер­нул в поли­цию из-за отсут­ствия соста­ва пра­во­на­ру­ше­ния.

Жен­щи­ны, при­е­хав­шие к воен­ко­ма­ту, про­ве­сти акцию не успе­ли. Как рас­ска­за­ли источ­ни­ки изда­ния, зна­ко­мые с обсто­я­тель­ства­ми про­изо­шед­ше­го, к ним вышел сотруд­ник и «по-хоро­ше­му» попро­сил разой­тись.

К это­му момен­ту в реги­оне пре­кра­ти­ли рабо­ту пра­во­за­щит­ни­ки и неза­ви­си­мые жур­на­ли­сты. Как сооб­щи­ли пред­ста­ви­те­ли несколь­ких пра­во­за­щит­ных групп и СМИ, физи­че­ски они не нахо­дят­ся в рес­пуб­ли­ке уже несколь­ко лет. Любые про­тестные акции, про­во­див­ши­е­ся без поз­во­ле­ния вла­стей, закан­чи­ва­лись задер­жа­ни­я­ми и суда­ми. Жите­ли Кара­чае­во-Чер­ке­сии, поки­нув­шие ее по поли­ти­че­ским моти­вам, так­же рас­ска­зы­ва­ют о спе­ци­фи­че­ском стра­хе насе­ле­ния.

«Гово­ря про страх, в послед­ние годы сло­жи­лась такая ситу­а­ция, что зача­стую люди не зна­ют, что про­ис­хо­дит за сосед­ским забо­ром. Если еще несколь­ко лет назад они мог­ли позво­нить и рас­ска­зать что-то, то сей­час и это­го нет. Ново­сти семьи оста­ют­ся толь­ко в узком кру­гу род­ствен­ни­ков», — сооб­щил один из уехав­ших жите­лей реги­о­на.

«Вёрст­ка» нашла кон­так­ты прак­ти­че­ски всех участ­ниц акций на доро­ге и у воен­ко­ма­та, но никто из них не решил­ся пого­во­рить с жур­на­ли­ста­ми. Одна из жен­щин лишь под­твер­ди­ла попыт­ку про­ве­де­ния акции и доба­ви­ла: «Боль­ше я вам ниче­го не могу ска­зать». Угро­жа­ли ли ей и ее зна­ко­мым сило­ви­ки и тот самый пред­ста­ви­тель духо­вен­ства, она не отве­ти­ла ни отри­ца­тель­но, ни утвре­ди­тель­но.

ИМАМЫ-ПОСРЕДНИКИ

Има­мы в Кара­чае­во-Чер­ке­сии не еди­но­жды ста­но­ви­лись посред­ни­ка­ми в кон­флик­тах мест­ных жите­лей с пред­ста­ви­те­ля­ми вла­сти. Как рас­ска­зал «Вёрст­ке» чер­кес­ский жур­на­лист Мурат Гуке­му­хов, еще в нуле­вых во вре­мя так назы­ва­е­мой охо­ты на вах­ха­би­тов, когда десят­ки моло­дых мусуль­ман ста­но­ви­лись фигу­ран­та­ми дел о тер­ро­риз­ме, пред­ста­ви­те­ли духо­вен­ства высту­па­ли экс­пер­та­ми в вопро­сах тео­ло­гии и свое­об­раз­ны­ми адво­ка­та­ми обви­ня­е­мых.

«В Кара­чае­во-Чер­кес­ской рес­пуб­ли­ке духо­вен­ство при­вле­ка­ют для смяг­че­ния ситу­а­ции. Мож­но пред­по­ло­жить, что сило­ви­ки сто­я­ли перед выбо­ром — при­ме­нить силу со все­ми выте­ка­ю­щи­ми, или убрать жен­щин с доро­ги, что назы­ва­ет­ся, по-хоро­ше­му, и попро­си­ли мул­лу раз­ре­шить ситу­а­цию. В поль­зу этой вер­сии тот факт, что на доро­ге жен­щи­ны про­сто­я­ли несколь­ко минут, зна­чит поли­цей­ские были мест­ные, быть может, даже одно­сель­чане», — гово­рит жур­на­лист Мурат Гуке­му­хов.

«НЕТ ОЩУЩЕНИЯ ЦЕННОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ»

Коми­те­ты и сою­зы сол­дат­ских мате­рей полу­чи­ли широ­кую извест­ность в пери­од чечен­ских кам­па­ний, когда их чле­ны лич­но участ­во­ва­ли в выво­зе рос­сий­ских воен­ных из пле­на, зани­ма­лись поис­ка­ми про­пав­ших без вести воен­но­слу­жа­щих. Сего­дня такие коми­те­ты и сою­зы раз­де­ли­лись на две груп­пы, где одни орга­ни­за­ции под­дер­жи­ва­ют дей­стви­ях рос­сий­ских вла­стей, а дру­гие — высту­па­ют с кри­ти­кой и оста­ют­ся одной из дви­жу­щих сил вопро­сах защи­ты прав воен­но­слу­жа­щих в Рос­сии. С 24 фев­ра­ля они ста­ли сви­де­те­ля­ми реак­ции роди­те­лей и жен сол­дат на про­ис­хо­дя­щие собы­тия.

По мне­нию Ека­те­ри­ны, участ­ни­цы дви­же­ния сол­дат­ских мате­рей, акции, про­шед­шие в Кара­чае­во-Чер­ке­сии, навряд ли в бли­жай­шее вре­мя повто­рят­ся в дру­гих реги­о­нах стра­ны. По ее сло­вам, сего­дня гото­вы объ­еди­нять­ся лишь неболь­шое чис­ло роди­те­лей и жен рос­сий­ских воен­но­слу­жа­щих. Они созда­ют общие чаты, обме­ни­ва­ют­ся опы­том, делят­ся сво­и­ми исто­ри­я­ми, свя­зы­ва­ют­ся со СМИ, пыта­ют­ся най­ти отве­ты у пред­ста­ви­те­лей вла­сти. По сло­вам Ека­те­ри­ны, пока их чис­лен­ность не пре­вы­ша­ет и пары десят­ков.

Она счи­та­ет, что такая реак­ция ста­но­вит­ся в том чис­ле резуль­та­том вли­я­ния про­па­ган­ды на отцов и мате­рей рос­сий­ских сол­дат и отсут­ствия у них сво­бод­но­го досту­па к неза­ви­си­мым СМИ — прак­ти­че­ски все из них ока­за­лись забло­ки­ро­ва­ны после 24 фев­ра­ля.

В пер­вые дни боев в Укра­ине дви­же­ние сол­дат­ских мате­рей орга­ни­зо­ва­ло чат для всех обра­тив­ших­ся. Пла­ни­ро­ва­лось, что роди­те­ли рос­сий­ских воен­но­слу­жа­щих смо­гут помочь друг дру­гу и под­дер­жать, но на деле это обер­ну­лось кон­флик­та­ми, кто их дети — «герои или окку­пан­ты».

«Мы поте­ря­ли обще­ство. В чечен­скую вой­ну никто не выяс­нял, кто за кого и на какой сто­роне. Роди­те­ли при­хо­ди­ли за жизнь сыно­вей. Это было для них глав­ным. Импульс был на совер­шен­но понят­ной им всем, на одно­знач­ной осно­ве — ты хочешь, что­бы твой сын жил, или ты не хочешь, что­бы твой сын жил. Что тут выби­рать. Сей­час это­го нет», — счи­та­ет Ека­те­ри­на.

Поли­то­лог Иван Пре­об­ра­жен­ский гово­рит, что виной тому пла­но­мер­ная рабо­та вла­стей в борь­бе с любы­ми паци­фист­ски­ми настро­е­ни­я­ми.

«Рос­сий­ская основ­ная идео­ло­гия по сути дела — это, дей­стви­тель­но, мили­та­ризм. Она выстро­е­на вокруг клю­че­вой рос­сий­ской иден­тич­но­сти — это иден­тич­ность вокруг побе­ды во Вто­рой Миро­вой войне. Отнюдь не „нико­гда боль­ше“, а имен­но „можем повто­рить“. Поэто­му мно­гие роди­те­ли не очень пони­ма­ют, пока дети не гиб­нут, что реаль­но про­ис­хо­дит», — счи­та­ет он.

К тому же, по мне­нию поли­то­ло­га, зна­чи­тель­ную роль в вопро­сах кон­со­ли­да­ции обще­ства игра­ет дав­ле­ние со сто­ро­ны зако­но­да­тель­ных орга­нов и обра­зо­вав­ший­ся на этой осно­ве страх насе­ле­ния перед мас­со­вы­ми репрес­си­я­ми.

В мар­те 2022 года рос­сий­ские вла­сти уже­сто­чи­ли зако­но­да­тель­ство об анти­во­ен­ных выска­зы­ва­ни­ях и вве­ли режим мак­си­маль­но­го подав­ле­ния любой попыт­ки выяс­нить, что дей­стви­тель­но про­ис­хо­дит в Укра­ине с уча­сти­ем рос­сий­ской армии. Всту­пи­ли в силу две адми­ни­стра­тив­ные ста­тьи — за дис­кре­ди­та­цию ВС РФ (ст.20.3.3 КоАП РФ) и при­зы к санк­ци­ям про­тив Рос­сии (ст.20.3.4 КоАП РФ). За их нару­ше­ние в даль­ней­шем гро­зит при­вле­че­ние по ана­ло­гич­ным уго­лов­ным ста­тьям — 280.3 УК РФ и 284.2 УК РФ. По ним может гро­зить до пяти и трех лет коло­нии, соот­вет­ствен­но. Кро­ме того, появи­лась уго­лов­ная ста­тья за рас­про­стра­не­ние фей­ков о дей­стви­ях рос­сий­ской армии — 207.3 УК РФ. Она преду­смат­ри­ва­ет срок до 15 лет коло­нии.

Тем не менее, по мне­нию поли­то­ло­га, кон­со­ли­да­ция обще­ства все же про­изой­дет и зна­чи­тель­ную роль в этом сыг­ра­ют слу­хи — «сара­фан­ное радио». Как гово­рит Пре­об­ра­жен­ский, если в пери­од афган­ской вой­ны моби­ли­за­ция про­тестных настро­е­ний заня­ла око­ло двух лет, то в нынеш­ней ситу­а­ции она может завер­шить­ся уже к осе­ни, если ситу­а­ция в Укра­ине не изме­нит­ся.

— К тому вре­ме­ни вся стра­на будет знать, что реаль­но там про­ис­хо­дит и какое коли­че­ство погиб­ших в про­цент­ном соот­но­ше­нии. А слу­хи будут толь­ко пре­уве­ли­чи­вать кош­мар­ность ситу­а­ции — это свой­ство слу­хов. Так, этим людям будет гораз­до удоб­нее и про­ще дей­ство­вать в такой ситу­а­ции. Я думаю, что мы сей­час на поро­ге фор­ми­ро­ва­ния неко­го ана­ло­га услов­ных Коми­те­тов сол­дат­ских мате­рей, учи­ты­вая актив­ность вокруг сохра­нив­ших­ся цен­тров, где юри­сты ока­зы­ва­ют под­держ­ку воен­но­слу­жа­щим и их семьям, но с одним боль­шим исклю­че­ни­ем. Сей­час ника­ко­го допол­ни­тель­но­го ува­же­ния к жен­щине нет, — гово­рит Иван Пре­об­ра­жен­ский. По его мне­нию, совре­мен­ное рос­сий­ское обще­ство утра­ти­ло при­су­щий пери­о­ду совет­ской вла­сти пат­ри­ар­халь­ный пие­тет к жен­щине, когда про­тестные выступ­ле­ния мате­рей мог­ли не при­во­дить к репрес­си­ям лишь на осно­ва­нии их пола.

«УВАЖЕНИЕ К ПОГИБШИМ — ТЕМА ОЧЕНЬ НЕПРИВЫЧНАЯ»

Пока что боль­шая часть род­ствен­ни­ков рос­сий­ских воен­но­слу­жа­щих из пра­во­вых мер защи­ты пред­по­чи­та­ют обра­ще­ния в адрес воен­но­го коман­до­ва­ния. «Вёрст­ка» узна­ла, в каком поряд­ке необ­хо­ди­мо дей­ство­вать близ­ким в этом слу­чае.

— Сна­ча­ла сле­ду­ет зафик­си­ро­вать, что нет свя­зи, а потом обра­щать­ся к воен­но­му про­ку­ро­ру в пись­мен­ной фор­ме или в воен­но-след­ствен­ный отдел того гар­ни­зо­на, где сто­ит часть, отку­да маль­чик поехал, или Южно­го окру­га, кото­рый отве­ча­ет за эти вой­ско­вые опе­ра­ции. И пер­вое, конеч­но, куда долж­ны обра­щать­ся люди — это на горя­чую линию Мини­стер­ства обо­ро­ны, — гово­рит дру­гой экс­перт сооб­ще­ства сол­дат­ских мате­рей. Герой попро­сил редак­цию не упо­ми­нать его имя.

С 24 фев­ра­ля Мино­бо­ро­ны при­ни­ма­ет звон­ки от род­ствен­ни­ков воен­но­слу­жа­щих по теле­фо­нам: 8–800-550‑6798, 8–495-498‑4101, 8–495-498‑4354.

На пер­вом эта­пе, по сло­вам экс­пер­та, необ­хо­ди­мо дать понять руко­вод­ству воен­ной части, что кон­крет­но­го воен­но­слу­жа­ще­го ищут род­ствен­ни­ки. Прав­да, не все­гда эти поис­ки при­во­дят к резуль­та­там, осо­бен­но если речь идет о чело­ве­ке в зоне бое­вых дей­ствий.

«Посколь­ку все засек­ре­че­но, то нор­маль­ное сле­до­ва­ние при­ка­зу мини­стра обо­ро­ны № 5 от 2008 года о погре­бе­нии воен­но­слу­жа­щих, веро­ят­но, нару­ша­ет­ся пол­но­стью. Там точ­но ука­за­но, кто, когда, кому дол­жен докла­ды­вать о судь­бе воен­но­слу­жа­ще­го, кто и как дол­жен сооб­щать род­ствен­ни­кам. Сей­час вся маши­на не рабо­та­ет абсо­лют­но. Есть такая ужас­ная подроб­ность, что, веро­ят­но, не все тела погиб­ших подо­бра­ны, они оста­лись на тер­ри­то­рии Укра­и­ны. Для нашей стра­ны ува­же­ние к погиб­шим — тема очень непри­выч­ная. Где те люди, кото­рых пыта­ют­ся назвать про­пав­ши­ми без вести, что с ними про­изо­шло? Пока все засек­ре­че­но — отве­тов мы не узна­ем», — кон­ста­ти­ру­ет экс­перт сооб­ще­ства сол­дат­ских мате­рей.

Выяс­нить чис­ло плен­ных и погиб­ших рос­сий­ских сол­дат пыта­ют­ся в том чис­ле укра­ин­ские воен­ные и обще­ствен­ные орга­ни­за­ции. Они созда­ли несколь­ко про­ек­тов по поис­ку плен­ных и погиб­ших рос­сий­ских сол­дат. На одном род­ствен­ни­кам пред­ла­га­ют сфор­ми­ро­вать запрос на поиск дан­ных о кон­крет­ном чело­ве­ке, а на вто­ром — мож­но уви­деть спис­ки плен­ных.

По сло­вам экс­пер­та сооб­ще­ства сол­дат­ских мате­рей, с 24 фев­ра­ля в орга­ни­за­цию обра­ти­лись око­ло тыся­чи чело­век. Все­го в бое­вых дей­стви­ях в Укра­ине участ­ву­ют, по оцен­кам укра­ин­ской сто­ро­ны, поряд­ка 200 тысяч рос­сий­ских воен­но­слу­жа­щих.

ПОГИБШИЕ В УКРАИНЕ: СТАТИСТИКА

Мино­бо­ро­ны РФ отчи­та­лось о сво­их общих поте­рях два­жды — 2 и 25 мар­та. В пер­вом слу­чае гово­ри­лось о 498 погиб­ших, а во вто­ром — о 1 351. Точ­ное чис­ло плен­ных и про­пав­ших без вести ведом­ство не назы­ва­ло. Укра­и­на при­во­дит силь­но отли­ча­ю­щи­е­ся дан­ные о коли­че­стве погиб­ших рос­сий­ских сол­дат.

Свою ста­ти­сти­ку ведут и жур­на­ли­сты. Они соби­ра­ют инфор­ма­цию из соц­се­тей и сооб­ще­ний о собо­лез­но­ва­ни­ях на сай­тах город­ских и сель­ских адми­ни­стра­ций. По дан­ным Рус­ской служ­бы «Би-би-си», с нача­ла кон­флик­та извест­но о гибе­ли как мини­мум 1083 чело­век.

В этих спис­ках мы нашли имя воен­но­слу­жа­ще­го из Кара­чае­во-Чер­кес­ской — рядо­вой Назар Гочи­я­ев. Такая же фами­лия у трех участ­ниц про­те­ста в ста­ни­це Зелен­чукская —Аль­би­ны, Аси­ят и Лилии Гочи­я­е­вых. В суде Аси­ят гово­ри­ла, что поте­ря­ла связь с сыном, а Лилия — с бра­том. Явля­ет­ся ли погиб­ший их род­ствен­ни­ком, жен­щи­ны не сооб­щи­ли.

Фото облож­ки: Эду­ард Кор­ниен­ко / Reuters

Реги­на Гима­ло­ва