Неоднозначная война
Соцопросы показывают противоречивость поддержки войны в российском обществе и фиксируют поколенческий раскол
Женщины заметно чаще мужчин высказываются против войны (36% против 31%), а молодёжь — чаще старшего поколения (54% по сравнению с 21%). При этом россияне дезориентированы ходом военных действий и боятся отвечать на вопросы о них. К годовщине начала войны социологи из Russian Field подготовили масштабное исследование, посвящённое разным аспектам «спецоперации» и отношению к ней граждан России. «Вёрстка» ознакомилась с ним и изучила основные выводы исследователей.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
Об отношении к войне в целом
Исследование к годовщине начала войны построено на опросах 2000 респондентов, они проводились с 31 января по 6 февраля текущего года. В опросе отказались принимать участие 93% респондентов: они отказывались отвечать на вопросы либо молчали в ответ. 5% бросали трубку, услышав вопросы.
При ответе на общий вопрос о поддержке военных действий, социологи по прежнему выявляют около двух третей сторонников и 20% против. По данным опроса, 45% респондентов определённо поддерживают «спецоперацию», 24% «скорее поддерживают». Лишь 14% опрошенных сказали, что решительно выступают против войны, 8% высказались «скорее против».
Однако более детальное исследование позволило исследователям Russian Field выявить более сложную картину. Россияне делятся на четыре основных типа — сторонники (за наступление российских военных и против мирных переговоров), нейтралов (за наступление и за переговоры), негативистов (против наступления и против переговоров) и противников (против наступления, за переговоры).
Доли сторонников, нейтралов и противников эскалации разделились примерно поровну — 27, 33 и 34%, соответственно. Мужчины чаще всего поддерживали нарастание конфликта (33% за, 31% — против, 29% — нейтрально отнеслись к этой идее). Женщины оказались более мирными: 36% выступили против эскалации, 37% высказались о ней нейтрально и лишь 22% поддержали её.
Опросы показывают заметный поколенческий разрыв. Среди молодёжи 18 – 29 лет подавляющее большинство (54%) выступает против эскалации, похожий расклад среди людей от 30 до 44 лет (большинство, 43%, против). В следующей возрастной категории (45 – 59 лет) не согласны с эскалацией конфликта всего 25% (больше всего нейтрально настроенных — 37%, 33% сторонников наращивания агрессии). Наконец, среди людей 60+ лет противников эскалации всего 21%, а большинство выступает за его наращивание — 43%. Люди старшего возраста больше других готовы «к косплею Второй мировой», сказал «Вёрстке» политолог Константин Калачев: «Что им терять? Критичность мышления минимальная, подверженность пропаганде максимальная, о войне узнают по телевизору, — пояснил он. — Молодёжь не затронула советская пропаганда, молодёжь критична, у молодёжи другая система ценностей, другие принципы, желания, цели. Они быть заложниками амбиций и комплексов стариков не хотят, они критичны к пропаганде».
Большинство россиян (52%) не отменили бы решение о начале войны, если бы могли это сделать, 34% сделали бы это. Высказавшиеся против военных действий при этом, как правило, не готовы участвовать в протестах. 69% из них сказали, что не готовы к оппозиционным акциям, о готовности протестовать заявили лишь 23%.
Среди мужчин 29% заявили, что если получат повестку в рамках второй волны мобилизации, то пойдут воевать. Еще 15% сказали, что ничего не стали бы предпринимать в связи с началом новой волны. 7% планируют пойти в армию, не дожидаясь повестки, 5% будут избегать встреч с полицией и представителями военкоматов, 3% уедут в другую страну.
Опросы в условиях «новой искренности»
Сейчас социологам и полстерам приходится подбирать новые техники для работы с респондентами из-за чувствительности обсуждаемых тем. По словам главы Russian Field Артемия Введенского, исследователи столкнулись с феноменом «новой искренности», который представляет собой «новую реальность, где респонденты не всегда готовы давать честные ответы на прямые вопросы и общаться на такие чувствительные темы (как, например, „спецоперация“)». Это необходимо, чтобы получить «честный, а не социально одобряемый ответ от респондента», рассказал «Вёрстке» исследователь. «В качестве примера подбора новых методик — сегментация респондентов по вопросам „Если Владимир Путин завтра объявит о начале нового наступления на Киев…“, — уточнил Введенский. — Таким образом мы снимаем с респондента ответственность за уже свершённое решение, просим лишь высказать своё одобрение или неодобрение „принятым“ решением».
Однако не все социологи согласны с тем, что «новая искренность» заметно влияет на честность ответов опрошенных. По мнению главы «Левада-центра» Дениса Волкова, о возможной ответственности за негативное мнение о войне знают далеко не все респонденты, поэтому большинство из них не боится последствий и не стремится сделать свои ответы «социально одобряемыми».
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
Не знаем, за что воюем
Опрос показал противоречивое отношение россиян к будущем конфликта. С одной стороны, 59% высказались за возможное новое наступление на Киев. В то же время при ответе на другой вопрос — о поддержке прекращения войны и заключении мирного договора — 66% поддержали бы такое решение.
В целом это говорит о высоком уровне неопределённости мнений по поводу войны в российском обществе, считает политолог Калачёв. Россияне аполитичны и апатичны, уверен он. «Им проще ситуативно присоединится к большинству, — посчитал он. — Но в любой момент это может перевернуться. Убеждённых сторонников войны немного, как и убеждённых её противников. А так народ безмолвствует, а инерция и надежда, что лично тебя это не коснется, продолжаются». В целом, можно сказать, что россияне «до сих пор недоумевают, находятся в некотором непонимании происходящего и поддержка „спецоперации“ — это скорее конформизм, чем энтузиазм», уверен эксперт.
Около четверти россиян (23%) считают ход войны для страны неудачным, а почти половина (46%) напротив, уверены, что «спецоперация» идёт благополучно. Пятая часть респондентов (20%) не смогла ответить на вопрос о том, успешны ли российские боевые действия. Процент неопределённости в ответах на общие вопросы — о причинах и ходе войны — вообще оказался необыкновенно высоким. Так, 37% не смогли ответить, какие цели «спецоперации» уже были достигнуты. Четверть опрошенных, 25%, отказались оценивать, сколько ещё может продлиться война. Среди респондентов 11% не смогли сказать, какие цели спецоперации они считают наиболее важными.
Тем не менее те, кто смог ответить на вопрос о целях войны, с большим отрывом (43%) задачей России назвали денацификацию Украины и уничтожение фашизма (этот вопрос задавали только сторонникам военных действий). Гораздо меньше респондентов назвали целью «спецоперации» демилитаризацию Украины (14%), защиту мирного населения (8%), защиту жителей аннексированных территорий (8%), выход к границам Европы (7%), ослабление влияния США и НАТО (6%). Самыми запоминающимися событиями войны опрошенные назвали её начало, сдачу Херсона, взятие Мариуполя и Соледара. В ответах при этом респонденты чаще упоминали взятия различных территорий (130 ответов), чем их сдачу (90 ответов).
Сторонников и противников войны также попросили назвать условия мирных переговоров, которые они бы сочли допустимыми. Большинство поддерживающих «спецоперацию» россиян (80%) посчитали, что таким условием могло бы быть присоединение всех юго-восточных регионов Украины к России. Часть противников войны назвали допустимыми условиями мира признание всех аннексированных территорий частями России (56%). 44% высказались о необходимости вернуться к границам 2014 года.
Перспективы войны опрошенные оценили неоднозначно. Преобладающее большинство, 42%, убеждены, что она продлится ещё не менее года. Преобладание сторонников мирного разрешения конфликта понятно: нельзя сказать, что война не затронула жизни большинства граждан России. Так, 60% признались, что она в той или иной мере повлияла на них, причём больше всего именно негативных последствий. Пятая часть респондентов рассказала, что из-за военных действий у них изменились уровень жизни и доходы, столько же заявили, что она отразилась на их эмоциональном фоне и ментальном здоровье.
А что Москва?
Российская столица, как и другие крупнейшие города — Санкт-Петербург, Екатеринбург — всегда демонстрировала более оппозиционные настроения, чем другие. По просьбе «Вёрстки» Russian Field предоставил результаты опроса о войне среди москвичей. Общий процент поддержки «спецоперации» там действительно оказался ниже, чем «в целом по палате». Так, в целом военные действия в Украине поддержали 54% москвичей (среди россиян — 69%), не поддержали — 35% (в целом по России — 22%). 49% москвичей считают, что военные действия Москвы успешны, 27% — что неуспешны (по России этот уровень 56% и 23%, соответственно). Процент жителей столицы, поддерживающих новое наступление на Киев, на 11% меньше, чем среди россиян. Число желающих вернуться в прошлое и отменить начало войны среди москвичей на 8% больше.
Ожидаемо, у жителей столицы оказалось больше, чем у представителей других регионов, знакомых, уехавших из России и не вернувшихся обратно (28% против 17%).
Как узнать всю правду
Недоверие россиян к официальной информации о ходе войны довольно высоко. Так, 22% посчитали, что доверять им определённо нельзя, еще 23% — что «скорее нельзя». Большая часть россиян информацию о «спецоперации» получает из телеканалов (66%), 47% — из телеграмм-каналов, 41% — с сайтов СМИ в интернете. YouTube смотрит четверть респондентов, 23% узнают новости от друзей и родственников. При этом респонденты с высокими доходами склонны более, чем бедные соотечественники, доверять официальным данным. Напротив, люди с высшим образованием чаще не доверяют такой информации, чем россияне, не окончившие вуз.
У абсолютного большинства опрошенных нет знакомых, уехавших за рубеж за последний год (у 78%). Еще 17% рассказали, что такие друзья у них есть и в Россию они не возвращались. Знакомые 4% респондентов вернулись на родину.
Как менялось отношение к войне в течение года
По данным Russian Field, за год войны у подавляющего большинства опрошенных (78%) отношение к ней не изменилось. Те же данные у «Левада-Центра»: по словам его главы Дениса Волкова, уровень поддержки действий российских военных у населения остаётся довольно стабильным. «Есть символическая нагрузка, „это же наши мальчики, как мы можем их не поддерживать“, — пояснил он. — Она чуть меньше стала к концу года, обычно была в районе 80%, на пике — 85%, сейчас чуть ниже». Поддержка мирных переговоров, по его словам, наоборот, резко выросла после мобилизации (до 57% с 44%), затем начала снижаться.
Обложка: Дмитрий Осинников; инфографика: Михаил Березин
Мария Ильина