«Тактика у них одна — вот только бояться её не стоит»

«Вы должны возить людей»

Все мои дни рас­пи­са­ны, ред­ко когда мне выпа­да­ют выход­ные, несмот­ря на то, что я пен­си­о­нер. У меня под опе­кой нахо­дит­ся 16-лет­ний ребе­нок, кото­рый учит­ся в шко­ле для детей с соци­аль­ной адап­та­ци­ей. Так что у меня мало быва­ет сво­бод­ных часов.

Каж­дый день мы доби­ра­ем­ся с сыном до дома на двух авто­бу­сах, поло­ви­ну пути уже про­еха­ли, и вот сто­я­ли на оста­нов­ке Бар­гу­зин, что­бы пере­сесть на 77‑й марш­рут — его, как пра­ви­ло, дол­го при­хо­дит­ся ждать, ино­гда по 40 минут или боль­ше. Было уже 20:00, и вот под­хо­дит авто­бус, на боку свер­ка­ет бук­ва «Z». Рань­ше маши­ны на этом марш­ру­те езди­ли без сим­во­ли­ки, а потом посте­пен­но «Z» запо­ло­ни­ла город. Авто­бус наби­ва­ет­ся тол­пой, ребён­ка про­пус­ка­ют впе­ред, а я захо­жу уже в кон­це. Обра­ща­юсь к води­те­лю: «Вы до каких пор буде­те кле­ить эту фашист­скую сим­во­ли­ку? До каких пор это будет про­дол­жать­ся? Вы же вози­те пас­са­жи­ров с раз­ны­ми точ­ка­ми зре­ния. И по всем офи­ци­аль­ным дого­во­рам, ваша услу­га — пере­воз­ка этих раз­ных людей».

Я зада­ла рито­ри­че­ский вопрос, а в ответ услы­ша­ла: «Не нра­вит­ся — вый­ди из авто­бу­са». То есть пере­до мной поста­ви­ли уль­ти­ма­тум: либо я выхо­жу, либо дру­гие пас­са­жи­ры нику­да не поедут. Я поня­ла, что они про­сто отка­зы­ва­ют­ся испол­нять свои обя­зан­но­сти, и тут-то я уди­ла заку­си­ла.

Долж­на ого­во­рить­ся, что этот диа­лог со мной вёл, по-види­мо­му, не води­тель авто­бу­са, а хозя­ин маши­ны. Я не заме­ти­ла, в какой момент он ока­зал­ся в салоне. Он обе­жал авто­бус, ворвал­ся через пас­са­жир­скую дверь и нале­тел на меня — схва­тил за руки, пытал­ся выта­щить из сало­на, пока я дер­жа­лась за поста­мент. Он оскорб­лял меня без­об­раз­ны­ми сло­ва­ми, я не стер­пе­ла и отве­ти­ла ему что-то. Что имен­но —я совер­шен­но не пом­ню, пото­му что очень силь­но нерв­ни­ча­ла. Но смысл был такой: вы долж­ны возить людей, вот и вези­те.

Я гово­ри­ла, что эта сим­во­ли­ка не при­ня­та на госу­дар­ствен­ном уровне — и вооб­ще если две «Z» друг на дру­га нало­жить, полу­чит­ся фашист­ский знак. Этот вла­де­лец авто­бу­са отве­чал, что кле­ить «Z» их застав­ля­ют. Не знаю, так ли это — потом выяс­ни­лось, что маши­на рабо­та­ет на марш­ру­те неофи­ци­аль­но, и ещё мне уда­лось узнать имя это­го чело­ве­ка, кото­рый стал при­ме­нять ко мне силу и в ито­ге вызвал поли­цию — Васи­лий Сам­бу­е­вич Цок­то­ев.

Думаю, что само­сто­я­тель­ные и само­до­ста­точ­ные люди не кле­ят эти «Z» — так дела­ют зави­си­мые от вла­сти, кото­рые выпол­ня­ют под козы­рек любые ини­ци­а­ти­вы. А это дур­ная ини­ци­а­ти­ва —луч­ше бы они асфальт сде­ла­ли, луч­ше бы они обес­пе­чи­ва­ли пас­са­жи­ров марш­ру­та­ми, что­бы авто­бу­сы ходи­ли вовре­мя и что­бы в час пик люди бит­ком, как селед­ки, не езди­ли. Поче­му у нас Буря­тия боле­ла коро­на­ви­ру­сом так дол­го и мучи­тель­но? Невоз­мож­но соблю­дать соци­аль­ную дистан­цию в таких усло­ви­ях. По горо­ду ста­ли ходить синие сим­па­тич­ные авто­бу­си­ки, на кото­рых напи­са­на путин­ская цита­та: «Буря­тия вос­пи­та­ла тру­до­лю­би­вых граж­дан». Но это не испра­ви­ло ситу­а­цию с загруз­кой транс­пор­та.

Люди в авто­бу­се, пред­ставь­те себе, навер­ня­ка очень устав­шие к вече­ру, кто-то с рабо­ты едет, мно­гим хочет­ся поско­рее попасть домой. Но никто не ска­зал води­те­лю: «Вы, пожа­луй­ста, вези­те нас, а потом уже буде­те раз­би­рать­ся», – все доволь­но силь­но воз­му­ща­лись мной, а с послед­не­го ряда муж­чи­на бук­валь­но угро­жал мне убий­ством, и никто не попро­сил его замол­чать, пока он кри­чал мне оскор­би­тель­ные сло­ва — он выгля­дел так, как буд­то недав­но вышел из тюрь­мы. Я оста­лась одна в про­ти­во­сто­я­нии все­му авто­бу­су.

«Моя слепая вера в людей дала трещину»

Я людям пря­мо ска­за­ла: «Вы обра­ти­те вни­ма­ние, власть заби­ва­ет клин меж­ду нами. В прин­ци­пе, нам делить-то нече­го. Мы все живем в этой зад­ни­це, в самой-самой, пото­му что мы все ездим эти­ми пере­пол­нен­ны­ми марш­рут­ны­ми так­си. Мы все зна­ем о том, что мы ока­за­лись не у дел, не нуж­ны».

Если бы эти люди выра­зи­ли свое несо­гла­сие во вре­мя «обну­ле­ния», во вре­мя лом­ки Кон­сти­ту­ции, воз­мож­но, не было бы этой так назы­ва­е­мой спе­цо­пе­ра­ции. Теперь они про­сто испу­га­ны и дистан­ци­ру­ют­ся. Я впер­вые пой­ма­ла себя на мыс­ли, что имен­но сей­час нуж­но заста­вить этих людей думать — как-то инту­и­тив­но поня­ла, что усту­пать нель­зя ни в коем слу­чае, поэто­му оста­лась в авто­бу­се.

При­е­ха­ла поли­ция, с авто­ма­та­ми, и рас­по­ря­ди­лась выса­дить людей. Про­то­ко­ла о задер­жа­нии не было, ника­ких пре­тен­зий мне не было выска­за­но. Я фор­маль­но не была задер­жа­на, про­сто-напро­сто закры­лись две­ри, и авто­бус повёз меня в отде­ле­ние — то есть поли­ция неглас­но пере­ло­жи­ла ответ­ствен­ность за мое задер­жа­ние на води­те­ля.

Я виде­ла гла­за двух-трех людей, кото­рые смот­ре­ли на меня с пони­ма­ни­ем. Види­мо, одна их этих жен­щин, пожи­лая, защи­ти­ла мое­го ребён­ка — поста­ви­ла его воз­ле себя в этом еще жут­ко пере­пол­нен­ном авто­бу­се, взя­ла у него рюк­зак. В общем, это успо­ко­и­ло его, навер­ное — спа­си­бо ей боль­шое за нерав­но­ду­шие. До дома сын добрал­ся сам.

Думаю, что поли­цей­ские были оза­да­че­ны. Они при­вык­ли, что Фило­но­ва выхо­дит с пла­ка­том на пло­щадь, а с нача­ла «спе­цо­пе­ра­ции» я толь­ко посты в фейс­бу­ке пуб­ли­ко­ва­ла и остав­ля­ла ком­мен­та­рии. Они реши­ли при­ме­нить ко мне эту «хули­ган­скую» ста­тью [ста­тья 20.1 КоАП], пото­му что по ней преду­смат­ри­ва­ет­ся не толь­ко от 500 до 1000 руб­лей штра­фа, но ещё и до 15 суток адми­ни­стра­тив­но­го аре­ста. Если бы мне предъ­яви­ли дис­кре­ди­та­цию воору­жен­ных сил, они были бы вынуж­де­ны меня отпу­стить домой в тот же день, а меня оста­ви­ли на ночь.

Ночью мне ста­ло пло­хо, и меня гос­пи­та­ли­зи­ро­ва­ли. На самом деле меня рас­стро­ил не факт задер­жа­ния, а отно­ше­ние людей к дру­гим людям. Я почув­ство­ва­ла, что линия раз­де­ла меж­ду чело­веч­но­стью и глу­по­стью зом­би­ро­ва­ния, все шире и шире ста­но­вит­ся. Люди не гото­вы одер­нуть заврав­ших­ся, а толь­ко под­чи­ня­ют­ся им, закрыв гла­за и зажав уши. Моя сле­пая вера в людей дала тре­щи­ну.

«Это борьба с ветряными мельницами, но я не считаю, что всё напрасно»

В боль­ни­це мне сби­ли дав­ле­ние, исклю­чи­ли инфаркт. Я оста­лась там на чуть боль­ше, чем сут­ки, а потом ушла отту­да сама, ночью. Я очень пере­жи­ва­ла за сына, пото­му что в какой-то момент он пере­стал брать труб­ку. Зво­ню, зво­ню — не отве­ча­ет. У меня не было с собой почти ника­ких вещей, поэто­му я про­сто вышла из боль­ни­цы и дое­ха­ла до него на попут­ках.

Я всё ещё не знаю, когда будет суд, но я гото­ва ко все­му, у меня уже боль­шой опыт. Я выхо­ди­ла на ули­цу 31 янва­ря 2021 году в под­держ­ку Наваль­но­го и всех полит­за­клю­чен­ных, выхо­ди­ла после выбо­ров мэра Улан-Удэ в 2019 году и ещё на боль­шое коли­че­ство акций, начи­ная с 2004 года. Я 14 лет [с 2004 по 2018 год] изда­ва­ла в горо­де Пет­ровск-Забай­кальск неза­ви­си­мую газе­ту «Все­му напе­ре­кор», в кото­рой рабо­та­ла одно­вре­мен­но изда­те­лем, редак­то­ром и жур­на­ли­стом. Пом­ню, как ска­чи­ва­ла мате­ри­а­лы на флеш­ку, а потом коче­ва­ла с ней в сосед­ние реги­о­ны, искать типо­гра­фию — неко­то­рые из них запу­ги­ва­ли, что­бы они со мной не сотруд­ни­ча­ли. Это была борь­ба с вет­ря­ны­ми мель­ни­ца­ми, но я не счи­таю, что всё напрас­но — люди долж­ны видеть аль­тер­на­тив­ные мне­ния о том, что про­ис­хо­дит в реги­оне.

За уча­стие в митин­гах на мне сей­час висит, сум­мар­но, 400 тысяч руб­лей штра­фов. Так как я пен­си­о­нер­ка, у вла­стей есть воз­мож­ность спи­сы­вать эти день­ги с меня каж­дый месяц. Вме­сто 14 тысяч руб­лей мне сей­час при­хо­дит в два раза мень­ше, с янва­ря мне пере­ста­ли при­хо­дить день­ги, поло­жен­ные за опе­кун­ство. Остав­ши­е­ся сред­ства от пен­сии я тра­чу на два сво­их кре­ди­та, кото­рые бра­ла, что­бы отвез­ти сына на курорт, на лече­ние. Полу­ча­ет­ся, живем мы сей­час на пен­сию ребен­ка.

Я мог­ла бы пожа­ло­вать­ся на это в фонд соци­аль­но­го стра­хо­ва­ния, но кажет­ся, что толь­ко это­го они и ждут. Могут поста­вить под вопрос мое опе­кун­ство, ска­жут: «Мама­ша пло­хая, шля­ет­ся по митин­гам, полу­ча­ет свои штраф­ные санк­ции».

Я не жалу­юсь, хотя пони­маю, что даже этим раз­го­во­ром я сожгла за собой мосты осно­ва­тель­но и бес­по­во­рот­но. Дала осно­ва­ния заве­сти дело про­тив меня ещё и о дис­кре­ди­та­ции воору­жен­ных сил. Они будут мони­то­рить интер­вью и искать в речи сло­ва, за кото­рые смо­гут заце­пить­ся. Так­ти­ка у них одна — вот толь­ко боять­ся её не сто­ит.

Фото­гра­фия облож­ки: из лич­но­го архи­ва Ната­льи Фило­но­вой

Запи­са­ли Анна Зуе­ва и Анна Рыж­ко­ва