«И беременную избивал, и при ребёнке»: краснодарку похитили из шелтера для жертв домашнего насилия

Житель­ни­ца Крас­но­дар­ско­го края Мария Сме­лая обра­ти­лась в пра­во­за­щит­ный про­ект «Кав­каз без мате­ри» из-за побо­ев и угроз мужа отобрать сына. Ей с ребён­ком помог­ли скрыть­ся в шел­те­ре. Спу­стя два дня муж Марии по име­ни Чин­гиз­хан Шаба­зов и семья бег­лян­ки забра­ли их, попут­но выбив там дверь и избив сотруд­ни­цу. Шаба­зов заявил «Вёрст­ке», что никто не впра­ве лезть в его семей­ные дела, «спа­сать от него его кро­ви­ноч­ку» и что с женой всё в поряд­ке — так теперь гово­рит и сама Мария. Но пра­во­за­щит­ни­ки уве­ре­ны, что её жизнь в опас­но­сти.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Угрожает забрать ребёнка, угрожает зарезать её семью»

Житель­ни­ца Крас­но­да­ра Мария Сме­лая впер­вые обра­ти­лась за помо­щью 30 апре­ля. Об этом рас­ска­за­ла «Вёрст­ке» коор­ди­на­тор­ка пра­во­за­щит­но­го про­ек­та «Кав­каз без мате­ри» Лидия Михаль­чен­ко.

Сама Мария гово­рит, что ей 33 года, ребён­ку нет и двух лет. Меж­ду ней и Чин­гиз­ха­ном Шаба­зо­вым был заклю­чён никахi (это ислам­ском брак меж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной, а не брак, заклю­чён­ный по свет­ским зако­нам РФ — прим. «Вёрст­ки»)×. До сва­дьбы Шаба­зов был вхож в семью Сме­лой, сама она езди­ла зна­ко­мить­ся с его род­ствен­ни­ка­ми в Чеч­ню, и они про­из­ве­ли на Марию хоро­шее впе­чат­ле­ние.

«Она цыган­ка, он чече­нец. Вый­дя замуж, она обна­ру­жи­ла, что её муж садист, буха­ет, бьет её, — пере­ска­зы­ва­ет сло­ва Марии Лидия Михаль­чен­ко. — Гово­рит о себе, что он вор в законе и угро­жа­ет забрать ребён­ка, угро­жа­ет заре­зать её семью».

Михаль­чен­ко пере­да­ла кор­ре­спон­дент­ке «Вёрст­ки» аудио­со­об­ще­ния и фото­гра­фии от Марии Сме­лой, в кото­рых она рас­ска­зы­ва­ет о жиз­ни с Шаба­зо­вым и пока­зы­ва­ет синя­ки от побо­ев.

«Я с ним офи­ци­аль­но не рас­пи­сы­ва­лась, а ребё­нок на него запи­сан. Он мог и бере­мен­ную, и не бере­мен­ную меня изби­вать при ребён­ке, — рас­ска­за­ла Мария коор­ди­на­тор­ке про­ек­та “Кав­каз без мате­ри”. — Если бы он был нор­маль­ный отец, я, может быть, ему бы и дала ребён­ка. Но он зани­ма­ет­ся не тем, чем надо. Он гово­рит: “Я тебя заду­шу, я вор в законе, меня все здесь зна­ют. Я твою семью выре­жу”. Он уже с ножом за мной гонял­ся».

После таких рас­ска­зов Михаль­чен­ко дого­во­ри­лась с одним из шел­те­ров для жертв домаш­не­го наси­лия за пре­де­ла­ми Крас­но­да­ра о том, что они при­мут Марию с ребён­ком, и была гото­ва помо­гать ей уехать от мужа ещё даль­ше. 7 мая Мария Сме­лая засе­ли­лась в при­ют. Но уже через два дня, в ночь на 9 мая, туда при­е­хал её муж и неуста­нов­лен­ные лица.

В шел­те­ре, где скры­ва­лась Мария, от ком­мен­та­ри­ев «Вёрст­ке» отка­за­лись. При этом в инста­грам-акка­ун­те «АНО помо­щи мамам и детям Бла­жен­ной Ксе­нии Петер­бург­ской», кото­рая содер­жит шел­тер, 11 мая появил­ся пост о том, что они под­верг­лись напа­де­нию. Так выяс­ни­лось, что Шаба­зов с сообщ­ни­ка­ми повре­ди­ли дверь от улич­ных ворот и зам­ки, изби­ли одну из сотруд­ниц. Сотруд­ни­ки шел­те­ра обра­ти­лись в поли­цию. «По делу рабо­та­ют. Отпе­чат­ки и побои сня­ты», — напи­са­ли они в инста­гра­ме.

В при­юте уточ­ни­ли, что за два года суще­ство­ва­ния такое про­изо­шло с ними в пер­вый раз и что нахо­див­ша­я­ся там девуш­ка вклю­чи­ла теле­фон, вопре­ки пра­ви­лам без­опас­но­сти. Напа­дав­шие, веро­ят­но, нашли её по гео­ло­ка­ции.

«Насчёт мужа: он меня не избивал. Все ссорятся, все скандалят»

11 мая в крас­но­дар­ских паб­ли­ках и СМИ появи­лись ком­мен­та­рии и пуб­ли­ка­ции от лица Марии Сме­лой. В част­но­сти, она писа­ла, что «если бы муж её не забрал, она была бы уже за гра­ни­цей на пане­ли».

«Я Мария Сме­лая, фот­ки мои без мое­го ведо­ма выло­жи­ли в сеть, со мной и ребен­ком все хоро­шо. Я пору­га­лась с мужем уеха­ла в Моск­ву, он нас забрал, то что пишут это кли­ве­та, — яко­бы сооб­щи­ла Мария паб­ли­ку “Крас­но­дар и край”. — Мой муж кото­ро­му зво­ни­ли про­во­ци­ро­ва­ли, моей маме гово­ри­ли, что доч­ку не уви­дишь, не допус­ка­ли свя­зать­ся с род­ны­ми мне людь­ми. Это все не прав­да уда­ли­те пост, из-за это­го стра­даю я и моя семья». Орфо­гра­фия и пунк­ту­а­ция сооб­ще­ния сохра­не­ны.

Поз­же она запи­са­ла видео­об­ра­ще­ние, в кото­ром тоже заяви­ла, что с ней всё хоро­шо и что она про­си­ла Михаль­чен­ко уда­лить пуб­ли­ка­ции о ней и её семье.

«У меня нету синя­ков на лице. Я с нейi (с Михаль­чен­ко — прим. «Вёрст­ки»)×свя­зы­ва­лась после того, как я дома ока­за­лась в Крас­но­да­ре, что­бы она убра­ла пуб­ли­ка­ции, кото­рые она ранее неза­кон­но и без мое­го ведо­ма выло­жи­ла в соц­се­ти. На меня сей­час откры­та трав­ля. Со мной всё хоро­шо, ребё­нок мой рядом. Насчёт мужа: он меня не изби­вал. Все ссо­рят­ся, все скан­да­лят, я это от зло­сти ска­за­ла ему: “Ты не уви­дишь ребён­ка!” Схва­ти­ла ребён­ка, сго­ря­ча уеха­ла в Моск­ву. На дан­ный момент я нахо­жусь в Крас­но­да­ре. Вот дом, вот моя мама сидит, вот мой ребё­нок смот­рит муль­ти­ки. Все мы живы и здо­ро­вы».

И Лидия Михаль­чен­ко, и сотруд­ни­ки шел­те­ра сомне­ва­ют­ся, что Сме­лая гово­рит это по доб­рой воле и без дав­ле­ния со сто­ро­ны Шаба­зо­ва.

«Мария вышла на связь, ска­зав, что с ней всё хоро­шо, но так ли это? Насколь­ко прав­ди­ва инфор­ма­ция? Мы не зна­ем! Семья Марии Сме­лой очер­ня­ет нас и рас­ска­зы­ва­ет о том, что мы не при­ют, а сек­та и наши руко­во­ди­те­ли — это люди, про­да­ю­щие жен­щин в раб­ство. Мы несколь­ко лет даём кры­шу над голо­вой жен­щи­нам и детям, быва­ли раз­ные ситу­а­ции, но такая впер­вые, — гово­рит­ся в посте “АНО помо­щи мамам и детям Бла­жен­ной Ксе­нии Петер­бург­ской”. — У нас испор­че­ны каме­ры, дверь не под­да­ёт­ся вос­ста­нов­ле­нию, жен­щи­ны в пани­ке, и мы вынуж­де­ны пере­се­лить их в дру­гое место, так как их жиз­ни как сви­де­те­лей под угро­зой».

Михаль­чен­ко, в свою оче­редь, гово­рит, что из этих пуб­ли­ка­ций сле­ду­ет, что Сме­лая хотя бы жива, но ведёт себя как «жерт­ва абью­за — как по учеб­ни­ку пси­хо­ло­гии».

В сво­их послед­них сооб­ще­ни­ях Михаль­чен­ко Сме­лая гро­зи­ла пра­во­за­щит­ни­це само­убий­ством, если та «не убе­рёт пуб­ли­ка­ции из интер­не­та». Михаль­чен­ко отве­ти­ла Марии, что не может быть ответ­ствен­на за реше­ние дру­го­го взрос­ло­го чело­ве­ка, и в ответ услы­ша­ла: «Я же кав­каз­ская девуш­ка, я всё рав­но нало­жу на себя руки, я пой­ду пове­шусь и напи­шу заяв­ле­ние, что вы меня дово­ди­ли до смер­ти», — цити­ру­ет Сме­лую Михаль­чен­ко.

«В свя­зи с этим я боюсь, что Шаба­зов может что-то сде­лать с ней, а потом ска­жет, что это было само­убий­ство или попыт­ка суи­ци­да, если она выжи­вет, — добав­ля­ет пра­во­за­щит­ни­ца. — То есть он уже при­го­то­вил объ­яс­не­ния, поче­му он не вино­ват».

По мне­нию пра­во­за­щит­ни­цы, Шаба­зов — «опас­ный пси­хо­пат» и запу­ги­ва­ет окру­жа­ю­щих. Он угро­жал и самой Михаль­чен­ко, в том чис­ле изна­си­ло­ва­ни­ем. Эти аудио есть в рас­по­ря­же­нии «Вёрст­ки». В них есть такие сло­ва:

«Ты еба­наш­ка, я всё сде­лаю, что­бы мы встре­ти­лись. Тварь, блядь, за сво­е­го сына я загры­зу. Я поеду туда, где ты живёшь. Уви­дим­ся, я тебе вопро­сы поза­даю, нику­да не денешь­ся, — заявил Шаба­зов Лидии Михаль­чен­ко. — Запом­ни одно, ты не пра­во­за­щит­ник, ты афе­рист­ка, бары­га. Ты можешь писать, куда хочешь, если бы ты была пере­до мной, я бы тебя заста­вил отве­тить за твои сло­ва. Ты не чело­век, ты чёрт ходя­чий. Если у тебя дома есть муж­чи­на, пусть со мной созво­нит­ся. Мое­го сына ты от меня спа­са­ешь? Я за сво­е­го сына раком постав­лю любо­го».

«Она всё выдумывает. Это всё её цыганская балалайка всем известная»

Кор­ре­спон­дент­ка «Вёрст­ки» попы­та­лась свя­зать­ся с Мари­ей Сме­лой, но та не отве­ти­ла на звон­ки и сооб­ще­ния. Род­ствен­ни­ки Марии тоже не взя­ли труб­ку, но пого­во­рить согла­сил­ся сам Шаба­зов. При­во­дим наш раз­го­вор с ним с незна­чи­тель­ны­ми сокра­ще­ни­я­ми.

— Алло, здравствуйте, Чингизхан, это вы? Меня зовут Рита, я журналистка. Про вас в новостях пишут, и я хотела уточнить, насколько это соответствует действительности.

— Подо­жди­те, подо­жди­те, я к жур­на­ли­стам не обра­щал­ся.

— Вы не обращались, но коллеги пишут, что вы избивали жену и похитили её из шелтера. Я хочу спросить, так ли это.

— А вы пере­жи­ва­е­те за что-то?

— Работа у меня такая.

— Рабо­та. Ко мне ваша рабо­та никак не отно­сит­ся. Боль­ше не зво­ни­те мне. С ними всё хоро­шо. Та жен­щи­на, Михаль­чен­ко, кото­рая об этом пишет, — это не жур­на­лист, это не пра­во­за­щит­ник, это чело­век, кото­рый в клет­ку людей заго­ня­ет. В Арме­нию, в Гру­зию отправ­ля­ет людей. Еврей­ка, в Изра­и­ле.

Всё, что она пишет, [неправ­да]. Вон рядом моя жена, она от зло­сти что-то ска­за­ла, и эта жен­щи­на, поль­зу­ясь момен­том, это пуб­ли­ку­ет.

— На фотографиях, которые ваша жена передала Михальченко, видно довольно тяжёлые побои.

— Послу­шай­те. Эти побои не мои, во-пер­вых. А во-вто­рых, моя жена всё объ­яс­ни­ла. Она от зло­сти всё это наго­во­ри­ла. Моя семья со мной рядом. Вы пат­ри­от, вы бла­го­тво­ри­тель­ный фонд. Кто вы вооб­ще?

— Я журналистка.

— А вы мне зво­ни­те, вы чем-то хоти­те помочь ей?

— Если её так сильно избивают, то человеку нужна помощь. Если вы не справляетесь с этим, может быть, нам ей помочь?

— Смот­ри­те, очень мы нуж­да­ем­ся в вашей помо­щи, у нас нет денег. Вы може­те нам денег дать?

— Я же вам представилась, что я журналистка.

— Нет, помочь вы в чём хоти­те? У чело­ве­ка нет кушать, одеть, обуть нету. Вы може­те помочь?

— Да, такое иногда случается.

— Вот имен­но. Сей­час очень ост­ро. Вы може­те ски­нуть день­ги?

— А кто бил Марию, скажите, пожалуйста?

— Вы меня слы­ши­те или нет? Вы може­те день­га­ми помочь или нет?

— Да, если Мария ко мне обратится лично, то обязательно помогу.

— Она вам сего­дня же позво­нит и попро­сит помо­щи, что­бы вы помог­ли день­га­ми.

— Так вы же очень богатый человек. Вы говорили Лидии Михальченко, что по 120 тысяч рублей на ребёнка тратите в месяц.

— Одеть­ся надо, кушать надо. Вот, в чём помощь нуж­на. А ваша шля­па, она нико­му не инте­рес­на.

— А про побои вы ответите?

— Послу­шай­те сюда. Есть род­ствен­ни­ки, есть муж, у неё всё хоро­шо, ника­ких про­блем у неё нет. И ваша жур­на­лист­ская бели­бер­да нам не нуж­на. У нас всё хоро­шо. Вы спи­те спо­кой­но и раз­бе­ри­тесь в сво­их семьях. Если вы хоти­те помочь, я вам объ­яс­ню про­сто на буду­щее: есть инва­ли­ды, есть дети без­дом­ные, кото­рые не видят, не слы­шат. Если вы им бул­ку хле­ба при­не­сё­те, <…> это будет ради Гос­по­да помощь, искрен­ность, чисто­та. А то, что вы там на кана­лах хоти­те какие-то дви­же­ния делать, день­ги зара­бо­тать на людях — это не люд­ская рабо­та.

— А Мария сейчас с вами?

— Конеч­но, семья со мной рядом. А где ей быть? Она в пле­ну была. Я знаю, что они [Михаль­чен­ко и сотруд­ни­ки шел­те­ра] ей гово­ри­ли: «Убе­ри теле­фон, ни с кем связь не под­дер­жи­вай, мы тебе под­го­то­вим доку­мен­ты, куда хочешь тебя отпра­вим»… Куда она [Михаль­чен­ко] собра­лась мое­го ребён­ка отправ­лять? С голо­вой у неё всё хоро­шо? Я за сво­е­го ребён­ка пол­ми­ра загры­зу. Пока моё серд­це не оста­но­вит­ся, я буду драть­ся, резать, уби­вать за сво­е­го ребён­ка. Вы чего попу­та­ли, что ли, рам­сы?

Она поче­му име­ла пра­во выслу­шать жену в одно­сто­рон­нем поряд­ке, и мою семью в кос­мос запу­стить, блядь? Поче­му она нор­маль­но не позво­ни­ла, не поин­те­ре­со­ва­лась у меня? Мате­ри жены поче­му не позво­ни­ла, бра­тьям, если она хоте­ла прав­ду услы­шать?

— Мария взрослый человек и сама приняла решение уйти от вас.

— Нет, смот­ри­те, смот­ри­те, если я про­шу Лидию пере­дать [моей жене], что я хочу её услы­шать, она хотя бы это пере­дать долж­на была, пра­виль­но или нет? Или она долж­на пол­но­стью огра­ни­чить её от инфор­ма­ции? А род­ной мате­ри отве­тить: «Вы нико­гда её боль­ше не уви­ди­те». Это как пони­мать?

— Шелтер, из которого вы Марию забрали, в плохом состоянии. Зачем вы там дверь выбивали?

— Какой дверь выби­ва­ли? Послу­шай сюда: мы зашли, её род­ная мать и её семья, мы свою семью забра­ли. Корот­ко и ясно. Пусть [Лидия] куда хочет идёт. Я жду любо­го её звон­ка. Пле­вать я хотел на это всё. До сви­да­ния!

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

Коор­ди­на­тор­ка «Кав­ка­за без мате­ри» гото­вит заяв­ле­ние на Шаба­зо­ва в След­ствен­ный коми­тет РФ — уже от сво­е­го име­ни.

«Я очень пере­жи­ваю за Марию, — рас­ска­за­ла Лидия Михаль­чен­ко “Вёрст­ке”. — Шел­тер вынуж­ден пере­ехать из-за это­го гада. Это всё, конеч­но, вли­я­ет и на меня: дав­ле­ние, миг­рень. Угро­зы физи­че­ской рас­пра­вы и изна­си­ло­ва­ни­ем — это не шут­ки. Я живу в Изра­и­ле, и Шаба­зов гово­рит, что у него тут дру­зья, поэто­му нуж­но и в мест­ную поли­цию инфор­ма­цию пере­да­вать, что­бы они меня защи­ти­ли в слу­чае чего».

По мне­нию Михаль­чен­ко, толь­ко оглас­ка даст реаль­ный шанс на то, что Мария Сме­лая не будет уби­та или пока­ле­че­на, пока к её ситу­а­ции при­ко­ва­но обще­ствен­ное вни­ма­ние. Про­ект «Кав­каз без мате­ри» так­же потре­бо­вал у пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов най­ти Марию Сме­лую и гаран­ти­ро­вать ей и её сыну без­опас­ность.

«Шаба­зов пытал­ся меня запу­гать, но даже если я боюсь, я не мол­чу и не без­дей­ствую», — гово­рит Михаль­чен­ко.

Напом­ним, ранее «Вёрст­ка» рас­ска­зы­ва­ла о судь­бах выве­зен­ных из Дон­бас­са в Рос­сию сотен детей, писа­ла о том, что жур­на­лист­ке, убив­шей мужа-абью­зе­ра, нечем опла­чи­вать адво­ка­та — и запре­ще­но общать­ся с детьми, раз­би­ра­лась в том, как вра­чи в рос­сий­ских кли­ни­ках по мето­дич­кам отго­ва­ри­ва­ют паци­ен­ток от абор­та.

Облож­ка: Д. Д.

Под­дер­жи­те «Вёрст­ку» — это важ­но и без­опас­но →