Эхо муэдзина в окрестностях Кремля: как чиновники сначала продвигали открытие мусульманских молелен, а потом признали их символом оккупации
Силовики пресекают деятельность молелен под надуманными поводами
Вопрос строительства мечетей в Москве каждый раз вызывает бурные дискуссии. Существующие четыре здания давно не вмещают всех желающих. Решить проблему власти пытались через открытие новых религиозных центров, но за десять лет успели радикально изменить политику — и теперь мешают работе даже существующих организаций. Специально для «Вёрстки» политолог-исламовед Абдулла Ринат Мухаметов, автор Telegram-канала «НЕРУССКИЙ», выяснил, как чиновники решают сиюминутные политические задачи, не обращая внимания на чувства миллионов верующих.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
За десять лет в Москве было создано порядка 25 официальных МРОМ — местных религиозных организаций мусульман. Как рассказывают «Вёрстке» исламские активисты, по подсказке властей при МРОМ были открыты религиозные центры. Но после февраля 2022 года уже пять из этих центров закрылись, а многие другие испытывают серьёзное давление.
Недавно глава СК Александр Бастрыкин, говоря о проблемах миграции, признался, что считает создание мусульманских молельных домов «физическим захватом территории» России — «не только идеологией, но и конкретными объектами». Чиновник даже посетовал на другие ведомства, которые мешают ему бороться с чуждой, по его мнению, «культурой».
Кампания против мусульман приобрела такие масштабы, что появились судебные штрафы за намаз. Правда, пока не в столице — в начале августа мигранта обязали выплатить 35 тысяч рублей за молитву в тульской промзоне, признав её незаконным миссионерством. Аналогичные случаи были и в других регионах. А в Туапсе месяц назад двух выходцев из Таджикистана вообще осудили за домашние разговоры о религии.
В Новой Москве и Подмосковье самыми громкими стали сносы двух мусульманских молельных домов в апреле 2024 года. Тогда многие впервые услышали, что такие организации вообще существуют. Хотя именно в истории с МРОМ видна вся сложность и неоднозначность отношений российского государства и ислама — которые очень часто меняются в угоду сиюминутной политической конъюнктуре.
Тапочки, книги, преступно незакрытые двери и ФСБ за исламские центры
Пресечь деятельность молельни, как правило, достаточно легко. Помещения опечатывают, например, в рамках какого-то дела о нелегальной миграции на определенное время. Объяснения от руководителей МРОМ при этом не принимаются, а возобновить работу больше не удается.
Зачастую претензии возникают формально даже не к центру как таковому, а к месту — и изучение всех вопросов правоохранители могут «волокитить» максимально долго, придираясь к каждой двери и книжке. Расчёт, говорят собеседники «Вёрстки» в нескольких МРОМ идёт на то, что общине надоест оплачивать аренду впустую. Эта реальная «лазейка», которую силовики используют, чтобы добиться закрытия нескольких мусульманских мест молитвы.
Пожалуй, самый вопиющий и одновременно смешной «наезд» из всех, о которых рассказывают собеседники «Вёрстки», произошёл в одном исламском центре, где, по мнению силовиков, возникла срочная необходимость провести обыск из-за поступившей информации о заложенной бомбе. Молельня оказалась в многоквартирном доме, о чём правоохранители то ли не знали, то ли не придали этому изначально значения. Вместе с мусульманами пришлось начинать эвакуацию всех жителей. Интересно, что процедура через какое-то время была остановлена — видимо, силовикам, самим надоело разыгрывать бессмысленный спектакль.
С этим может соперничать другой случай — источники автора «Вёрстки» охарактеризовали его как «борьбу с тапочками, которые занимались вербовкой адептов». Силовики, не найдя других поводов, вменили общине, что обувь прихожан оказалась в соседнем помещении и в коридоре, так как места из-за множества людей не хватало. Так, тапочки приравняли к нарушению правил миссионерской деятельности.
В отношениях МРОМ и правоохранительных ведомств курьёзные моменты вообще не редкость. Например, между различными ведомствами может идти конфликт вокруг какого-то исламского центра — СК хочет вмешаться и прекратить его работу, а ФСБ — нет, так как у неё есть свой интерес для оперативной работыi. Иногда у оперативников уже могли сложиться какие-то свои рабочие отношения с лидерами отдельных общин — иными словами, вмешательство частных тактических мотивов ФСБ может помочь избежать полного закрытия исламского центра.
К курьёзам можно отнести и то, как порой рядовые силовики подходят к поставленным сверху задачам. Собеседники «Вёрстки» рассказывают, как одна «молелька»i столкнулась с тем, что в бумагах на её закрытие была по ошибке указана совсем другая причина. В итоге чиновники нашли и вовсе третий выход — придрались к вывеске на фасаде здания.
Похожий случай рассказывает другой собеседник «Вёрстки»: прийдя обыскивать религиозную организацию, силовики предъявили документы на склад. Пришлось думать, как выйти из тупика, и переделывать документ «на ходу».
В иных случаях чиновники сами плохо знают закон, по которому работают, и поворачивают понятие «миссионерская деятельность», что называется, «как дышло».
Так, одной МРОМ, руководство которой попросило «Вёрстку» об анонимности, вменили, что организация ведёт миссионерскую деятельность с незакрытой на ключ дверью. Из-за этого в помещение могут зайти не только «таджики и узбеки», но и «русские» — то есть представители нецелевой и несогласованной, с точки зрения властей, аудитории, которые «послушают и захотят принять ислам». То, что аналогично работает любая религиозная община в принадлежащем ей по закону помещении, чиновников не смущало.
Ещё один комичный эпизод, о котором рассказывают собеседники «Вёрстки», закончился реальным штрафом имаму в 20 тысяч рублей. Чиновники, после того как у них не получилось закрыть исламский центр (название источники «Вёрстки» просили не приводить), предложили «мировую», для чего надо было согласовать соответствующие бумаги. Среди них оказалось признание руководством общины обнаружения у себя книги без необходимой печати — а именно это мусульмане изначально и оспаривали. Религиозный деятель подписал документ среди многих прочих случайно.
Такой же «финт» с неоформленной в собственность общины книжкой — только детской — имел место и в другой молельне.
Литературу использовали для «закошмаривания» ещё в одном случае. Прийдя с визитом в дом для намаза, силовики уверенно направились в дальний неприметный угол, где, как они были уверены, под ковром пряталась «запрещённая» брошюрка (правда, потом её наличие в списках экстремистских изданий не подтвердилось). Мусульмане полагают, что она оказалась там не без участия тех, кто её «по оперативной информации» и обнаружил. Для того, чтобы выйти из-под обвинения, организацию пришлось перерегистрировать.
Исламские активисты подтверждают автору «Вёрстки», что, как правило, во всех ведомствах сотрудники «все всё понимают» и сами смеются над «бюрократическим бредом». Но закрытие религиозных центров такая эмпатия не останавливает.
Среди формальных претензий к молельням городские власти называют также размещение их на первых этажах многоквартирных домов — хотя не существует законов, ограничивающих подобное, например, для продуктовых магазинов, поликлиник, парикмахерских или МФЦ.
Настойчивое давление и помощь «бдительных граждан»
Порой настойчивость силовиков вызывает у активистов искреннее удивление. Были случаи, говорят источники «Вёрстки» в мусульманской общине, когда некоторые МРОМ закрывали с 3–4 раза, т. к. адвокатам удавалось обжаловать и снимать запреты на деятельность.
Дополнительные трудности для работы МРОМ создают бюрократизм, рассинхрон в деятельности конкурирующих между собой муфтиятов, раздробленность и клановость внутри них. Исламские центры на местах нуждаются в тесном взаимодействии с государственными органами и официальными религиозными структурами, но давление силовиков этому только мешает.
Ещё одним препятствием для полноценного функционирования МРОМ становятся жалобы со стороны «бдительных» граждан, часто ксенофобски мотивированных. Они касаются нарушений законов о миграции, нелегальной миссионерской деятельности, распространения нежелательной религиозной литературы и других административных правил. Это также приводит к временному закрытию молелен и затрудняет возобновление их деятельности. Суды по этим делам часто проходят с нарушением процессуальных норм.
Представители одной из МРОМ рассказали «Вёрстке», что на заседании по закрытию организации неизвестный прямо из зала давал указания замешкавшемуся прокурору. Даже судья был вынужден отреагировать на протесты адвокатов и попросить странного человека покинуть помещение, потом из-за отвода ушел и сам гособвинитель.
Не меньше проблем вызывает и согласование новых молельных помещений по инициативе московского бизнеса. Так, один из предпринимателей предлагал оборудовать комнаты для намаза в крупных торговых центрах с большим количеством посетителей и работников, исповедующих ислам. Реализация идеи планировалась полностью за частные средства, а контроль за работой предполагалось передать в государственные органы — при их желании. Но даже подобный формат, по словам источников «Вёрстки», встретил жёсткое непонимание со стороны чиновников.
Другой предприниматель хотел открыть с соблюдением всех соответствующих гласных и негласных правил молельную комнату в принадлежащих ему складских помещениях, но также получил отказ без объяснения причин. Обоим, по их словам, указывали на конкретное ведомство и даже конкретную фигур, из-за противодействия которых даже лица из мэрии боялись пойти верующим навстречу — СК и лично Бастрыкин.
С чего началось: Собянин правее ДПНИ
Открытие новых мечетей вне национальных республик всегда было прежде всего не духовным, а политическим вопросом. Как говорят «Вёрстке» представители МРОМ и активисты, в частных беседах силовики не скрывают, что «главная религия у нас — православие и не надо тут тыкать в Конституцию, а ислам — это у себя дома».
В Москве, как столице и центре притяжения для миллионов людей, вопрос мечетей всегда стоял особенно остро. Дело никогда не ограничивалось только нехваткой финансов или юридическими трудностями — открытие/закрытие мечетей и исламских центров часто увязывается с профилактикой и борьбой против терроризма и незаконной миграции. Религиозные объекты не раз фигурировали в списках мест, где ведётся вербовка и пропаганда кавказских сепаратистов и экстремистов.
Ещё более сложная ситуация — с молельными домами и комнатами. Как решается судьба того или иного исламского центра — классический пример «чёрного ящика». Мы знаем, как и какой запрос в него попадает; видим решения на выходе и какую реакцию это вызывает. Но как и почему принимаются те или иные решения, остаётся неизвестно — зачастую это происходит вне правовых рамок.
Современный период отношений московской власти и мусульманского сообщества можно отсчитывать от начала 2010‑х годов. На выборах 2013 года Сергей Собянин сделал антиисламскую тему одним из главных предвыборных коньков — чтобы перехватить популярную антимигрантскую повестку и закрепить преимущество в виде административного ресурса над Алексеем Навальным. До него московские власти в такой клинч с официальными исламскими структурами, по крайней мере, не входили.
Собянин заявил, что Москве новые мечети не нужны, а в 4 существующие должны ходить только те, у кого есть столичная прописка. Приезжим из Подмосковья и гастарбайтерам, по словам мэра, там не место. Тогда Совет муфтиев России обратился к президенту с просьбой разобраться со скандальными заявлениями, но это ни к чему не привело. На таком фоне у мусульман, согласно опросу на популярном в исламской среде сайте, даже несколько выросла лояльность к Навальному, который ранее вызывал отторжение из-за акцента на проблемах миграции и Кавказа.
По сути курс на нестроительство мечетей сохраняется всё время нахождения Сергея Собянина у власти. Разрешение 11 лет ждал даже муфтий Альбир Крганов, глава Духовного собрания мусульман России (ДСМР) — один из наиболее заметных провластных и провоенных спикеров среди исламского духовенства страны, чья резиденция расположена в самом центре Москвы, у Крутицкого подворья РПЦ. Крганов ездил с Путиным в Чечню ещё в 1999‑м, в 2020‑м вступил в общество русских монархистов «Двуглавый орел» и выступал на съезде у «православного олигарха» Константина Малофеева.
Впрочем, разрешение на строительство мечети в Москве не получил даже глава Чечни Рамзан Кадыров, который ссылался на одобрение его предложения лично президентом РФ.
Вместо строительства больших полноценных мечетей власти Москвы переориентировались на открытие небольших исламских центров. Они должны были не привлекать лишнее внимание архитектурой и толпами верующих, но при этом как-то решать проблему со сбором мусульман для молитвы — а она в последние годы только нарастала из-за увеличивающегося числа молящихся и ответных эмоций у горожан.
Воплощать идею начали на рубеже 2014—2015 годов. Взяв курс на открытие небольших молельных домов и комнат, власти делали ставку на зарубежный опыт взаимодействия с мусульманским населением. Почти во всех более-менее крупных городах и столицах Западной Европы действует множество локальных исламских центров — и это создаёт эффективную инфраструктуру практически в каждом районе.
Казалось, соломоново решение найдено и достигнут компромисс. Но в российский условиях всё оказалось несколько сложнее. Прежде всего власти не подготовили чёткие правовые рамки, не проработали юридически чистые процедуры открытия и функционирования религиозных центров. Многие молельные комнаты, хотя и имели необходимые бумаги, из-за запутанности правоприменения всё равно оставались в серой зоне — и в любой момент могли попасть под угрозу закрытия. Когда перед властями возникала задача закрыть какой-либо центр, эта юридическая неопределённость им помогала.
Впрочем, даже полноценные мечети изначально не считались в Москве культовыми строениями — и были в каком-то смысле такими же полуподпольными «серыми молельнями», которые сегодня сносят. Так, Соборная и Историческая мечети возведены на частной территории формально как обычные (то есть не имеющие статуса культового сооружения) дома ещё до революции, о чём хорошо рассказывается в исследовании историка Дамира Хайретдинова о столичной исламской общине царского времени. Исключение — Мемориальная мечеть, построенная по случаю 50-летия победы в ВОВ. Правда, открыли её за пределами Парка Победы в отличие от церкви и синагоги.
Особая история — мечеть в Отрадном, построенная в 1997 г. татарским бизнесменом Ряшитом Баязитовым на частной земле и относящаяся по бумагам к муфтияту Сибири. Вместе с тем, рядом с мечетью предприниматель возвёл также церковь и синагогу, позже открыл ещё шиитскую мечеть, а недавно и первый буддистский храмовый комплекс в Москве.
2023: резкий рост рейдов и давления и конфликты в спортивной среде
2023‑й год показал мусульманам Москвы и Подмосковья, что опасность для них несут не только власти, но и ультраправые расисты-исламофобы — а ещё и их союз с «силовиками».
В ноябре в мечеть в подмосковном Дзержинском ворвался террорист — пьяный мужчина с гранатой, которая оказалась муляжом, грозил выдернуть чеку и всех убить, выкрикивал оскорбления и сорвал пятничную молитву. Прихожанам удалось скрутить нападавшего, один из них держал в руках отнятый «боеприпас» до приезда полиции.
Особого ажиотажа в СМИ эта история не вызвала — власти на неё тоже почти не отреагировали. По информации источника «Вёрстки», случай с «гранатой» и угрозами массового убийства на почве религиозной ненависти провели как административное правонарушение. А прихожанина, который в ожидании спецов длительное время простоял без ботинок на улице, держа «гранату», не зная, что это муляж — никак не отметили, хотя муфтият, как отметили источники «Вёрстки» в местном МРОМ, просил.
Нападавший, вероятно, был «нагрет» предшествующими событиями вокруг мусульманских мест молитв в Москве и области. Одна из наиболее известных историй — скандал из-за предполагаемых планов по строительству мечети у Святого озера в Косино-Ухтомском. Среди жителей района прошёл слух, что на важном для православных месте возведут большой центр ислама. Начались «народные сходы», призывы к протестам активно распространялись в ультраправых телеграм-каналах, например, ММА-бойцами Максимом Дивничем и Константином Ерохиным, боксёром Алексеем Папиным и другими. Противостояние в спортивной среде привело к тому, что живущий в Великобритании уроженец Дагестана боец ММА Мухаммад Мокаев попросил убрать из трансляций титр Russia. В итоге после Собянин пообещал «с учётом указанных обращений» изменить место расположения будущей мечети.
Также в 2023 году случилось несколько происшествий, связанных с безопасностью мусульман в мечетях и молельных комнатах. Наиболее вопиющим стал рейд силовиков в мечеть в Дзержинском, в ходе которого «гости» отметились кощунственными высказываниями и оскорбительными действиями в адрес мусульманских обрядов и верующих. Рейды одобрили в ультраправых кругах — например, в организации «Русская община» — тогда как в мусульманском сегменте рунета они вызвали крайне негативную реакцию. Негодование выразили известные бойцы ММА Магомед Исмаилов, Саид Абдулгазиев и Аловсет Мамиев и многие инфлюенсеры — например, дагестанский комик, создатель шоу «Горцев от ума» Эльдар Иразиев.
Скандал дошёл до Кремля. Глава Духовного управления мусульман (ДУМ) РФ Равиль Гайнутдин на волне негодования мусульман направил письмо главе Администрации Президента России Антону Вайно. Полный текст обнародован не был, информацию сообщили на сайте и на проповедях верующим. Случившееся там называется «диверсией против межрелигиозной дружбы и стабильности в Российском государстве». «Бенефициарами [ситуации] становятся националистические организации», считают в муфтияте.
«Кощунственный налёт на место коллективной молитвы» ставится в один ряд «с имеющими место в мире исламофобскими провокациями — насмехание над Пророком (мир ему) через карикатуры, сожжение священной книги Корана», — подчеркнул Гайнутдин.
Через некоторое время Гайнутдин на личной встрече с Путиным назвал рейды в мечетях «нерезультативными в борьбе с терроризмом, экстремизмом и бесконтрольной миграцией», но «вызывающими резонанс в обществе… принимающими окраску борьбы с мусульманами». Кроме того, глава ДУМ РФ отметил, что мечетей и мусульманских центров в столице и городах-миллионниках катастрофически не хватает, хотя они — «один из главных институтов социализации мигрантов».
О реакции Путина неизвестно, но на следующий день силовики опечатали религиозный центр в Митино, а несколькими днями позже — молельный дом мусульман на частной территории в районе Южное Бутово.
Позже, выступая в Совете Федерации, заместитель Гайнутдина Дамир Мухетдинов призвал «прекратите кошмарить наши мечети». По его словам, рейды вредят сближению Москвы с исламским миром.
Рейды по мечетям и молельным домам использовались и в целях мобилизации для участия в боевых действиях в Украине. Среди задержанных оказался даже финалист шоу «Перепой звезду» на «Первом канале» 26-летний Мамут Усеинов. Его с пятничной молитвы в мечети подмосковных Котельников отвезли прямо в военкомат. Он попал в войсковую часть 19612 в Наро-Фоминске, в танковую дивизию, где продолжает служить.
Тревожный 2024
Разговор о последних событиях с МРОМ надо начать с подрыва мусульманского центра во Фрязино в июне. Взрыв произошёл у входа в организацию, никто не пострадал, но националистские паблики писали, что это «ответочка» на теракты с нападением на церкви и синагоги в Дагестане. По данным канала «Антифа ру», исполнителями стали местные мелкие национал-радикалы. Их нашли и сдеанонили. На вид злоумышленникам-кустарям нет и 18 лет. Опять же: нет ни шума в СМИ, кроме мусульманских, ни внимания властей к переходу крайне правых от слов к прямому насилию.
А в июле в Историческую мечеть Москвы подбросили свиную голову. Ранее таких акций, больше характерных для Запада и Ближнего Востока, в России практически не отмечалось.
Если вернуться к началу года, в феврале закрылся крупный исламский центр на Басовской, хотя начал работу он ещё в 2014 году в составе ДУМ РФ по совету чиновников. Достаточно было обращения бдительных граждан. Компетентные органы даже возбудились по ст. 322.1 УКi — ищут «неустановленные лица». Дело завели по личному указанию главы СК Бастрыкина — как водится, неравнодушного к теме.
В апреле сразу после праздника по случаю окончания Рамадана в Троицке на территории Новой Москвы снесли молельный дом «Абу Бакр». Кампания национал-активистов длилась 3 года. Его признали незаконным. В очередной раз дело возбуждали при личном участии Бастрыкина. В «Русской общине» же заявили, что сноса культового объекта мусульман в Троицке добились именно они. «Впереди еще непочатый край работы», добавили там.
На следующий день между Лобней и Мытищами не стало «Дружбы» — ещё одного молельного дома, который тоже был признан самовольно возведённым строением. Интересно, что он относился к муфтияту гиперлояльного ко всем властям Альбира Крганова. Причём местные «специалисты по межнациональным и межрелигиозным отношениям» поручили громить здание, которое мусульмане считают мечетью, рабочему из Узбекистана.
Как говорят источники «Вёрстки», Крганов вовсе не защищал свою общину — несколько месяцев перед сносом делом занимались юристы, близкие к конкурирующему с Духовным собранием ДУМ РФ. А в ДУМ Москвы вновь заявили, что проблема нехватки мест для молитвы остаётся острой и что все нарушения при адекватном подходе можно было бы устранить. Более того, пообещали построить в Троицке новую мечеть, дотошно уладив все юридические вопросы. Пока, правда, особого продвижения, как говорят активисты на месте, нет.
В июле на давление СК, крайне правых и сотрудников телеканала «Царьград» публично пожаловались мусульмане подмосковной Малаховки. На выложенном в Сеть видео они просят не закрывать работающий 15 лет молельный дом. Похожая ситуация в Мытищах, Пушкино, Раменском и ряде других районов области. Часто руководители общин не хотят выносить свои проблемы на публику.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
Произошла чудовищная ошибка
Собеседники «Вёрстки» в исламской среде искренне не понимают, зачем власти своим пренебрежнием и потворством крайне правым настраивают верующих против себя же. Многие муфтии, имамы и простые активисты также ссылаются на то, что мусульмане активно едут воевать в Украину, поддерживают борьбу с Западом и являются опорой политики по укреплению традиционных ценностей.
Часть респондентов, опрошенных «Вёрсткой», считает, что рейды на мусульманские молельные дома — это какое-то непонимание отдельных чиновников, случайная ошибка, «перегибы» на местах. Другие стремятся наладить юридическую работу, освежают связи с правозащитниками, со СМИ, чтобы как-то донести до властей и общества свои потребности и интересы. С этим у мусульман плохо даже в Москве.
Официальные мусульманские организации всегда исходили из того, что с чиновниками надо договариваться, избегая максимально вовлечения кого-то третьего. Но сейчас проблема и в том, что механизмы обратной связи в стране уже толком не работают.
Некоторые мусульманские прокремлёвские инфлюенсеры (например, блогеры и активисты Руслан Курбанов и Расул Тавдиряков) активно продвигают нарратив, что власть сейчас будет показывать их единоверцам какое-то особое расположение, чтобы заручиться поддержкой против Запада и привлечь их на фронт в Украину. Поэтому надо понять ситуацию со всей глубиной и неоднозначностью. А если и возмущаться рейдам по мечетям, то конструктивно, не подыгрывая геополитическим соперникам Кремля. Вспоминают, например, что Путин после мятежа «Вагнера» сходил в Дербенте в мечеть, где получил в подарок Коран. Или что после «Крокуса» громко заявил, что «Россия не может быть объектом террористических атак со стороны исламских фундаменталистов», так как «демонстрирует уникальный пример межконфессионального согласия и единства».
Но силовикам при этом, видимо, никто не говорит, что нужно быть умнее и корректнее. Они продолжают работать, как привыкли и как умеют. Действуют, согласно сложившемуся за 25 лет формату отношений с мусульманскими общинами на местах. Такие «качели»: налёт на простых верующих, потом успокаивание религиозных лидеров.
Ответом чиновников на ситуацию со сносом мечетей в мусульманской среде посчитали статью журналиста Марата Расулова (по общему мнению, псевдоним) на крупном сайте IslamNews. Там говорится, что «раздуть из этих малоприятных инцидентов межконфессиональную проблему для подрыва национального единства страны ни у кого не получится», а «тема обеспечения мусульман молитвенными помещениями находится на карандаше у руководства страны». Верующие ответственны за то, что допустили много нарушений, отмечается в публикации, но власти разберутся, а виноваты во всём «забугорные „защитники“ ислама».
Этот сайт, по словам собеседников «Вёрстки» среди исламских активистов, имеет устойчивую репутацию рупора 2‑й службы ФСБ (защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом) и кабинета чиновников в Администрации Президента РФ, курирующих мусульманские вопросы.
К кампании против религиозных центров подключился глава Совета по правам человека при Президенте РФ Валерий Фадеев, вызвавший большой скандал предложением запретить никабы (вуали). В интервью «Парламентской газете» он во многом повторил заявления Бастрыкина, подчеркнув, что в росте недовольства людей мечетями виноваты «трудовые мигранты», которые требуют «их строительства», а коренным мусульманам мечети особо не нужны.
Муфтияты и мусульманские общины в принципе не против мероприятий по пресечению нелегальной миграции — просто проводить их надо, считают они, не в местах молитвы, а на рынках, общежитиях, стройках и т. д. в соответствии с законом. Никому же не приходит в голову организовать что-то подобное в армянских церквях, католических костёлах или синагогах, где тоже много иностранных граждан. Вопреки расхожему представлению, у коренных мусульман нет однозначной поддержки миграции, в некоторых «исламских» регионах были даже резкие выступления против завоза иностранцев: местные жители говорят, там не хватает работы и «для своих» — а значит, и необходимости в дополнительных руках из-за рубежа.
Рост осознанности на стыке религии и гражданских прав
Что представляют собой многие мусульманские центры? МРОМы активно создавались в разных районах Москвы и Новой Москвы с середины десятых. Появились около 25 новых общин в разных точках. 19 из них относятся к ДУМ РФ, другие — к Духовному собранию мсульман России (ДСМР) и прочим централизованным структурам. Сейчас порядка пяти исламских центров прекратили существование, некоторые, по словам собеседников «Вёрстки», уже «на пути к этому». Точные подсчёты здесь невозможны, поскольку ситуация с исламскими центрами очень подвижная и расплывчатая. Молельни и общины при них перетекают одна в другую, ликвидированные восстанавливаются на том же месте, а официально закрытые иногда открываются без публичного афиширования «в серую» — а силовики по разным причинам как бы это не замечают.
Эти незначительные помещения обеспечивают мусульман удобным и доступным пространством для выполнения коллективных молитв и изучения ислама. Обычно центры арендуют площадку и полностью обеспечивают себя сами, без поддержки властей. Одну мечеть открыли прямо в помещении бывшего «Магнита», даже не меняя вывески.
МРОМ создают комфортную среду также для тех, кто только начал практиковать религию. Особенно их работа важна, учитывая трудности с посещением удалённых и переполненных мечетей. Небольшие общины и простая обстановка позволяют мусульманам обсуждать волнующие вопросы с имамом, получать знания, информацию о своих гражданских правах, находить друзей и участвовать в социально значимых проектах, таких как благотворительность и субботники.
Со временем деятельность МРОМ стала наталкиваться на всё большее сопротивление со стороны чиновников и правоохранительных органов. По всей видимости, они рассматривают подобный активизм как потенциальные очаги общественно-политических проблем и даже угрозы безопасности, причём ещё более серьёзные, чем полноценные мечети. В последних нет такого близкого контакта и взаимодействия прихожан с имамами (его молящиеся на трамвайных путях неподалёку не только не видят, но практически и не слышат). В небольших молельнях в силу неформальной атмосферы, простоты и отсутствия камерности прихожане склоны чаще оставлять пожертвования, доверяя тому, с чем непосредственно соприкасаются.
Многие далёкие от религии «этнические мусульмане» (в том числе с Кавказа и Центральной Азии) стесняются зайти в мечеть (считая себя «грешными» и недостойными «святого места»), а менее формальный районный исламский центр для них вполне доступен. Как говорят собеседники «Вёрстки», на пятничный намаз почти все исламские центры столицы заполняются людьми, знакомыми друг с другом и с их руководством — чего, конечно, нет в больших мечетях. Причём, как отмечают, активность некоторых районных общин оказывается выше, чем у иного регионального муфтията.
Руководители МРОМ говорят автору «Вёрстки», что, возможно, причина давления со стороны чиновников и силовиков именно в том, что исламские центры становились фактором роста и углубления религиозной активности — особенно среди тех, кто раньше не был вовлечён в сообщество. Когда проект исламских центров одобрялся «кем-то во власти», полагают некоторые собеседники «Вёрстки», расчёт был как раз обратным — что это будут места, где мусульмане помолятся в какие-то дни и разойдутся, избавив всех от «головной боли» с толпами в четырёх официальных мечетях.
По словам источников «Вёрстки», особую напряжение у некоторых чиновников вызывает рост осознанности мусульман на стыке религии и гражданских прав. Например, когда верующие в школах начинают требовать организовать для их детей уроки по мусульманской культуре и не отправлять на занятия по православию или светской этике — на что имеют право по закону. В том, что «понаехавшие и всякие нерусские стали больно грамотные и Конституцию открыли», силовики винят именно новые МРОМ, предполагают активисты.
Сами представители исламских официальных организаций признают, что их цель, действительно — в активном взаимодействии с массами, включая мигрантов. Это необходимо, чтобы помочь их адаптации и социализации, предотвратить деструктивное поведение, дать достоверные религиозные знания, разъяснить права и обязанности верующих в многокультурном пространстве мегаполиса. В разговоре с «Вёрсткой» представители исламских центров всерьёз удивляются, почему именно это теперь вызывает у «кого-то наверху» такое недовольство.
Онлайн-мечети: «дверь, которую нельзя было открывать»
Чтобы решить проблему нехватки мест для массовых молитв мусульман, власти в 2024 году неожиданно предложили перенести деятельность МРОМ и вообще всю исламскую активность, в том числе выполнение обрядов и ритуалов, в онлайн-пространство. Надо сказать, это уникальная по своей неоднозначности идея.
Зам руководителя департамента национальной политики и межрегиональных связей мэрии Москвы Иван Петров выдвинул инициативу накануне очередного праздника мусульман, опираясь на опыт пандемии. В условиях коронавируса муфтияты не проводили праздничный намаз в качестве исключения, запустив трансляцию в интернете. Возможный перенос молитв и религиозной деятельности в онлайн-пространство вызвал оторопь у столичных мусульман. Сейчас уже они говорят, что «эта дверь, которую нельзя было открывать». Идея и практика, по свидетельству наших собеседников, городским начальникам показалась настолько «прекрасной»i, политически правильной и своевременной, что её решили немедленно развивать, т. е исключение сделать правилом.
Помимо прочего, по мнению собеседников «Вёрстки», при погружении в Сеть община может столкнуться с серьёзным деструктивным влиянием экстремистских элементов — его намного легче предотвратить при живом взаимодействии. Не говоря уже об общих сложностях в восприятия информации через интернет. Такие аргументы всегда повторяют сами же чиновники, которые категорически не хотят, чтобы паства уходила из-под опеки традиционных имамов в неофициальное пространство, в соцсети и мессенджеры, считая это страшной угрозой безопасности. К примеру, террористы, атаковавшие «Крокус», были завербованы и идейно накачивались в Telegram, о чем «Вёрстка» подробно писала. То есть налицо дезориентация чиновников, которые не только противоречат себе, но и сами же толкают людей в онлайн-сети радикалов.
Но самое главное для верующих, что коллективная молитва через интернет вообще не считается действительной по нормам ислама. В частных беседах мусульмане недоумевали, почему чиновники не советуют тогда православным, вместо похода на пасхальную службу, красить яйца и трапезничать дома, смотря в экран монитора с трансляцией службы в храме через улицу. А почему бы, добавляли другие, не перенести в Сеть работу поликлиник, больниц и школ?
Вообще «креативная» идея заменить коллективные праздничные намазы в мечетях (да и всю исламскую активность) обрядами по домам и онлайн бродит по коридорам столичных чиновников как минимум несколько лет. По мнению собеседников «Вёрстки», в мэрии руководствуются простыми соображениями: «а вдруг прокатит» и проблема нехватки мечетей и столпотворений в дни мусульманских праздников таким «хитрым» образом рассосётся. «Ежегодные аншлаги мигрантов реально достали, говорят в коридорах, — и пора с этим что-то делать, вот, мол, хотя бы идите все в онлайн», — передали наши источники содержание советов госмужей.
Неудавшийся эксперимент в «европейские» игры
Примерно к 2023-му окончательно стало понятно, что власти признали эксперимент с небольшими исламскими центрами, как в Европе (молельнями в частных домах, на складах, в гаражах, офисах и т. д.) неудавшимся.
Любой паллиатив имеет свой срок. Верующий, как говорят собеседники «Вёрстки», считает, что он пришёл в мечеть — раз там по полуофициальной договорённости с властями имамы от муфтиятов ведут религиозную деятельность и просвещение. А по бумагам прихожанин иногда участвует в работе некоего «культурного центра», которая для того не является легальной, так как с таким статусом права организовывать молитвы у него нет.
В общем, вернулись на исходное: альтернативы полноценной мечети во всех смыслах (и для мусульман, и для чиновников; и де-факто, и де-юре) нет. Но и возможности открыть такую, вместо кустарного исламского центра или молельни в частном доме, тоже практически нет.
В разговорах с автором «Вёрстки» прихожане сетуют на своих духовных лидеров. По их словам, многие муфтияты, вписанные во властные отношения, в связи со складывающейся ситуацией уже вполне допускают, что все МРОМ в Москве в итоге будут закрыты: «Их эта перспектива, как и проблема обычных прихожан в целом, не сильно беспокоит. Там больше озабочены как бы освоить бюджет на одну мечеть в рамках какого-нибудь бюрократического проекта».
Понятно, что мечети, построенные официально, так легко не снесёшь и не разгонишь, как молельню на частной территории или арендованный зал в заброшенном заводском комплексе. Но даже если появятся единичные новые мечети, на всех их не хватит. Поэтому простые верующие хотели бы, наоборот, развивать опыт МРОМ — и готовы их открывать и дальше за свой счёт, чтобы, прежде всего, облегчить жизнь себе и избавить город от так надоевших всем молящихся на улицах.
Многие респонденты «Вёрстки» отмечают, что усилению давления на «молельки» в последнее время очень помогает «Русская община», ставшая крупнейшей ультраправой организацией в стране сегодня — с ней «заигрывали» и мятежник Евгений Пригожин, и Малофеев. Национал-исламофобы выполняют роль добровольных помощников силовиков, помогая ликвидировать небольшие исламские центры.
Активисты «Русской общины», судя по их комментариям в соцсетях, ожидают перехода «спецоперации» внутрь — то есть, что после Украины будет покончено с мигрантами, кавказцами, мусульманами на «улицах наших городов». Лидеры же МРОМ в частных беседах отмечают, что такого разгула национал-радикалов в столице раньше никогда не было, и не понимают, в чём их вина.
Активность «общинников» собеседники «Вёрстки» называют самоуправством. «Это „Вагнер“ формата лайт, ЧВК на общественных началах для ФСБ и полиции, — отмечает один активист. — А если в национальных республиках появятся аналогичные организации, которые тоже выступят против „чуждого засилья“, да ещё сольются в экстазе с местными силовиками»? Тут он напоминает, что в Дагестане уже были патрули по отелям в поисках евреев.
Значительную организационную и идеологическую роль в «Русской общине» играет Роман Силантьев, называющий себя исламоведом, деятель, работающий где-то на стыке ФСБ и РПЦ. О нём широкая либеральная общественность узнала после его заключения в громком процессе Беркович-Петрийчук. Мусульмане прозвали Силантьева «исламоедом», «профессиональным исламофобом» и «рупором антиисламского лобби». Широко обсуждаются его личные связи с патриархом Кириллом.
Поборник дореволюционного подхода к исламу как «терпимой религии», стороник активной ассимиляции меньшинств, Силантьев прославился призывами «уничтожать 700 тыс. исламистов» (фактически речь шла о подавляющем большинстве выполняющих 5‑кратный намаз в РФ). По его мнению, чтобы доказать свою «традиционность» мусульманин должен быть «готов воевать даже с единоверцами». В его книгах и текстах вполне считывается мысль о необходимости выдавливания ислама из общефедеральной повестки в «места компактного проживания» народов, которые его исповедует.
Новые мечети Москвы — ждать или нет
«В агитматериалах нет, Москвабад нельзя по этой линии возбуждать, — ответил на вопрос о неоднозначной в мусульманском вопросе риторике и инициативах столичных властей близкий к ним политтехнолог. — У нас даже тема Палесы [Палестины] и Израиля — нон-грата».
По словам источника «Вёрстки», действующий мэр Сергей Собянин хорошо понимает опасность поощрения националистических настроений и никогда бы не стал использовать антиисламские и антимигрантские элементы в своих выступлениях. Такую пропаганду нельзя считать электорально выгодной, добавил источник «Вёрстки».
Поэтому никаких решений в духе «против понаехавших» ни в краткой, ни в долгосрочной перспективе у мэрии, как он уверяет, не может быть. «Нелегалы и маргиналы опасны, но ещё опаснее пустые стройки и не ездящие такси», — подчеркнул собеседник.
Строительство же мечетей в Москве было прекращено по просьбе «самого мусульманского духовенства», утверждает источник. «Дело в том, что это не централизованная система: кто мечеть финансирует — тот паству и танцует. Две мечети — два духовных лидера, четыре — четыре лидера, и так далее, это не нужно», — пояснил он.
Таким образом, говорит собеседник «Вёрстки», целью открытия исламских культурных центров было усиление контроля за верующими в руках «федеральных исламских лидеров». Верующим мусульманам, по словам источника «Вёрстки», «по большому счёту, мечеть не очень нужна — ну, кроме молитвенных залов, школы, гостинки, стоянки, склада и трапезной одновременно по периметру».
Ситуацию с протестами из-за строительства мечети у Святого озера собеседник «Вёрстки» в мэрии назвал для московских властей «исчерпанной». Решением Собянина перенести стройку от места расположения православного храма на другой участок в Косино-Ухтомском «все» остались довольны, утверждает политтехнолог, — и Кремль, и столичные чиновники, и жители города, и сами мусульмане.
К июлю-августу 2024 г. прояснилась ситуация и с тремя предполагаемыми новыми мечетями в Московском регионе. Продолжается кажущаяся шизофренической политика «вдох-выдох» или «шаг вперед-два назад».
ДУМ РФ получил одобрение на мечеть в парке «Патриот» рядом с храмом Вооружённых сил РФ. Впрочем, это, скорее, бюрократический проект Минобороны для государственной пропаганды — вряд ли массы верующих туда будут ездить на пятничную и другую молитву просто из-за того, что далеко. Не исключено, что его вообще отложат или пересмотрят из-за последних коррупционных скандалов в ведомстве, где Кубинка звучит в числе многих прочих.
Конкурирующий с ДУМ РФ муфтий Крганов сообщил, что согласовал мечеть в Коммунарке: «К решению данного богоугодного дела мы шли 11 лет». Но здесь речь скорее опять про очередной исламский культурный центр или зал для намаза с некоторыми дополнительными помещениями, а не про полноценную мечеть. В посёлке Новой Москвы планируется строительство социально-культурного и образовательного центра четырёх традиционных религий РФ, в том числе обещают место для мусульман. Опять любимая российскими чиновниками идея формально (для отчётности) демонстрировать межрелигиозную дружбу и близость, не особо переживая о нуждах реальных верующих (расположение, например).
В Косино-Ухтомском районе Собяниным одобрена небольшая мечеть, на 2 тысячи молящихся. Наблюдатели в шутку уже посчитали, что один мусульманин в ней обойдётся муфтияту в миллион рублей, т. к. предварительная стоимость строительства — два миллиарда.
Эти три мечети, две из которых — скорее «визитки» для чиновников, вряд ли решат проблему с переполненностью существующих. Но помимо этого, активисты МРОМ высказывают опасения, что появление новых мечетей будет служить оправданием для властей, чтоб и дальше закрывать исламские центры и отказывать в возможности возвести полноценные мечети в более подходящих местах.
В общем, чиновники если и соглашаются на мечети в Москве, то, скорее, для себя — для реляций о достижениях в дружбе народов (по бумагам) и пресловутой стабильности. Работает здесь не практическая, а рекламно-аппаратная логика. Иногда это совпадает, как, например, с мечетью на Поклонке. Обжили её не сразу — вначале она тоже часто воспринималась верующими не как полноценное культовое строение, а казённая часть музейного комплекса «для картинки».
В любом случае, если бы верующие решали сами, где им иметь мечеть, очевидно, что, скажем, «Патриот» никто бы никогда не выбрал — в религиозных вопросах у мусульман в приоритете удобство и эффективность, а не державный пафос.
Личный опыт
После признания Бастрыкина о «захвате России» мы точно можем сказать, что открытие новых мечетей многими во власти видится как изменение облика городов, как усиление исламского фактора, который по умолчанию опасный, враждебный и, что немаловажно, зарубежный. Мечети воспринимаются не просто как место для молитв и духовного просвещения, а как некий цивилизационно-политический символ и вражеский форпост, почти символ оккупации гастарбайтерами.
Складывается ощущение, что в высоких кабинетах хотят вернуть в России «[поздне]советский ислам». Чтобы он как бы существовал, а как бы и нет. Немногие мечети (естественно, самые центральные — в Москве, Ленинграде, Узбекистане) тогда были витриной для внешнего исламского мира и служили госпропаганде, что верующие в «стране реального социализма» есть, мусульмане ладят с окружающими и всё окей с народными обычаями. (Примерно такая же роль сейчас отведена мусульманскому фактору в РФ в проектах дружбы с «Глобальным югом» против Запада). Грубо говоря, это и есть «традиционный ислам», о котором столько написано за последние тридцать лет.
Я лично посещаю регулярно коллективные намазы в Москве с 1997 г. и, можно сказать, проверил всё на себе: точно ничего страшного бы не произошло, реализуйся ещё лужковский план строительства мечетей в каждом административном округе столицы. Просто было бы больше порядка и меньше конфликтов.
Да, миграцию из-за рубежа, конечно, надо ограничивать и контролировать. Но мои собеседники искренне не понимают, какие к ним могут быть в этой связи претензии. Не они же определяют политику в этом вопросе! В интересах России — помогать государствам Центральной Азии развивать собственную экономику, демократию и правовой порядок, иначе их граждане скоро все уедут на север. Но мне кажется лицемерным, когда, с одной стороны, в страну завлекают людей, чтобы они трудились на положении рабов, а с другой — возмущаются тем, что они ещё хотят иногда помолиться в более-менее человеческих условиях.
Обычные жители столицы, по субъективным ощущениям, не столько против мечетей как таковых — протестуют и против церквей — сколько против беспорядка, который некоторые вокруг них устраивают, и против того, чтобы они появлялись вместо больниц, детсадов и парков. Если эти вопросы решать, для чего, собственно, и нужен мэр, то накал страстей спадёт. Также думают десятки моих знакомых мусульман — коренных москвичей, как и я.
Текст: Ринат Мухаметов
Обложка: Алиса Кананен
Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →