«Дочь перед сном молится: „Господи, дай папе классный гранатомёт“»

Как российские женщины объясняют себе, куда забрали их мобилизованных мужей, и как они ждут мужчин с войны

«Вёрст­ка» рас­ска­зы­ва­ет исто­рии пяти жен­щин, кото­рые ждут моби­ли­зо­ван­ных мужей с вой­ны и уже пол­го­да пыта­ют­ся понять, ради чего риску­ют остать­ся мате­ря­ми-оди­ноч­ка­ми. Все они гово­рят, что были бы соглас­ны обме­нять воен­ные выпла­ты на демо­би­ли­за­цию мужей. При этом часто не пред­став­ля­ют себе, чем имен­но муж­чи­ны зани­ма­ют­ся в Укра­ине, зачем их туда отпра­ви­ли, — и избе­га­ют этой темы.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Мне эти земли на Украине даром не нужны»

Когда жени­ху 20-лет­ней Алё­ны из Омска, Сер­геюi, 26 сен­тяб­ря при­шла повест­ка, у девуш­ки нача­лась «насто­я­щая исте­ри­ка», а роди­те­лей моби­ли­зо­ван­но­го отпа­и­ва­ли успо­ко­и­тель­ны­ми.

«Всех тогда запу­га­ли, — вспо­ми­на­ет Алё­на. — Мы дума­ли, что, если не явишь­ся по повест­ке, тебя поса­дят в тюрь­му. А потом нику­да на рабо­ту не устро­ишь­ся».

Сер­гей отпра­вил­ся в воен­ко­мат и попро­сил отсроч­ку на неде­лю, что­бы сыг­рать сва­дьбу. Он сде­лал Алёне пред­ло­же­ние ещё летом, и они долж­ны были поже­нить­ся 4 октяб­ря. В отсроч­ке Сер­гею отка­за­ли, и вме­сто сва­дьбы у них была фор­маль­ная рос­пись, без гостей и на несколь­ко дней рань­ше запла­ни­ро­ван­ной даты, что­бы моби­ли­зо­ван­ный успел при­сту­пить к уче­ни­ям перед отправ­кой на фронт.

«Когда в такой момент даже роди­те­лей нет с тобой, это обид­но и груст­но», — гово­рит Алё­на.

Соби­ра­ясь на уче­ния, Сер­гей пытал­ся под­бод­рить близ­ких и убе­дить их в том, что ниче­го страш­но­го не про­ис­хо­дит.

«Он гово­рил нам, сме­ясь: „Не пере­жи­вай­те. Съез­дим потан­цу­ем и вер­нём­ся. Поуби­ва­ем малень­ко хох­лов — ниче­го страш­но­го“», — вспо­ми­на­ет Алё­на.

По её сло­вам, такие «шут­ки» помо­га­ли Сер­гею спра­вить­ся со стра­хом перед неиз­вест­но­стью. Девуш­ка виде­ла, как её муж пла­кал, пока соби­рал вещи и был один в ком­на­те. Про­ща­ясь, Сер­гей ска­зал Алёне, что она теперь его талис­ман: если будет ему вер­на, он вер­нёт­ся и «всё будет хоро­шо».

В сере­дине октяб­ря Сер­гей отпра­вил­ся в Укра­и­ну, а Алё­на оста­лась одна в их съём­ной одно­ком­нат­ной квар­ти­ре. Через четы­ре дня после того, как муж девуш­ки пере­сёк гра­ни­цу, она узна­ла о сво­ей бере­мен­но­сти. Она позво­ни­ла мужу, и новость вызва­ла у него слё­зы, пото­му что он ока­зал­ся «не дома» в «такой момент».

Бере­мен­ность у девуш­ки про­хо­дит с ослож­не­ни­я­ми — как счи­та­ет Алё­на, из-за посто­ян­но­го стрес­са. На пер­вых неде­лях сро­ка у неё силь­но забо­лел живот, «как при выки­ды­ше», и девуш­ку поло­жи­ли в боль­ни­цу на сохра­не­ние. В сере­дине бере­мен­но­сти Алё­на нача­ла терять вес — вра­чи не мог­ли понять при­чи­ну, но объ­яс­ня­ли ей, что это ненор­маль­но.

«Я думаю, всё из-за того, что у меня про­сто про­па­ло жела­ние есть: без мужа как-то не хочет­ся», — гово­рит Алё­на.

Что­бы сни­зить тре­во­гу, девуш­ка устро­и­лась на рабо­ту в дет­ский сад пова­ром. Но из-за ослаб­лен­но­го имму­ни­те­та часто боле­ла, поэто­му через несколь­ко меся­цев взя­ла боль­нич­ный, а потом ушла в декрет. Дома она нача­ла делать мыль­ные буке­ты на про­да­жу. Алё­на гово­рит, что это заня­тие её успо­ка­и­ва­ет и день про­хо­дит быст­рее.

В фев­ра­ле девуш­ку увез­ли в боль­ни­цу по ско­рой из-за пие­ло­не­фри­та. Близ­ких людей рядом не ока­за­лось, и когда боль пере­ста­ла быть острой, ей при­шлось уго­ва­ри­вать вра­чей отпу­стить её домой на час за запас­ной одеж­дой.

«Я объ­яс­ни­ла, что живу одна и помочь мне неко­му», — вспо­ми­на­ет Алё­на.

До пред­по­ла­га­е­мой даты родов остал­ся месяц. За всё вре­мя, что Сер­гей про­вёл на фрон­те, ему не уда­лось добить­ся отпус­ка, и Алё­на пере­жи­ва­ет, что муж ещё «не тро­гал живот, не чув­ство­вал, как ребё­нок шеве­лит­ся». Но девуш­ка верит, что к рож­де­нию ново­го чело­ве­ка в их семье Сер­гея всё-таки отпу­стят домой. Она пред­став­ля­ет себе, как муж, вер­нув­ший­ся с фрон­та, встре­ча­ет её воз­ле род­до­ма с шари­ка­ми.

«Мно­гие гово­рят, что после­ро­до­вая депрес­сия — это миф, — гово­рит она. — Но я думаю, если мужа не будет рядом, у меня поедет кры­ша. Я очень про­тив того, что­бы мой ребё­нок рос без отца. Если мужу одоб­рят отпуск, а потом забе­рут назад, это не то. Толь­ко ребё­нок к нему при­вык­нет, он сно­ва уедет на пол­го­да. По сути, был дядя — и нет дяди».

То, что про­ис­хо­дит в Укра­ине и ради чего моби­ли­зо­ван­ных отпра­ви­ли вое­вать, Алё­на с мужем не обсуж­да­ют. Когда им уда­ёт­ся созво­нить­ся, они гово­рят толь­ко о домаш­них делах и о род­ствен­ни­ках. Во вре­мя бесе­ды с «Вёрст­кой» девуш­ка при­зна­лась, что не пони­ма­ет, зачем «раз­ве­ли вой­ну» и «вырва­ли семей­ных людей» в Укра­и­ну.

«Мне эти зем­ли на Укра­ине даром не нуж­ны, — гово­рит она. — У нас в Рос­сии мно­го чего постро­ить не могут — вез­де доро­ги абы что, а тут ещё какие-то новые тер­ри­то­рии. Мне не нуж­ны эти 200 тысяч, я мог­ла бы про­жить на зар­пла­ту 40 тысяч, не поби­ра­ясь. Глав­ное, что­бы дома был муж, кото­рый во всём мне помо­гал и даже не давал самой нести из мага­зи­на паке­тик с дву­мя ябло­ка­ми».

«Если я буду капать ему на мозги, как мне хреново, ему будет только хуже»

Когда летом 2021 года у Оль­ги и Мак­си­маi из Ново­си­бир­ска родил­ся сын, они дого­во­ри­лись, что будут уха­жи­вать за ново­рож­дён­ным вме­сте. Мак­сим сме­нил рабо­ту, что­бы не ездить в коман­ди­ров­ки и боль­ше вре­ме­ни про­во­дить дома. А после рабо­ты, по сло­вам Оль­ги, торо­пил­ся домой или даже при­ез­жал рань­ше, если у неё «начи­на­лась исте­ри­ка из-за пла­ча сына». Мак­сим так­же все­гда купал мла­ден­ца перед сном, и у Оль­ги было вре­мя вый­ти на ули­цу, поды­шать све­жим воз­ду­хом и выпить кофе.

«Муж мне гово­рил, что для него семья важ­нее, чем рабо­та», — рас­ска­зы­ва­ет жен­щи­на.

Через два меся­ца после того, как супру­ги отпразд­но­ва­ли пер­вый день рож­де­ния сына, в Рос­сии объ­яви­ли частич­ную моби­ли­за­цию. По сло­вам Оль­ги, Мак­сим не пони­мал смыс­ла про­ис­хо­дя­ще­го, и они вме­сте попы­та­лись обсу­дить, что будут делать, если при­дёт повест­ка. Они при­шли к выво­ду, что на отъ­езд из стра­ны им не хва­тит денег. При этом Мак­сим рас­счи­ты­вал, что его при­зо­вут в послед­нюю оче­редь, так как он мно­го­дет­ный отец — вос­пи­ты­ва­ет ещё двух детей от пер­во­го бра­ка.

В октяб­ре Мак­сим полу­чил повест­ку по месту рабо­ты и пошёл в воен­ко­мат.

«Там ему и ска­за­ли: „Какая раз­ни­ца, отку­да пла­тить али­мен­ты? Соби­рай­ся и с веща­ми сюда через два дня“, — вспо­ми­на­ет Оль­га. — Он и пошёл. Мой муж — такой чело­век. Навер­ное, самый чест­ный и поря­доч­ный из всех, кого я знаю. Он ведь давал при­ся­гу, когда сроч­ни­ком слу­жил, и это­го было доста­точ­но, что­бы под­чи­нить­ся».

Оль­га оста­лась дома с дву­мя сыно­вья­ми — годо­ва­лым и девя­ти­лет­ним, от пер­во­го бра­ка. Она почув­ство­ва­ла, что её жизнь «изме­ни­лась в корне» про­тив её воли, и пер­вое вре­мя засы­па­ла толь­ко со сно­твор­ным. Что­бы справ­лять­ся с пере­жи­ва­ни­я­ми, Оль­га обра­ти­лась к пси­хо­ло­гу — спе­ци­а­лист пред­по­ло­жил, что у неё тре­вож­но-депрес­сив­ное рас­строй­ство.

Оль­га почув­ство­ва­ла, что боль­ше себе не при­над­ле­жит, так как круг­ло­су­точ­но нахо­дит­ся наедине с детьми. Она гово­рит, что после моби­ли­за­ции мужа рядом не оста­лось «ни одно­го взрос­ло­го чело­ве­ка», с кем мож­но было бы пооб­щать­ся.

«Были момен­ты, когда я дума­ла, что не справ­ля­юсь, — вспо­ми­на­ет она. — Стар­ший с тем­пе­ра­ту­рой, мел­кий с гигант­ской тем­пе­ра­ту­рой и не спит. И несколь­ко ночей так про­хо­дит: он про­сы­па­ет­ся, его нуж­но качать, засы­па­ет и сно­ва про­сы­па­ет­ся, и опять нуж­но качать. А я про­сто без сил, не могу раз­ле­пить гла­за, но неко­го позвать на помощь. И я встаю, беру его на руки, качаю и пла­чу, качаю и пла­чу. Пер­вое вре­мя мне каза­лось, что я ско­ро закон­чусь. Сей­час я пони­маю, что мои слё­зы закон­чат­ся, а я нет».

Бла­го­да­ря рабо­те с пси­хо­ло­гом Оль­га пере­ста­ла себя винить за слё­зы от уста­ло­сти и, по её сло­вам, «адап­ти­ро­ва­лась» эмо­ци­о­наль­но. Пока у мужа есть воз­мож­ность зво­нить или отправ­лять сооб­ще­ния, Оль­га реши­ла, что не долж­на жало­вать­ся ему на жизнь, что­бы это не меша­ло ему «сохра­нять мак­си­маль­ную бод­рость духа».

«Я пони­маю, что им [моби­ли­зо­ван­ным] тоже тяже­ло, и если я буду капать ему на моз­ги, как мне хре­но­во, и жало­вать­ся, то ему будет ещё хуже, — гово­рит она. — А ему там важен настрой».

Бла­го­да­ря тому, что Мак­си­му «нор­маль­но и ста­биль­но» пла­тят, Оль­га может поз­во­лить себе отво­дить сына в част­ный дет­ский сад — и про­ве­сти несколь­ко часов без детей. Но выпла­ты, по её сло­вам, не повы­си­ли каче­ство их жиз­ни — «то на то и вышло» из-за рас­хо­дов на аму­ни­цию и нянь.

«Когда я слы­шу от дру­гих аргу­мен­ты, что моби­ли­зо­ван­ные по 200 тысяч в месяц полу­ча­ют, я толь­ко одно хочу ска­зать: давай­те поме­ня­ем­ся! — гово­рит Оль­га. — Пусть бы хоть мил­ли­он пла­ти­ли, серьёз­но, луч­ше, что­бы мой муж был со мной, боль­ше мне ниче­го не надо».

Оль­га счи­та­ет, что жен­щи­ны, кото­рые оста­лись дома одни с детьми, пока муж­чи­ны в Укра­ине, «совер­ши­ли подвиг и про­дол­жа­ют совер­шать его каж­дый день».

«Мы пытались получить поддержку, но уж точно не становиться дезертирами»

Когда мужа Али­ны из Уфы, Русте­ма, моби­ли­зо­ва­ли, их млад­шая дочь учи­лась ходить. У Али­ны инва­лид­ность тре­тьей груп­пы — с рож­де­ния у неё осте­о­хонд­роз позво­ноч­ни­ка и нет кисти левой руки, поэто­му помо­гать доче­ри делать пер­вые шаги ей было слож­но.

«У меня не полу­ча­лось под­дер­жи­вать доч­ку так, как это делал муж, пото­му что с одной рукой труд­но создать нор­маль­ную опо­ру, — рас­ска­зы­ва­ет Али­на. — И купать ребён­ка тоже гораз­до слож­нее без мужа: дочь малень­кая, и её нуж­но креп­ко дер­жать в воде».

До вой­ны Рустем, по сло­вам жен­щи­ны, рабо­тал «на себя», что­бы не зави­сеть от стро­гих рабо­чих гра­фи­ков, боль­ше вре­ме­ни про­во­дить с семьёй и помо­гать жене. Но когда полу­чил повест­ку, пошёл в воен­ко­мат.

«Муж у меня такой чело­век, что пря­тать­ся не будет, — объ­яс­ня­ет Али­на. — Ска­зал, что раз надо, то пой­дёт, а я сра­зу в слё­зы».

По сло­вам жен­щи­ны, она дала мужу с собой в сви­де­тель­ства о рож­де­нии детей и справ­ку о сво­ей инва­лид­но­сти, наде­ясь, что это помо­жет полу­чить отсроч­ку. Но в воен­ко­ма­те доку­мен­ты не при­ня­ли во вни­ма­ние — наобо­рот, обра­до­ва­лись, что к ним посту­пил стре­лок. По сло­вам Али­ны, им были нуж­ны моби­ли­зо­ван­ные как раз с такой воен­ной спе­ци­аль­но­стью.

После того, как Русте­ма повез­ли на бое­вое сла­жи­ва­ние, Али­на уже сама пошла в воен­ко­мат и попы­та­лась дока­зать сотруд­ни­кам, что супру­гу нуж­на отсроч­ка. В ответ толь­ко «пожа­ли пле­ча­ми».

В адми­ни­стра­ции горо­да и на при­ё­ме в «Еди­ной Рос­сии», куда Али­на обра­ща­лась, что­бы вер­нуть мужа, не нашли при­чин для его демо­би­ли­за­ции.

«Так его и забра­ли, глу­по, тупо, неле­по, непо­нят­но как, — гово­рит жен­щи­на. — Где-то, навер­ное, мы допу­сти­ли ошиб­ку — нуж­но было бить­ся по всем инстан­ци­ям, но мы не зна­ли, как луч­ше. Дума­ли, может, луч­ше вещи соби­рать, а не раз­би­рать­ся».

Али­на ста­ла учить­ся справ­лять­ся с быто­вы­ми труд­но­стя­ми в оди­ноч­ку. Без мужа, с одной рабо­чей рукой. По сло­вам жен­щи­ны, ей тяже­ло даёт­ся еже­днев­ная рути­на.

Всю зиму, по её сло­вам, она с дочерь­ми про­си­де­ла дома, пото­му что выно­сить на ули­цу сан­ки и малень­ко­го ребён­ка одной рукой ей было не под силу.

Али­на при­ни­ма­ет душ, когда стар­шая дочь при­хо­дит из шко­лы и может при­смот­реть за млад­шей. За про­дук­та­ми в бли­жай­ший мага­зин тоже ходит, когда стар­шая дочь дома.

Шко­ла, по сло­вам жен­щи­ны, нахо­дит­ся в отда­ле­нии, поэто­му зимой, по прось­бе Али­ны, стар­шую дочь при­во­зи­ли домой роди­те­ли одно­класс­ни­ков девоч­ки. С круп­ны­ми покуп­ка­ми на выход­ных помо­га­ли сест­ра и роди­те­ли мужа. Но часто про­сить близ­ких помочь жен­щи­на стес­ня­ет­ся.

Али­на оби­жа­ет­ся на рос­сий­ское госу­дар­ство за то, что оно не вер­ну­ло Русте­ма домой и никак не нака­за­ло тех, кто про­сто не явил­ся по повест­ке. По сло­вам Али­ны, она все­гда ста­ра­лась справ­лять­ся сама и не поль­зо­вать­ся ника­ки­ми «при­ви­ле­ги­я­ми» и в ответ ожи­да­ла, что госу­дар­ство отклик­нет­ся на её прось­бу тогда, когда она решит­ся попро­сить.

«Я полу­чи­ла вто­рую сту­пень выс­ше­го обра­зо­ва­ния, рабо­та­ла, ста­ра­лась ничем не отли­чать­ся от дру­гих, нику­да не ходи­ла выпра­ши­вать льго­ты, — рас­ска­зы­ва­ет она. — И вот на тебе, во вре­мя моби­ли­за­ции один раз в жиз­ни обра­ти­лась — и отка­за­ли. Обид­но, конеч­но».

Когда в апре­ле Русте­му уда­лось при­е­хать на десять дней домой, и во вре­мя отпус­ка супру­ги реша­ли «нако­пив­ши­е­ся быто­вые дела».

Доби­вать­ся воз­вра­ще­ния супру­га домой Али­на боль­ше не хочет. Сей­час она молит­ся, что­бы муж был жив и здо­ров, и наде­ет­ся, что ско­ро «всё закон­чит­ся, он при­е­дет домой» и, как рань­ше, будет про­во­дить вре­мя с детьми.

«У нас две девоч­ки, две дочень­ки, им нужен папа, что­бы вырас­ти, отучить­ся, устро­ить свою жизнь, — рас­суж­да­ет Али­на. — Со мной одной, навер­ное, это будет слож­но».

Когда жур­на­лист­ка «Вёрст­ки» спро­си­ла Али­ну, не рас­смат­ри­вал ли её муж вари­ант не пой­ти в воен­ко­мат или сбе­жать из воин­ской части, она отве­ти­ла: «Я думаю, наша бесе­да уже пошла совсем не по тому направ­ле­нию, мы про­сто пыта­лись полу­чить под­держ­ку, но уж точ­но не ста­но­вить­ся дезер­ти­ра­ми».

После это­го жен­щи­на пере­ста­ла отве­чать на вопро­сы редак­ции.

«Зачем ты идёшь? Это не твоя война»

Вале­рияi из Крас­но­дар­ско­го края уже семь меся­цев вос­пи­ты­ва­ет одна пяти­лет­нюю дочь — ребё­нок ску­ча­ет по отцу и вече­ром при­став­ля­ет стул к окну, что­бы ждать его.

Мужу Вале­рии вру­чи­ли повест­ку в воен­ко­ма­те, когда он при­шёл встать на учёт: ему дали несколь­ко дней, что­бы собрать вещи и попро­щать­ся с семьёй.

«Это были слё­зы, исте­ри­ка, — вспо­ми­на­ет жен­щи­на. — Я гово­ри­ла мужу: „Зачем ты идёшь? Это не твоя вой­на“. Один раз он отве­тил: „А кто, если не я? Если я оста­нусь дома и к вам сюда при­дут, я же вас один не смо­гу защи­тить. Луч­ше там буду вас защи­щать“. Нашей доче­ри пять лет, но она как буд­то про­чув­ство­ва­ла ситу­а­цию, и теперь ребё­нок молит­ся перед сном. Гово­рит: „Гос­по­ди, спа­си и сохра­ни мое­го папу. Дай ему класс­ную палат­ку и класс­ный гра­на­то­мёт“. Хотя мой муж и тан­кист».

Каж­дый день Вале­рия вста­ёт в пять утра, что­бы успеть отвез­ти дочь в дет­ский сад и вовре­мя при­е­хать на кир­пич­ный завод, где она тру­дит­ся раз­но­ра­бо­чей. Домой жен­щи­на воз­вра­ща­ет­ся в семь вече­ра, после допол­ни­тель­ных заня­тий ребён­ка. По выход­ным Оль­га при­во­дит в поря­док двор дома, кото­рый они сни­ма­ют с семьёй.

Несмот­ря на плот­ный гра­фик дня и рабо­ту по хозяй­ству, жен­щи­на гово­рит, что не стал­ки­ва­ет­ся с боль­ши­ми слож­но­стя­ми в быту после отъ­ез­да мужа. По-насто­я­ще­му её вол­ну­ет то, как без отца рас­тёт дочь: она тос­ку­ет по отцу и ей, как Вале­рии кажет­ся, недо­ста­ёт оте­че­ской люб­ви и муж­ско­го вос­пи­та­ния.

«Толь­ко папа был для неё авто­ри­те­том, — гово­рит жен­щи­на. — А без него мне слож­но с ней справ­лять­ся. Порой, когда нуж­но убрать игруш­ки или сесть за уро­ки, дочь кате­го­ри­че­ски идёт в отказ. В сади­ке она смот­рит на дру­гих детей и зада­ёт вопрос: „Поче­му мой папа меня не заби­ра­ет?“. К сожа­ле­нию, я нико­гда не ста­ну для доче­ри отцом».

До мар­та 2023 года муж Вале­рии нахо­дил­ся в Кры­му, и жен­щи­на два­жды езди­ла наве­щать его вме­сте с доче­рью. Моби­ли­зо­ван­ный отправ­лял жене гео­по­зи­цию, а она под­би­ра­ла бли­жай­шее съём­ной жилье — в кило­мет­ре от пала­точ­но­го лаге­ря. Вале­рия гово­рит, что эти встре­чи с мужем, кото­рые дли­лись несколь­ко дней, поз­во­ля­ли ей забыть о моби­ли­за­ции: они жили втро­ём, как рань­ше, и чув­ство­ва­ли себя счаст­ли­вы­ми.

«При­ез­жать — хоро­шо, рас­ста­вать­ся — очень пло­хо, — гово­рит Вале­рия. — Воз­вра­ща­ясь домой из Кры­ма, ребё­нок повто­рял в машине: „Я хочу остать­ся. Хочу жить на съём­ной квар­ти­ре, где с нами был папа“».

Вале­рия рас­ска­зы­ва­ет, что ей тяже­ло наблю­дать за пере­жи­ва­ни­я­ми доче­ри, осо­бен­но в те момен­ты, когда муж не выхо­дит на связь дня­ми. Жен­щи­на объ­яс­ни­ла ребён­ку, что отец сей­час дол­жен быть в армии — там он «ездит на тан­ке и всех защи­ща­ет, в первую оче­редь её». Но Вале­рию пуга­ет, что срок служ­бы может силь­но затя­нуть­ся: её супруг вдруг стал повто­рять, что вер­нёт­ся домой «неско­ро, лет через пять».

В раз­го­во­ре с «Вёрст­кой» жен­щи­на при­зна­лась, что ей всё рав­но, какие тер­ри­то­рии будут «при­со­еди­нять­ся и счи­тать­ся Рос­си­ей», и она нико­гда не мог­ла себе пред­ста­вить, что её супруг возь­мёт ору­жие и пой­дёт участ­во­вать в бое­вых дей­стви­ях.

«Рань­ше мой муж рабо­тал в кафе пова­ром, и я ему так и ска­за­ла: я вышла замуж за шаш­лыч­ни­ка, а не за воен­но­го, — вспо­ми­на­ет Вале­рия. — То, что сей­час он на войне, шок для меня. Если бы я мог­ла обме­нять все выпла­ты на воз­вра­ще­ние мужа, я бы так и сде­ла­ла».

Жур­на­лист­ка «Вёрст­ки» спро­си­ла жен­щи­ну, заду­мы­ва­лась ли она о том, что её муж может убить людей на войне. Вале­рия отве­ти­ла, что пыта­лась пред­ста­вить себе, как будет чув­ство­вать себя в таком слу­чае, и даже хоте­ла обсу­дить этот вопрос с мужем.

«Но я себе объ­яс­ни­ла это так: идёт вой­на, всё — если не он, то его, — гово­рит жен­щи­на. — И если при­дёт­ся уби­вать, то как бы при­дёт­ся. Для него же тоже это тяже­ло мораль­но… В пер­вый раз [выстре­лить в чело­ве­ка]…. Даже пси­хи­ка может нару­шить­ся».

«Моя судьба — это моя семья, и я выдержу всё»

38-лет­няя Мари­на (имя изме­не­но по прось­бе геро­и­ни) — жена моби­ли­зо­ван­но­го из неболь­шо­го посёл­ка в Ново­си­бир­ской обла­сти — заме­ти­ла, что после бое­вых дей­ствий её супруг «стал дру­гим». Но в чём имен­но про­яв­ля­ет­ся пере­ме­на, ей сфор­му­ли­ро­вать слож­но. Она так­же избе­га­ет вопро­са о том, зачем муж отпра­вил­ся в Укра­и­ну, — гово­рит, что «его никто не спра­ши­вал» и он «пря­тать­ся не стал».

Ока­зав­шись в Укра­ине, муж стал ред­ко выхо­дить на связь: у него не было мест­ной сим­ки, поэто­му звон­ки и сооб­ще­ния изред­ка посту­па­ли с номе­ров его сослу­жив­цев. Когда о муже дол­го не было вестей, Мари­на шла в цер­ковь и «ста­ви­ла свеч­ки за здра­вие».

9 фев­ра­ля супруг позво­нил ей из гос­пи­та­ля и ска­зал, что тяже­ло ранен. Семья пере­да­ла моби­ли­зо­ван­но­му день­ги, и когда он сно­ва смог ходить, дошёл до мага­зи­на и купил себе теле­фон — теперь они созва­ни­ва­ют­ся регу­ляр­но.

Мари­на пока­за­ла супру­гу детей по видео­свя­зи — «и муж, и стар­шая дочь оба пла­ка­ли».

Когда моби­ли­зо­ван­ный смо­жет вер­нуть­ся домой, Мари­на не зна­ет. Пока ей при­хо­дит­ся само­сто­я­тель­но справ­лять­ся с хозяй­ством в част­ном доме, уха­жи­вать за малень­ким ребён­ком и за сво­ей 85-лет­ней бабуш­кой, кото­рая живёт на сосед­ней ули­це.

«На мне теперь всё, — гово­рит жен­щи­на. — Перед зимой надо было заго­то­вить дро­ва, уголь… С физи­че­ским тру­дом мне помо­га­ют свёкр и папа, пото­му что муж­ские дела мне одной не по силам. Но ино­гда при­хо­дит­ся бегать по раз­ным инстан­ци­ям — напри­мер, за справ­кой из пожар­ной части. При­шлось под­твер­ждать, что в доме жить опас­но».

Мари­на рас­ска­за­ла, что из-за нена­дёж­но­го счёт­чи­ка и ста­рой про­вод­ки в доме нача­лись про­бле­мы с элек­три­че­ством. Она боя­лась одно­вре­мен­но гото­вить на пли­те и сти­рать, и ей при­хо­ди­лось выби­рать что-то одно — ина­че про­вод­ка искри­ла. Но после того, как жен­щи­на полу­чи­ла справ­ку из пожар­ной части, ей уда­лось добить­ся выплат на ремонт.

«Как сде­ла­ем про­вод­ку, возь­мусь за кана­ли­за­цию, — гово­рит она. — Конеч­но, не бес­плат­но, но, может быть, сде­ла­ют чуть поде­шев­ле как жене моби­ли­зо­ван­но­го».

Если бы муж был дома, он решал бы эти вопро­сы сам, ска­за­ла жен­щи­на жур­на­лист­ке «Вёрст­ки». А потом рез­ко пре­кра­ти­ла опи­сы­вать свой быт и напи­са­ла: «Я сооб­ще­ния уда­ляю, так как думаю, что я раз­от­кро­вен­ни­ча­лась».

После это­го Мари­на стёр­ла все свои отве­ты и вме­сто них отпра­ви­ла жур­на­лист­ке абзац с помет­кой «Вкрат­це», кото­рый закан­чи­вал­ся так:

«Физи­че­ски и мораль­но я выжа­та. Муж полу­чил тяжё­лое ране­ние, и я не знаю, каким он вер­нёт­ся в семью и вер­нёт­ся ли вооб­ще. Я боюсь буду­ще­го, но моя судь­ба — это моя семья, и я выдер­жу всё».

Облож­ка: Дмит­рий Осин­ни­ков

Анна Рыж­ко­ва