«Если и здесь станет небезопасно, то уйдём в лес»

Когда в Рос­сии объ­яви­ли «частич­ную» моби­ли­за­цию, тыся­чи муж­чин уеха­ли за гра­ни­цу, что­бы не участ­во­вать в бое­вых дей­стви­ях. Но мно­гие не смог­ли поки­нуть стра­ну. Кому-то огра­ни­чи­ли выезд за пре­де­лы Рос­сии, пото­му что они ока­за­лись в спис­ках тех, кого долж­ны моби­ли­зо­вать. Дру­гие про­сто не мог­ли поз­во­лить себе эми­гра­цию, а кого-то дер­жа­ли в Рос­сии неот­лож­ные дела.

Сре­ди воен­но­обя­зан­ных, остав­ших­ся в Рос­сии, неко­то­рые поло­жи­лись на уда­чу и пред­по­чли нахо­дить­ся дома. Дру­гие спря­та­лись от моби­ли­за­ции на тер­ри­то­рии стра­ны — в дру­гих реги­о­нах и дерев­нях, подаль­ше от места про­пис­ки. «Вёрст­ка» пого­во­ри­ла с тре­мя муж­чи­на­ми, кото­рые укры­лись от пове­сток вда­ли от горо­да — там, где их никто не зна­ет.

* Име­на геро­ев изме­не­ны по их прось­бе

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Вообще на жизнь были другие планы. Пока всё на паузе»

Дмитрий, инженер

Мне 24 года, я из Мос­ков­ской обла­сти. До моби­ли­за­ции я заоч­но учил­ся в уни­вер­си­те­те и рабо­тал инже­не­ром в част­ной фир­ме. У меня была обыч­ная жизнь, я начал делать ремонт в сво­ей квар­ти­ре, соби­рал­ся менять рабо­ту.

Когда объ­яви­ли моби­ли­за­цию, появи­лись ново­сти о том, что сту­ден­тов-заоч­ни­ков тоже будут заби­рать — осо­бен­но тех, кто слу­жил в армии. Это как раз про меня, я отслу­жил год после кол­ле­джа, дослу­жил­ся до зва­ния млад­ше­го сер­жан­та. Это было доволь­но весе­ло, но бес­смыс­лен­но.

Ко мне домой при­шли с повест­кой сра­зу после объ­яв­ле­ния моби­ли­за­ции. Око­ло девя­ти вече­ра позво­ни­ли в дверь. Сосед посмот­рел в гла­зок: там был чело­век в фор­ме и ещё один в граж­дан­ском. К сожа­ле­нию, мы откры­ли им дверь. Мне вру­чи­ли повест­ку, я рас­пи­сал­ся. Потом они посту­ча­ли к сосе­ду по лест­нич­ной клет­ке и, не дождав­шись отве­та, ушли.

В таких слож­ных ситу­а­ци­ях — когда гро­зит опас­ность и надо при­нять реше­ние — я пер­вым делом дос­ко­наль­но всё изу­чаю. Были раз­го­во­ры, что за укло­не­ние может гро­зить 10–15 лет лише­ния сво­бо­ды. Но я про­кон­суль­ти­ро­вал­ся с юри­стом и выяс­нил, что за неяв­ку в воен­ко­мат серьёз­ных послед­ствий не гро­зит. Так что я решил туда не ходить.

В моем окру­же­нии никто не под­дер­жи­ва­ет вой­ну и моби­ли­за­цию. Я сам напо­ло­ви­ну укра­и­нец. Поче­му я дол­жен куда-то ехать и про­тив кого мне вое­вать? В целом вся сло­жив­ша­я­ся ситу­а­ция до сих пор не укла­ды­ва­ет­ся у меня в голо­ве. Мне нико­гда не нра­ви­лась поли­ти­ка пре­зи­ден­та, но я не мог пред­ста­вить себе, что дой­дёт до тако­го. Отправ­лять людей поги­бать ни за что, ни про что — для чего всё это?

У меня были и дру­гие при­чи­ны не ехать на фронт. Мой отец вое­вал в горя­чей точ­ке, и я с дет­ства наслы­шан о том, как это страш­но — участ­во­вать в бое­вых дей­стви­ях. Он умер несколь­ко лет назад, но пока был жив, часто гово­рил: «Вам при­дет­ся вое­вать на вашем веку, но я это­го для тебя не хочу. Тебе это не нуж­но».

Я знаю несколь­ких людей, кото­рых моби­ли­зо­ва­ли. Один парень сей­час в Бела­ру­си, дру­гой две неде­ли про­вёл на перед­ней линии фрон­та. Ещё один вер­нул­ся гру­зом 200.

Был вари­ант уехать из стра­ны, но я видел фото­гра­фии и сюже­ты о том, сколь­ко людей было на гра­ни­цах и как тяже­ло они их пере­хо­ди­ли. А ещё я думал, что меня могут не выпу­стить как под­ле­жа­ще­го моби­ли­за­ции.

Поэто­му после полу­че­ния повест­ки я купил тер­мо­бе­льё, взял аптеч­ку, ноут­бук, все день­ги, что были, и отпра­вил­ся в дерев­ню. Ехал я на так­си — решил, что поку­пать билет на поезд не сто­ит из сооб­ра­же­ний без­опас­но­сти. По доро­ге сме­нил две сим-кар­ты и выклю­чал теле­фон, пока был в пути.

Я посе­лил­ся в доме род­ствен­ни­ков. Он нахо­дит­ся в дру­гом реги­оне, и рань­ше я тут ни разу не был. Я не совсем в глу­ши, здесь доволь­но циви­ли­зо­ван­но, есть мага­зин­чик. Когда я рабо­тал инже­не­ром, я ино­гда ока­зы­вал­ся в очень малень­ких насе­лён­ных пунк­тах, ото­рван­ных от циви­ли­за­ции. А здесь по срав­не­нию с ними даже мега­по­лис­но.

Сосе­дей у меня не мно­го. Я подру­жил­ся с про­дав­щи­цей в мага­зине и в целом чув­ствую себя в без­опас­но­сти. Дом моих род­ствен­ни­ков — хоро­ший, тёп­лый, с удоб­ства­ми и интер­не­том. Что ещё надо для сча­стья? Я про­сы­па­юсь, зани­ма­юсь спор­том, готов­лю еду на весь день. Потом рабо­таю, а бли­же к вече­ру читаю кни­ги, смот­рю кино.

Эта жизнь, конеч­но, отли­ча­ет­ся от преж­ней. В горо­де мне ком­форт­нее. А тут погу­лять осо­бо негде, схо­дить неку­да, ассор­ти­мент в мага­зине мини­маль­ный. А глав­ное — нет парик­ма­хер­ской. Вот это ужас. Я при­вык корот­ко стричь­ся, а сей­час у меня такие длин­ные воло­сы, каких рань­ше нико­гда не было.

Город, из кото­ро­го я уехал, — неболь­шой. Мно­гие жите­ли зна­ют, что мне при­хо­ди­ла повест­ка и что я не пошёл в воен­ко­мат. Но я нико­му не рас­ска­зы­вал, куда я отправ­ля­юсь и что буду делать даль­ше. С рабо­ты я уво­лил­ся, сей­час под­ра­ба­ты­ваю фри­лан­са­ми уда­лён­но, что­бы хва­та­ло на хлеб. Так что най­ти меня труд­но.

Семья и дру­зья моё реше­ние пере­си­деть моби­ли­за­цию в основ­ном под­дер­жа­ли. Мама сна­ча­ла гово­ри­ла: «Воз­вра­щай­ся, чего ты будешь пря­тать­ся». Но сей­час мно­го раз­го­во­ров про вто­рую вол­ну, и рис­ки слиш­ком высо­кие.

Даль­ше мне оста­ёт­ся толь­ко дей­ство­вать по обсто­я­тель­ствам. Сей­час, как бы глу­по это ни зву­ча­ло, я себя чув­ствую так, как буд­то взял отпуск. Но ино­гда нака­ты­ва­ет, начи­наю думать: что же будет зав­тра? И вооб­ще — что будет даль­ше? К тому же, я не исклю­чаю вари­ант, что и здесь меня могут най­ти, если очень захо­тят. Но это вопрос ресур­сов: на поис­ки нуж­ны люди и день­ги, а зачем искать одно­го чело­ве­ка, если мож­но вру­чить повест­ки ещё сотне муж­чин на ули­це?

Вооб­ще, конеч­но, на жизнь у меня были дру­гие пла­ны. Как мини­мум, закон­чить ремонт в квар­ти­ре, най­ти рабо­ту получ­ше, закон­чить уни­вер­си­тет. Рано или позд­но заве­сти семью. В общем, жить пол­но­цен­ной жиз­нью. Но пока всё на пау­зе.

Я думал о том, что буду делать, если меня тут най­дут. Конеч­но, для нача­ла попро­бую сбе­жать. Тут вокруг леса и поля, я при­смот­рел себе лесок на вся­кий слу­чай. Вста­вать под ружьё я в любом слу­чае не соби­ра­юсь.

«Я считаю себя патриотом, и почему тогда я должен уезжать из страны?»

Павел, юрист

Мне 33 года, я рабо­таю в НКО, помо­гаю людям защи­щать их пра­ва. В основ­ном зани­ма­юсь соци­аль­ны­ми вопро­са­ми. Моби­ли­за­ции я боюсь не очень силь­но, пото­му что не под­ле­жу ей в пер­вых рядах. У меня есть забо­ле­ва­ния, и сроч­ную служ­бу я из-за них не про­хо­дил.

Но я так­же пони­маю, что хва­та­ют всех под­ряд — это отлич­но вид­но из ново­стей. Так что я опа­са­юсь, что могут прий­ти в любой момент, осо­бен­но если будут по поли­ти­че­ским моти­вам спе­ци­аль­но отправ­лять тех, кто менее уго­ден вла­стям.

Так что после объ­яв­ле­ния моби­ли­за­ции мы с семьёй посо­ве­ща­лись и реши­ли, что я пожи­ву в деревне, подаль­ше от потен­ци­аль­ной опас­но­сти. Мыс­ли уехать из стра­ны тоже были, и это по-преж­не­му запас­ной вари­ант. Но меня коро­бит от мыс­ли, что, воз­мож­но, при­дёт­ся поки­дать Рос­сию. Вся моя жизнь здесь. У меня двое детей, жена, роди­те­ли, кото­рым надо помо­гать. Как я поеду один? А вынуж­дать близ­ких стра­дать ради моей без­опас­но­сти я тоже не хочу. Не хочу, что­бы дети бро­са­ли шко­лу и сад, теря­ли дру­зей, что­бы жене при­шлось ухо­дить с рабо­ты.

Но глав­ный аргу­мент, кото­рый дер­жит меня здесь, — это то, что я нахо­жусь в сво­ей стране, кото­рую я люб­лю. Поче­му я дол­жен уез­жать? Я всю созна­тель­ную жизнь посвя­тил тому, что­бы помо­гать людям, кото­рые живут в Рос­сии, и счи­таю себя пат­ри­о­том. Конеч­но, я при этом раз­де­ляю стра­ну и госу­дар­ство.

Моя рабо­та, конеч­но, тоже при­вя­за­на к Рос­сии, но основ­ные дела мож­но вести дистан­ци­он­но. С сен­тяб­ря я рабо­таю уда­лён­но. Прав­да, какие-то суды из-за это­го при­хо­дит­ся про­пус­кать.

Из горо­да я уехал один. У детей — дет­ский сад, шко­ла, круж­ки. У жены рабо­та. Но я неда­ле­ко: при­мер­но в 200 кило­мет­рах от них. Я даже сидел с детьми, когда у них была вет­рян­ка. В целом мне тяже­ло без семьи: хочет­ся при­ни­мать уча­стие в жиз­ни детей, в их вос­пи­та­нии, помо­гать с уро­ка­ми.

Всем зна­ко­мым я ска­зал, что отправ­ля­юсь в коман­ди­ров­ку. Обща­юсь с близ­ки­ми пре­иму­ще­ствен­но в мес­сен­дже­ре «Сиг­нал», постов ни в каких соц­се­тях не пишу. Когда нуж­но, исполь­зую VPN. Я ста­ра­юсь сде­лать так, что­бы как мож­но мень­ше людей зна­ло, где я. Но совсем не выхо­дить из дома невоз­мож­но. В деревне, куда я уехал, нет ни газа, ни водо­про­во­да.

У меня тут есть това­ри­щи — при­е­ха­ли в дерев­ню по той же при­чине, что и я. Мы помо­га­ем друг дру­гу — напри­мер, по оче­ре­ди ездим в мага­зин. Он нахо­дит­ся в 20 км отсю­да, и пере­дви­гать­ся при­хо­дит­ся по пере­се­чён­ной мест­но­сти. Здесь почти нет дорог, осе­нью про­ехать осо­бен­но тяже­ло. Но это и хоро­шо: поли­ция или какие-то вла­сти в эти места не загля­ды­ва­ют, раз­ве что еге­ря, но им до нас нет дела.

Пони­ма­ния, каким будет бли­жай­шее буду­щее, у меня нет. Гори­зонт пла­ни­ро­ва­ния — один-два дня. Если там, где я нахо­жусь, ста­нет небез­опас­но, кто-то из дове­рен­ных людей даст мне сиг­нал. Мы с това­ри­ща­ми, кото­рые тоже тут скры­ва­ют­ся, ско­опе­ри­ру­ем­ся и либо запрём­ся в домах, либо уйдём в лес. Но до это­го, думаю, всё-таки не дой­дёт.

Хочет­ся вер­нуть­ся к обыч­ной жиз­ни. Неко­то­рые дела по рабо­те про­ста­и­ва­ют, я мог бы делать куда боль­ше, нахо­дясь в горо­де. Но всё же я пони­маю, что вопро­сы лич­ной без­опас­но­сти сей­час важ­нее.

Есть ощу­ще­ние, что до вес­ны что-то изме­нит­ся. Либо про­изой­дёт что-то хоро­шее, либо всё ста­нет совсем пло­хо, и необ­хо­ди­мость пря­тать­ся отпа­дёт. Наде­ем­ся всё-таки на хоро­шее. Этой надеж­дой и живём.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Позицию „не служил — не мужик“ никогда не понимал, это дикость»

Егор, водитель

Мне 27 лет. Когда-то я жил в Сверд­лов­ской обла­сти, потом пере­ехал в Моск­ву и до недав­не­го вре­ме­ни жил там. Рабо­тал сна­ча­ла мон­таж­ни­ком, а потом устро­ил­ся пер­со­наль­ным води­те­лем.

Жела­ния про­хо­дить сроч­ную служ­бу у меня нико­гда не было, так что после окон­ча­ния уни­вер­си­те­та я начал скры­вать­ся от при­зы­ва. Отча­сти поэто­му и уехал в Моск­ву. Мои дан­ные были в воен­ко­ма­те Сверд­лов­ской обла­сти, и я решил, что луч­ше быть отту­да подаль­ше. А в сто­ли­це были род­ствен­ни­ки, и они помог­ли. Дома я осо­бо не афи­ши­ро­вал свой отъ­езд, в кур­се моих пере­ме­ще­ний были толь­ко род­ные.

Вооб­ще-то я годен к служ­бе на 100%. Но к пер­спек­ти­ве идти в армию все­гда отно­сил­ся с отвра­ще­ни­ем. Я слы­шал мно­го исто­рий про людей, кото­рых там изби­ва­ли или уни­жа­ли мораль­но. Такое ощу­ще­ние, что там не слу­жат, а отбы­ва­ют нака­за­ние. Я нико­гда не пони­маю пози­цию «Не слу­жил — не мужик». Для меня это какая-то дикость.

Когда нача­лась вой­на, захо­те­лось уехать из стра­ны. То, что дела­ет Рос­сия в Укра­ине, вызы­ва­ет у меня нена­висть и отвра­ще­ние. Но воз­мож­но­сти пере­ехать у меня сей­час нет.

Я дав­но пред­по­ла­гал, что моби­ли­за­ция нач­нёт­ся. Видел, что вер­бу­ют людей в коло­ни­ях, и пони­мал, что дой­дёт и до тех, кто на сво­бо­де. Я с само­го нача­ла решил, что буду скры­вать­ся, и начал состав­лять план. Решил, что поеду в дерев­ню в Твер­ской обла­сти, где когда-то жили мои бабуш­ка и дедуш­ка. Там остал­ся дом — он уже год пусто­вал, но был вполне обжи­той, с цен­траль­ным отоп­ле­ни­ем и водо­про­во­дом.

Как толь­ко моби­ли­за­цию объ­яви­ли, я уво­лил­ся с рабо­ты. Мы с моей девуш­кой собра­ли всё необ­хо­ди­мое, сели в маши­ну и поеха­ли.

В деревне у нас не было ни одно­го зна­ко­мо­го. Конеч­но, труд­но, когда при­ез­жа­ешь, а тебя никто не зна­ет. Мага­зи­на, где мож­но было бы купить всё нуж­ное, здесь тоже нет — раз в неде­лю нуж­но ездить в област­ной центр.

В день­гах мы огра­ни­че­ны. Есть неболь­шой дистан­ци­он­ный зара­бо­ток и скром­ные финан­со­вые запа­сы, но их надол­го не хва­тит. Сей­час мы вме­сте осва­и­ва­ем про­фес­сию, кото­рая, наде­юсь, поз­во­лит нам уда­лён­но рабо­тать.

Роди­те­ли зна­ют, где я и поче­му уехал. Они отно­сят­ся к войне так же, как и я, и во всём меня под­дер­жа­ли. Сами они соби­ра­ют­ся пере­ез­жать в дру­гую стра­ну.

Лич­но мне в деревне даже нра­вит­ся. Пом­ню, при­ез­жал сюда к бабуш­ке и дедуш­ке каж­дое лето и не хотел уез­жать. А потом при­ез­жал сюда пожить уже взрос­лым, когда был коро­на­ви­рус­ный лок­даун. Прав­да, тогда у меня не было девуш­ки. Одно­му в дере­вен­ском доме было тоск­ли­во и неком­форт­но. А сей­час у меня настро­е­ние хоро­шее, как в дет­стве. Я устал от город­ской суе­ты, а здесь хоро­шо.

Мой день стал стро­ить­ся совсем по-дру­го­му. В Москве я про­сы­пал­ся, пил кофе, ехал на рабо­ту, потом — домой. Здесь боль­ше сво­бод­но­го вре­ме­ни, нуж­но при­ду­мы­вать себе заня­тия. Хотя дел по дому хва­та­ет. Мы 24 часа про­во­дим вме­сте с девуш­кой, ино­гда можем пору­гать­ся из-за какой-нибудь мело­чи. Но в основ­ном друг дру­га под­дер­жи­ва­ем.

Мы дума­ли, что про­бу­дем тут до лета вклю­чи­тель­но. Но теперь пони­ма­ем, что и летом, ско­рее все­го, не уедем, а встре­тим в деревне сле­ду­ю­щий Новый год. Хоте­лось бы выбрать­ся рань­ше, но раз­ви­тие собы­тий к это­му пока не рас­по­ла­га­ет.

Думаю, вер­нуть­ся в город я буду готов толь­ко после того, как Рос­сия выве­дет вой­ска с окку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­рий и появит­ся уве­рен­ность, что кон­флик­ты поза­ди и никто ни с кем не вою­ет.

Хоть в деревне и хоро­шо, эмо­ци­о­наль­но мне быва­ет очень труд­но. Есть фоно­вая тре­во­га отто­го, что кто-то может меня най­ти и забрать. Но по доб­рой воле я, конеч­но, нику­да не пой­ду. Если при­шлют какую-нибудь повест­ку — про­игно­ри­рую. Если попро­бу­ют отдать лич­но в руки — сде­лаю всё, что­бы не брать. Лишь бы не ока­зать­ся на войне.

Иллю­стра­ции: Дмит­рий Осин­ни­ков

Редак­ция «Вёрст­ки»