«Одного из нас слили, выходите из чата»
Как 18-летнего трансгендерного парня и его несовершеннолетних подруг делают террористами из-за сообщений в телеграме
В сентябре против 18-летнего трансгендерного парня из Владивостока Вени Шишкина завели уголовное дело об «оправдании терроризма» из-за картинки, которую он отправил в телеграм-чат. После этого к его подругам пришли с обысками, а им самим пришлось срочно уезжать из страны. «Вёрстка» рассказывает, как группу друзей-подростков преследуют силовики из-за сообщений в мессенджере.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Дальневосточный приют для котиков» — так назывался телеграм-чат, который небольшая группа друзей из Владивостока создала в конце февраля, после вторжения России в Украину. «Мы обсуждали, что происходит в стране, поддерживали друг друга и планировали акции, — рассказывает 16-летняя Ульяна (имя изменено), одна из создательниц чата. — Акции были мирные, пикеты и „прогулки“, никаких беспорядков».
Веня — 18-летний студент, которого позже заподозрили в «оправдании терроризма», — был одним из участников «приюта для котиков». «Когда в феврале только начинались протесты, он вышел с одиночным пикетом, — вспоминает Лида (имя изменено), ещё одна создательница чата. — Кто-то из девочек с ним познакомился и добавил в чат. Мы стали общаться и довольно близко подружились».
Подруги говорят, что Веня активно участвовал в жизни чата, часто высказывался резко и радикально. При этом после первого одиночного пикета он почти не участвовал в акциях — «боялся задержаний, волновался за своё будущее». Он и в целом по жизни вёл себя осторожно, старался держаться подальше от каких-либо беспорядков и конфликтов.
Несколько месяцев после начала войны в чате шло активное общение, но потом его почти забросили. Ульяна говорит, что в конце весны и летом там почти никто ничего не писал. Но осенью — после объявления «частичной мобилизации» — «приют котиков» активизировался. Участники вновь стали активно обсуждать происходящее. Они попробовали выйти на одну акцию протеста, но людей собралось слишком мало, и они быстро разошлись по домам. Тем не менее чат быстро разрастался.
«Стало очень много людей, около 80, — вспоминает Ульяна. — Раньше мы фильтровали участников, добавляли знакомых или тех, за кого поручились. Но теперь в чат стали приходить просто люди, с которыми кто-то познакомился на протестах. Многих из них добавил Веня. Нам казалось, он ведёт себя не очень осторожно».
Иногда в чате появлялись «опасные» сообщения — например, о поджогах военкоматов. Но подруги говорят, что старались на них не реагировать. Например, когда незнакомая девушка написала, что «надо жечь военкоматы», они просто ответили «д» и не стали развивать тему.
Но однажды подобная беседа всё же зашла слишком далеко. В тот день Веня тоже написал, что «нужно жечь военкоматы» — как считают подруги, никаких подобных намерений он на самом деле не имел и никогда бы на подобное не решился.
Незнакомая девушка ответила на его сообщение — попросила инструкцию, как приготовить коктейль Молотова. Кем была эта девушка — никто из подруг не знает. Она только недавно вступила в чат, её ник был написан японскими иероглифами, а в аккаунте в телеграме не было контактной информации.
Веня прислал ей картинку, скопированную из интернета — с короткой инструкцией по приготовлению взрывчатого вещества. На этом разговор закончился.
«Вскоре после этого — 23 сентября — Вене позвонили из вуза, где он учился — ДВФУ, — говорит Ульяна. — Его попросили приехать и подписать документы на губернаторскую стипендию. Он на неё даже не подавался, но всё равно поехал. А в 9 вечера позвонил другу и сказал, что находится в СИЗО и на него завели дело за «призыв к терроризму».
Сразу после этого Лида написала в «Дальневосточный приют котиков» сообщение: «Одного из нас слили, выходите из чата». Вскоре чат удалили. Контакты девушки с японскими иероглифами, которая просила рецепт коктейля, ни у кого не сохранились, и установить её личность теперь невозможно. Подруги думают, что именно она могла передать силовым структурам скриншоты с ответами Вени.
«Тебя я трогать не буду»
Ульяна, Лида и Катя (имя изменено) рассказывают, что после ареста Вени стали носить ему передачки, искать адвоката и связываться с правозащитными организациями. «Мемориал» помог им собрать больше 100 тысяч рублей на защиту.
При этом мама Вени — подруги созванивались с ней несколько раз — считала, что лучше воспользоваться услугами государственного адвоката.
«Она жёсткая женщина, — говорит Ульяна. — И довольно провластная. Она сказала, мол, у неё был идеальный ребёнок, а потом приехал учиться во Владивосток и попал в плохую компанию. Что он сам виноват, не надо было ввязываться в активизм. Ещё она сказала, что государственный адвокат советует Вене сдать организаторов чата, и тогда его срок будет меньше. Она считала, что нужно так и сделать».
Первое время новости о Вене девушки получали только от его мамы. Но потом он и сам вышел на связь — стал звонить с незнакомого номера и днём, и после отбоя. Рассказывал о своём самочувствии и о жизни в СИЗО.
«Мы не поняли, откуда у него телефон и почему ему разрешают им пользоваться, — говорит Катя. — Думали, может быть, он сотрудничает с правоохранительными органами? Но в итоге решили: скорее всего, сокамерницы поделились своим телефономi».
Однажды, как вспоминают подруги, Веня позвонил их общему другу и сказал: «Тебя я трогать не буду. Но про всех, кто ходил на „прогулки“, я скажу». «Мы сразу поняли, что это про нас, — говорит Ульяна. — Про кого ещё он мог рассказать? Именно нас он хорошо знал».
«К тому времени, когда мы нашли для Вени адвоката, он уже был в тесном контакте с родителями и адвокатом по назначению, — говорит волонтёр-координатор юридической помощи центра «Мемориал» Роман Петрищев, который консультировал подруг. — Впрочем, коллеги очень хорошо охарактеризовали этого адвоката. Насколько мы знаем, он согласился на досудебное соглашение. Давал ли Веня показания и какими они были — мы не знаем. Оказывалось ли на него какое-либо давление — тоже неизвестно, но такие случаи нередки, а под давлением люди могут оговорить и себя, и других».
Девушки испугались, что против них тоже заведут дело. Они решили уехать из страны и купили билеты на самолёт на 11 октября. Для Ульяны и Кати (обеим нет 18 лет) родители оформили разрешение на выезд.
Как объяснил «Вёрстке» Роман Петрищев, поводы для опасений были. «Есть такая практика, — говорит он. — Когда человека привлекают в качестве свидетеля по уголовному делу, проводят обыски, допросы. В дальнейшем его легко перевести в статус подозреваемого. Есть основания думать, что с девушками могло бы такое случиться, учитывая, что они состояли в том же чате».
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«В аэропорту их уже ждут»
«В день вылета я сложила вещи в папину машину, и мы вместе поехали к дому Ульяны, — рассказывает Катя. — Мы договорились, что отвезём её вещи в аэропорт. Подъехав, мы увидели, что прямо у подъезда стоит машина — белая Toyota Prius».
Из машины вышел мужчина. Как вспоминает Катя, он обратился к ней и попросил помочь. Потом открыл в телефоне «какой-то документ», посмотрел в него и спросил у девушки, знакома ли та с Ульяной.
«Я ответила, что не знаю такой, — говорит Катя. — Села в машину, позвонила Ульяне и сказала, что её ждут у подъезда».
Самой Ульяны в это время дома уже не было. На улицу вышла её мама и вынесла вещи. К ней подошли трое мужчин из «тойоты». Они расспрашивали, где находится дочь, и мама Ульяны сказала, что не знает и что её дочь ночевала у подруги. Тем не менее, они отправились к ней в квартиру.
Сама Ульяна, узнав, что возле её подъезда дежурит машина, решила встретиться с подругой и её папой подальше от дома. Она добралась до ближайшей автозаправки. «Там я встретилась с Катей и её папой, мы поехали в аэропорт», — говорит она.
Лида собиралась ехать в аэропорт отдельно — на такси. Когда подруги написали, что к Ульяне приехали силовики, она тут же вызвала машину — испугалась, что к ней тоже придут, и надеялась, что успеет уехать раньше. Но, пока она ждала такси, в дверь постучали.
«Мужчина сказал, что он из ФСБ, — говорит Лида. — Пришёл проводить обыск. Вынесли всю технику, забрали телефон, карточки»i. Затем Лиду повезли на допрос — в качестве свидетеля.
«В отделе мне сказали, что у них якобы есть информация о 60 людях из чата, — вспоминает она. — Что Катю и Ульяну задержали в аэропорту и они сознались, что бегут от уголовной ответственности. Непонятно, от какой ответственности? Мне же сказали, что мы всего лишь свидетели по делу. Спрашивали про чат, про Веню, про то, почему я не сообщила о „терроризме“». По словам Лиды, она старалась отвечать общими фразами, не называя имён и не раскрывая никакой новой информацииi. Её отпустили, вручив повестку на новый допрос — тоже в качестве свидетеля — 13 октября.
«Я вышла без телефона, без денег, — говорит она. — Случайно встретила знакомого и смогла позвонить девочкам. Они к тому моменту уже поняли, что нам не стоит вылетать на самолёте. Узнав, что ко мне пришли с обыском, они понимали, что их могут остановить в аэропорту».
Подруги договорились встретиться в «безопасном месте» — убежище, которое им предоставили знакомые. Перед тем, как отправиться туда, они выключили телефоны и вытащили сим-карты. Как объясняет Ульяна, ещё в феврале их задерживали на протестах, и тогда сотрудники ФСБ записали их IMEI. Теперь подруги боялись, что их смогут выследить по местонахождению телефонов. Отключив их, они на какое-то время потеряли связь с родными.
Позже выяснилось, что, пока подруги добирались до укрытия, дома у Ульяны проходил обыск. Её маме сотрудники ФСБ сказали, что дочь жёстко задержали в аэропорту и применили к ней насилие. Приходили и к отцу Кати — ему сказали, что камера на заправке зафиксировала, как Ульяна садится в его машину, и спрашивали, где находятся девушки. Но он на тот момент и сам не знал, где они, и не мог бы сказать, даже если бы захотел.
Сотрудники правозащитной организации, с которыми общались подруги, объяснили им: скорее всего, сотрудники ФСБ пришли к ним перед вылетом, потому что отследили их в системе «Розыск-Магистраль» — это база данных МВД, где хранится информация о билетах и поездках на рейсовых видах транспорта. Было понятно: ни на самолёте, ни на поезде безопасно выехать из страны не удастся. Нужно было искать другие варианты.
При этом, как объяснил «Вёрстке» Роман Петрищев, по закону для людей, которые находятся в статусе свидетелей по уголовному делу, запрета на выезд из страны нет. «Формально им не помешали пересечь границу, — говорит он. — Это было бы нарушением. А в данном случае силовики вели слежку за девушками и пришли к ним именно в тот момент, когда они собирались выезжать».
«Самая долгая поездка в жизни»
Через неделю знакомые помогли подругам купить новые мобильные телефоны и сим-карты. Сотрудники активистской организации, которые общались с девушками, сказали, что организуют выезд из страны так, чтобы не пришлось покупать никаких билетов.
«Так началась самая долгая поездка в нашей жизни», — говорит Ульяна. Восемь дней подруги перемещались на разных видах транспорта, останавливаясь лишь на короткие ночёвки. Границу они пересекли 25 октября.
«Мы приехали в Казахстан, — говорит Катя. — У нас не работали сим-карты, не было российских денег. Обменники не работали, это был праздничный день. Мы нашли один, но там принимали только совершеннолетних с загранпаспортом. 18 исполнилось только Лиде, но загранпаспорта у неё нет. Пришлось просить прохожего, чтобы он нам обменял».
Подруги рассказывают, что в Казахстане им во многом помогали местные жители и всегда были к ним добры. Но оставаться там было небезопасно — у страны есть договор с Россией об экстрадиции. «Мы, конечно, свидетели, но непонятно, в какой момент из нас сделают обвиняемых», — рассуждает Ульяна.
6 ноября подруги улетели в другую страну. Сейчас, по их словам, они находятся в «относительно безопасном» месте. «Дома пока всё спокойно, — говорят они. — Новостей от Вени мы не получали». Они думают, что друг «сдал» их ФСБ «по незнанию» или из страха перед мамой. По словам подруг, та во многом давила на Веню и он сильно переживал, что не оправдывает её надежд.
Комментарии волонтёра-координатора юридической помощи ЦЗПЧ «Мемориал» Романа Петрищева были добавлены после публикации материала
Обложка: Рим Сайфутдинов
Редакция «Вёрстки»