«Центр города разбит вообще, просто руины»

Почти неделю Шебекино, сорокатысячный город в семи километрах от российско-украинской границы, остаётся под постоянными массированными обстрелами. В последние сутки обстрелы усилились. Из города начали массово выезжать жители. Уже к середине дня 1 июня въезд в Шебекино был закрыт, оставшихся жителей эвакуировали военные и местные волонтёры. В результате за сутки в Белгороде оказались заполненными два пункта временного размещения: в них поселили более 1600 человек. «Вёрстка» поговорила с теми, кто успел выехать из Шебекино, и с их близкими. Жители приграничного региона рассказали, как переживали последнюю неделю и как в спешке покидали свои дома.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Журналистка из Белгорода Анастасия Иванова

(имя изменено)

За эти 15 месяцев мы привыкли, что так или иначе где-то грохает и падает. И как бы это глупо или неуместно ни звучало, мы реально привыкли отличать «вылеты» от «прилётов». Но такой атаки на Белгород и область, как происходит сейчас, ещё не было.

Ситуация накалялась постепенно. В принципе, после вывода российских войск из Харьковской области нас обстреливали без преувеличения каждый день, но не так массированно. Начиная с прошлой недели обстрелы стали максимально плотными — область кроют «градами». И причём, судя по общению с жителями, обстрелы идут с разных сторон. Видимо, Харьковскую область максимально снабдили техникой, и они по всей линии соприкосновения шмаляют, откуда только могут. Это мои предположения, но я просто вижу, как массированно это всё падает на головы людей.

Физически я сейчас не в Шебекино, но, судя по всем фотографиям, видео и словам моих знакомых, которые там живут, это сейчас практически выжженный город. Были прилёты в центр города, центральный рынок в один из обстрелов крепко пострадал. Очень-очень большие разрушения жилых домов. Стены могут быть целыми, но окна практически во всём городе выбиты. Крыша одной из пятиэтажек, где располагается общежитие, сегодня горела по всему периметру.

Людей вывозят потихонечку в разные ПВР. В этом плане власти молодцы, потому что всё отлаженно работает. У той же «Белгород-арены» — это большой спортивный комплекс в центре Белгорода — есть опыт приёма большого количества людей. Там их сразу встречают психологи, врачи, готовы питание и вода. Белгород и область сейчас очень едины, незнакомые друг с другом люди предлагают пострадавшим жильё, все пытаются друг друга поддержать.

Ребята из Шебекино запустили флешмоб в соцсетях #шебекиноэтороссия. Это способ морально поддержать тех, кто там живёт, и попытка сопротивления тому, что в федеральных СМИ о Шебекино говорят ничего либо мало и с ошибками. Никто из экспертов на «России‑1» и по Первому каналу даже не может нормально произнести название Шебекино — говорят то Шемякино, то Шебякино, то Шмякино. Мы, конечно, нервно посмеиваемся над тем, что в федеральных СМИ выходит какая-то бредятина по поводу обстрелов Белгородской области. Максимум нам там уделяют небольшую подводку в новости или диктор зачитывает пост губернатора.

Местные жители общаются с журналистами, но относятся настороженно и всегда просят либо показать корочку и удостоверение журналиста, либо как-то доказать, что ты не «засланный казачок». Работать в такой обстановке тяжело, в первую очередь морально.

Работаем просто на износ, честно. Я подрываюсь в ночи, если что-то происходит, — а что-то происходит каждую ночь. По факту даже нормально поспать не получается.

У местных обида на Украину. Все на 100 % уверены, что это дело рук ВСУ. И вопрос у всей области: что делает Минобороны, почему не защищают людей?

Антивоенные настроения есть, как и везде. Есть ребята с активной гражданской позицией лет до 30 — они, да, против. Большая часть из них уехала. Есть те, кто понимает, что убийство людей — это плохо с любой стороны, но своего отношения публично не высказывают. Но из-за последних событий, конечно, все просто хотят, чтобы их перестали обстреливать и можно было спокойно спать.

Надежда Зарубина

Мы покинули Шебекино вчера в шесть вечера — на своей машине, с сестрой и детьми. А прямо сейчас военные пытаются вывозить людей из города и с Таволжанки. Мы выезжали из города сами, но вроде бронеавтомобили, эвакуирующие жителей, тоже ездили. У наших знакомых с Таволжанки бабушку вывезли как раз такие машины.

Когда мы выезжали, слышали сирену и взрывы. Было страшно, конечно, — но сегодня ещё страшнее за родителей, которые всё это время оставались в городе. Сегодня по сравнению со вчерашним днём — ад.

К счастью, родители час назад смогли вырваться. Они едут к нам на своей машине. У них частный дом, и во время обстрелов прятаться им было негде — какие подвалы в частных домах? Не подвалы, а одно название.

Сейчас мы у знакомых. Пару недель у них поживём, а потом начнём искать жильё.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Татьяна Бочарникова

Сейчас в городе началась централизованная эвакуация. Администрация вывозит всех — кого-то на бронемашинах, кого-то на автобусах. Тот, кто может сам, едет своим ходом.

Местные жители сплотились — ездят по городу, собирают одиноких пенсионеров, тех, кто не может выехать, у кого нет машины, и до определённой точки довозят. Дело в том, что въезд в город сейчас закрыт, и на пунктах пропуска стоят волонтёры с машинами, которые специально подъезжают к Шебекино, чтобы помогать с эвакуацией. Кто-то везёт людей к себе домой, кто-то — на съёмное жильё.

Мы с семьёй выезжали ночью, и там был трэш. Центр города разбит вообще, улица Свободы — просто руины. Мой муж работает в администрации и сейчас вместе с волонтёрами помогает жителям эвакуироваться. Сегодня, например, он вёз семью с детьми, и маленькая девочка в дороге читала стихотворение — молитву к архангелу Михаилу. Также муж с волонтёрами эвакуировали четыре лежащих бабули — они их довезли до точки, откуда их забрала скорая помощь.

Во многих волонтёрских чатах пишут: «Ребят, кому не на чем и некуда ехать, пишите адреса и номера телефонов». Перед выездом они обзванивают людей, чтобы убедиться, что их ждут. И потом подъезжают, забирают людей и увозят в безопасное место.

Группы, которые ежедневно помогают нашим военным, сейчас сплотились, чтобы поддержать и жителей Шебекино.

Сама я — организатор группы ШБК-БЕЛГОРОД ZOV, и мы всё это время оказывали всестороннюю помощь бойцам. Буквально этой ночью, например, отправили машинку на Луганск, регулярно собираем ребятам гуманитарку.

Один солдат передал моей дочке сегодня киндер — они все знают, что у меня трое детей, потому что иногда я их вожу с собой. Дочка раскрыла киндер сегодня, уже после эвакуации, — там была игрушечка с российским флагом, и она решила спеть песенку «Россия» Газманова для этого солдата, а я записала на видео, чтобы отправить ему.

Светлана, жительница Шебекино

Я в Шебекино родилась и жила всю жизнь. Обстрелы у нас давно, и все жители приграничья научились отличать артиллерию по громкости. Но с субботы (27 мая, — прим. «Вёрстки») всё с каждым днем становилось хуже и хуже. Сегодняшняя ночь (с 31 мая на 1 июня, — прим. «Вёрстки») была самая ужасная, этого просто не пожелаешь никому.

Мы с мужем спали на полу: стащили с кровати матрас и положили в коридоре, потому что там не было окон. Мы понимали, что от осколков и прямого попадания это нас не спасёт, но спасёт хотя бы от стекла из выбитых окон. Естественно, мы всё равно не спали, но хотя бы лежали в безопасности. Подвала у нас в доме нет, и коридор в квартире был единственным нашим укрытием.

Сначала били, наверное, по местам, где военные дислоцируются. Потом начали бить по электросетям и по водоканалу. У нас была надежда, что центр не тронут, раз там нет ни военных, нет инфраструктуры. Но последние три дня лупили уже без разбора, куда попало, реально по жилым кварталам, и это ужасно. Нам кажется, что это просто беспорядочная стрельба, чтобы кошмарить народ. То есть, видимо, они не преследовали цели, чтобы было много жертв, и их действительно немного. Но хотели именно кошмарить город, и мне его безумно жалко. У нас красивейший город, благоустроенный, зелёный, я очень его люблю. К нам туристы приезжали каждое лето.

Мы выехали сегодня в 10:00 утра, у нас было всё цело, но в соседнем доме, где живёт моя свекровь, уже были разбиты окна. Все мои знакомые, с кем я общалась, кому могла сегодня дозвониться, выехали, поэтому у меня нет достоверных сведений, какие ещё появились разрушения.

Город целый день продолжают обстреливать и сейчас его обстреливают. Я не представляю, в каком состоянии мы застанем свой дом, своё имущество, когда вернёмся, и вообще не знаю, вернёмся ли мы туда, потому что сейчас въезд в город закрыт.

До этого мы не выезжали, потому что очень сильно надеялись, что такого не будет. Просто кошмарить нас начали ещё с осени, и знакомые уезжали и в Воронеж, и в Подмосковье. Но на чужбине нам особо никто не рад. Если бы была возможность полностью перебраться, купить жильё, перевезти все вещи, мебель, технику — это одно дело. А если ты едешь с парой трусов и джинсами, сколько ты пробудешь в гостях? Ну, неделю ты там посидишь, а что дальше? Чем ты будешь заниматься? Прежде всего, ты должен бросить работу. И в то же время ты должен где-то арендовать жильё. Но как его снимать, если ты бросил работу? Это замкнутый круг, и поэтому абсолютно нет возможности выехать. Это не наша прихоть — просто нет денег. У нас же очень маленькие доходы в Шебекино, даже по сравнению с Белгородом.

С эвакуацией я не столкнулась: у нас свой автомобиль, и мы выехали нормально в Белгород к дочери. А по разговорам со знакомыми я знаю, что автобусы стояли за городом, и люди должны были каким-то образом до этих автобусов добраться. Я власть не осуждаю, они правильно сделали, потому что как поставить автобусы в обстреливаемый город? Но я не знаю, если честно, как люди до них добирались. Когда мы ехали, видели, что многие просто шли пешком с сумками до автобусов. То есть вроде бы всё организовали, но, возможно, надо было это сделать раньше, за день или за два. Просто, наверное, никто не думал, что такая мясорубка начнётся.

Раньше-то мы постоянно в Харьков ездили на рынок. Там же выбор очень хороший был, товары из Одессы. Мы ездили туда не только за одеждой, но и за посудой, за обоями, газонокосилкой, велосипедами. Ездили за продуктами, как к себе домой, а сейчас всё вот так.

И, конечно, ужасно обидно, что мы никому не нужны, никто нас не слышит. Знают ли вообще в высших эшелонах власти, что у нас здесь творится?

Обложка: Дмитрий Осинников

Редакция «Вёрстки»