«Ройзман был как последний глоток свежего воздуха, который нам перекрывают»
Как в Екатеринбурге задерживали Евгения Ройзмана
Утром 24 августа в Екатеринбурге задержали бывшего мэра города, создателя одноимённого благотворительного фонда Евгения Ройзмана. В половине седьмого утра телеграм-канал Mash выложил видео, на котором видно, как несколько мужчин в масках забегают в подъезд, где живёт Ройзман, и кричат, предположительно, консьержке: «Полиция! Открываем дверь, бегом! Бабушку не трогаем, никому не звОним». Затем силовики поднимаются на этаж Евгения. Он открывает им дверь. Ройзману объявляют, что в его квартире будет проходить обыск по уголовному делу. «Вёрстка» побывала на месте событий и рассказывает, как происходило задержание и что о нём думают горожане.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«В шесть утра начался обыск, человек уже без связи»
Вскоре после появления полиции на место прибыл адвокат Ройзмана Владислав Идамжапов. Он сообщил собравшимся журналистам, что в квартире у политика идут следственные действия, но защитника туда не пускают. Идамжапов сказал, что планирует жаловаться на действия следователей.
В это же время стало известно, что обыски начались уже в Музее Невьянской иконы, принадлежащем Ройзману, и в его благотворительном фонде. У дома политика, у музея и у фонда собрались силовики.
К девяти утра к дому Евгения Ройзмана и к основанному им Музею Невьянской иконы, находящемуся в том же здании, стягиваются журналисты. Из подъезда то и дело выходят сотрудники полиции. Выносят коробку — возможно, с техникой — и несколько пакетов с вещами. Заносят бутылки с водой. Вместе с силовиками заходят понятые: женщина в длинном чёрном платье и молодой человек в худи, очках и медицинской маске, натянутой до глаз и скрывающей лицо. Спустя несколько минут в квартиру заводят ещё одного человека в чёрной рубашке — скорее всего, тоже понятого.
Через несколько минут Ройзмана выводят из квартиры. Он успевает сказать журналистам: «Мы про свою страну всё знаем, ничего нового». И добавляет, что уголовное дело завели за фразу «вторжение в Украину»: «Я её везде говорил и сейчас скажу». Политика приводят к Музею Невьянской иконы — там Ройзман рассказывает силовикам об экспонатах коллекции. Местному изданию 66.ru адвокат говорит: «Сотрудники с большим интересом слушают».
Возле дома находится Юлия Федотова — юрист, которая защищала Ройзмана по предыдущим делам. Его трижды штрафовали за «дискредитацию Вооружённых сил» и один раз — за «неуважение» к власти (политик обратился к главе МИД Сергею Лаврову в «Твиттере» и использовал нецензурное слово).
«Мы виделись с ним буквально вчера, — рассказывает „Вёрстке“ Юлия Федотова. — Я к нему заходила, чтобы подписать документы для ЕСПЧ по последним штрафам. Мы всё равно будем проходить все эти инстанции [несмотря на то, что Россия уже не исполняет постановления ЕСПЧ]. Насчёт задержания, арестов и прочего: он был всегда к этому готов, его позиция была неизменной — он не будет менять линию поведения и не собирался уезжать из России. Конечно, вчера он шутил, как обычно, мол, „херня это всё, я человек сидевший“. В шесть утра начался обыск, и человек уже без связи. Вчера он был абсолютно как обычно. Всегда на бодряке, без особых изменений».
«Когда мы замолкаем, защищать некому»
К дому Ройзмана приходят горожане — люди, которым он помогал и которые теперь хотят его поддержать. Во дворе дома появляется Дмитрий Бахтин — отец мальчика со СМА (спинальной мышечной атрофией), которому в прошлом году собрали 160 миллионов рублей на укол «Золгенсма».
«Миша 22 июля отметил два года. Он растёт, развивается, улыбается, — рассказывает Дмитрий про сына. — Евгений Вадимович был стартом нашего сбора. Он появился очень эпатажно, одним звонком сказал: „Дим, это Евгений Ройзман, мы будем с вами до конца“. Для меня это очень личная история. Евгений — не чужой нам человек, совсем. Мы успели подружиться, у нас хорошие отношения. Мы всегда, когда планируем прогулку по центру, рады зайти [в фонд] с Мишей и повидаться. Для нас это очень важные люди. И всегда такими будут».
Вместе с Дмитрием возле дома стоит Александр Курмышкин — глава фонда «Помощь семьям СМА». Именно его подопечным «Фонд Ройзмана» не раз помогал собирать средства. Он рассказывает, как политик начал сбор на лекарство для Миши: «Мне позвонили и сказали, что у ребёнка СМА, лечить не хотят. Я звоню Дмитрию Муратову (главному редактору „Новой газеты“. — Прим. ред.). Он говорит: „Денег нет, звони Ройзману“. Я звоню ему, говорю: „Знаю, у вас там есть богатые дарители, нужно ребёнка срочно лечить, а там затягивают. Давайте они деньги выделят, а мы потом их высудим и отдадим. Я вам от фонда готов передать гарантийное письмо“».
Курмышкин объясняет: государство обязано лечить детей с СМА. Но для того, чтобы получить укол дорогостоящим препаратом «Золгенсма» — единственным, который требует всего одной инъекции, — нужно получить одобрение медицинского консилиума. Часто для этого родителям приходится обращаться в суд. Процесс может занять от нескольких месяцев до нескольких лет, а за это время состояние ребёнка может ухудшиться. Поэтому родителям приходится обращаться в благотворительные фонды, чтобы приобрести инъекцию на собранные средства.
Глава фонда вспоминает, что, когда он обратился к Ройзману за помощью, чтобы занять денег, тот ответил: «А чего мы будем взаймы брать? Давайте эти деньги найдём».
«К новому году мы закрыли сбор, а в феврале уже сделали укол, — говорит Курмышкин. — Понимаете, Ройзман — часть системы сопротивления. Я вчера фильм смотрел, где были такие слова: „Зло побеждает, когда добрые молчат“. И мы сейчас находимся в такой же ситуации: каждый из нас молчит по разным причинам: дети, работа, обязанности. Но когда мы замолкаем, защищать некому. А Ройзман и Муратов не молчат. Они силой своего авторитета заставляют прислушиваться к ним. При этом они выражают не только личное мнение, но и мнение большой части россиян. Я не верю в цифры «восемьдесят процентов» (вероятно, речь идёт о количестве россиян, поддерживающих войну, согласно официальной статистике. — Прим. ред.). Ерунда это всё. Люди очень осторожны. У меня у самого деда репрессировали».
У квартиры Ройзмана продолжают дежурить силовики — на его этаже оказываются заблокированными несколько журналистов. Они около получаса машут в окно стоящим внизу.
Тем временем на происходящее начинают обращать внимание провластные активисты. Екатерина Ипатова, называющая себя куратором «Волонтёрской Роты по УрФО», пишет в своём телеграм-канале (орфография и пунктуация автора сохранены): «Люди появляются в сети и ото всюду „хорошие новости!“, „наконец-то“, „это праздник какой-то“. Кто-то плачет от радости, кто-то не может поверить, но случилось, Ройзман задержан, это действительно праздник. Со всей России поздравляют, даже с Донбасса пишут „наконец-то!“…».
«Не разобрался в этих прохвостах»
Пока Евгений Ройзман находится в «Невьянской иконе», у входа в Музей проходит одиночный пикет. Девушка с венком в жёлто-голубых цветах стоит с плакатом: «Свободу Жене Ройзману. Оставьте нам наше». К ней подходит пожилая женщина:
«За что его арестовали? — спрашивает она и тут же сама отвечает. — Потому что выборы (выборы губернатора Свердловской области состоятся 11 сентября — Прим. ред). Боятся, вдруг он в губернаторы подастся. Но всё равно не надо арестовывать. Хороший парень, хороший. Но ещё не дорос, чтобы руководить. Не разобрался в этих прохвостах». Женщина уходит, а девушка продолжает стоять — и не уйдёт ещё несколько часов, пока не закончатся обыски.
«Почему я здесь? — говорит она „Вёрстке“. — Потому что я считаю, что это несправедливо. Ройзман был как последний глоток свежего воздуха, который нам перекрывают».
Приходит Дмитрий Стровский — профессор, доктор политических наук и бывший преподаватель факультета журналистики Уральского федерального университета.
«О задержании узнал из социальных сетей, — рассказывает он. — Эта новость выпала первой. Конечно, это было ожидаемо: Ройзман был бельмом в глазу. Но меня удивило, как это было сделано. Я думаю, что Евгений Вадимович мог бы прийти сам. Насколько я мог всегда видеть, он законопослушный человек. Устраивать этот боевик кажется унизительным для всех участников данного процесса и уж точно не украшает окружающее пространство. Что, он не мог сам дойти до полиции, не мог прийти в прокуратуру? Мог и пришёл бы. Он никогда не скрывал своих интересов, чувств и отношения к происходящему».
Рядом с первой пикетчицей появляется женщина в инвалидной коляске — это Наталья Туркеева, у неё СМА. Она тоже вышла на пикет, чтобы поддержать Ройзмана. К ней подходят полицейские и настаивают, чтобы она отъехала подальше, иначе её задержат за «несанкционированное массовое мероприятие», так как она находится слишком близко к девушке с плакатом.
Пока полицейские провожают её дальше по улице, Наталья говорит им: «У меня СМА. Вы представляете, нам никто ничем не помогает. Ваше государство нас, честно говоря, бросило на произвол судьбы. Ни таблеток, ни уколов».
«А вы что, иностранная гражданка?» — спрашивает полицейский. Она отвечает: «Да мне уже хочется отсюда уехать! Если бы были деньги, я бы уехала и приняла другое гражданство, только не российское».
Когда полицейские оставляют Наталью в покое и уходят, она рассказывает «Вёрстке», что «Фонд Ройзмана» помог ей похоронить мужа и оплатить долги.
«Пандусы установили, — продолжает Наталья. — Я когда начала писать [чиновникам] — как об стену долбишься. То нельзя, это „у вас невозможно“… Добились! Установили. Даже если с деньгами плохо — сами понимаете, как у нас инвалиды живут сейчас, — тоже помогают. Вы видите, сколько инвалидов на улицах? Их не видно, все по домам сидят, так как нет денег спуститься. А фонд Ройзмана делает. Детям собирали такие средства! Я не видела, чтобы кто-то тут ещё собирал».
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Подобные меры воздействия ещё больше напугают НКО-сектор»
В основном горожане, сочувствующие Ройзману, упоминают о благотворительности, которой он занимался. Бывший мэр за свою жизнь запустил несколько помогающих проектов. В их числе «Город без наркотиков», который неоднократно критиковался за спорные методы «лечения» наркопотребителей. В 2014 году политика отстранили от должности президента фонда.
В 2015 году появился «Фонд Ройзмана», который поддерживает некоммерческие инициативы Свердловской области. Он помогает семьям в кризисных ситуациях, детям с неизлечимыми заболеваниями, сотрудничает с местными НКО.
Настя Перкина — бывший редактор фонда — рассказывает, что работала в нём с 2018 года по сентябрь 2020 года. «Мы с моей командой делали институциональную благотворительность: поддерживали другие хорошие организации из Екатеринбурга, помогали им собирать деньги, — рассказывает она. — Первый год моей работы Евгений Вадимович не участвовал в работе фонда — он только ушёл из городской Администрации. Потом он вернулся в фонд и начал к ней подключаться.
Он проводил личные приёмы в офисе фонда. Каждую пятницу к нам приходили люди — по несколько десятков человек — с очень разными запросами. Кто-то предлагал планы по захвату мира, у кого-то родственники болели. Помню, была история: парень пришёл к Евгению Вадимовичу со словами „Не могу найти работу“. Оказалось, он приехал из Пермского края. У него были проблемы с тревожностью, и мать с бабушкой за любую провинность сдавали его в психушку, где ему совсем разрушили психику. Мы помогли ему получить стажировку, и через полгода парень начал работать разработчиком в „Яндексе“, где очень быстро сделал карьеру.
Мы создали очень классную базу для поддержки организаций в Екатеринбурге. Если „Фонд Ройзмана“ остановит работу, то большой пласт опыта и знаний о системном подходе к благотворительности будет профакан».
Константин Седов — основатель организации «Больничные клоуны» — считает, что задержание Ройзмана может «фатально» отразиться на секторе НКО в целом. «Он был достаточно известным членом некоммерческого сообщества, — говорит Седов. — Подобные меры воздействия ещё больше напугают НКО-сектор. Многие, как и я, уже уехали из России. Уедет ещё больше. Нагрузка на государство по помощи больным детям и взрослым увеличится. И вообще, социальная ответственность будет размыта, и жертв от этого будет гораздо больше».
«Ничего не изъяли, кроме мобильного»
Провластное издание Ura.ru тем временем передаёт, что в квартире Евгения Ройзмана якобы нашли визитки иностранных дипломатов и общественников, в том числе бывшего главы СБУ.
Когда в «Фонде Ройзмана» заканчивается обыск, помощница политика Лейла Гусейнова рассказывает «Вёрстке», как он проходил. «Я приехала с самого утра. Мне позвонили журналисты, как только появилась первая информация, — говорит она. — В “Фонде” изъяли копии учредительных документов, копии договора аренды, один ноутбук — мы его не смогли разблокировать. Я была при обыске. Всё посмотрели, пофотографировали картины, и всё. Визитки там по музею… Он же с разными музеями работал по всей России и не только. Сейчас мы с адвокатами будем смотреть, что будет дальше. Сейчас его повезли в Следственный комитет. Адвокат сказал, что всё по плану».
Об аресте политика неожиданно высказывается губернатор Свердловской области, Евгений Куйвашев. В своём телеграм-канале он публикует короткое обращение:
«У меня с Евгением Ройзманом всегда были непростые отношения. Мы являлись и являемся политическими оппонентами, но закон есть закон. Как любой человек, он заслуживает справедливости и уважения. Надеюсь, он их получит. Ну и, конечно же, я не могу не сказать о его Музее Невьянской иконы, который он создал. Я рассчитываю, что этот музей удастся сохранить, и он будет работать».
Около половины второго Евгения Ройзмана наконец на короткое время выводят к людям, но сразу же уводят в гараж, где обыск продолжается. За несколько секунд Евгений успевает сказать: «Вся суть: за то, что войну назвал войной. Я от этого даже отказываться не могу».
У музея дежурят трое полицейских. Говорить они отказываются: «Мы на службе находимся. Если вас какие-то вопросы интересуют, обращайтесь в пресс-службу, — отвечают они журналистам. — Комментарии о нашей службе даёт специально обученная группа людей, которым государство платит деньги».
Из гаража выходит адвокат Владислав Идамжапов. Он рассказывает собравшимся: «Были обыски. Ничего не было обнаружено — никаких ценностей, денежных средств, имущества. Следователи ничего не изъяли, кроме мобильного телефона, но это было ожидаемо. Его сейчас вывезут и повезут в Главное следственное управление МВД по Свердловской области для дальнейших следственных действий и допросов».
Адвокат также сообщает, что Евгения Ройзмана подозревают в публичной «дискредитации» армии РФ. Дело возбудили по части 1 статьи 280.3 УК РФ. По этой статье ему может грозить до трёх лет лишения свободы.
От дома Евгения Ройзмана отъезжают две белые «газели», в которых приехали силовики. Скорее всего, в одной из них находится политик.
«За такого политика могут выйти»
В это время в поддержку Ройзмана высказываются местные жители. Например, Алексей Брагин, житель Екатеринбурга, даёт комментарий изданию «Вечерние ведомости». Алексей с детства не слышит — так же, как и его жена и трое маленьких детей. Недавно «Фонд Ройзмана» помог семье выкупить квартиру, когда они оказались в трудной ситуации и не могли выплатить долг по ипотеке.
«Я не поверил, когда прочитал новости о задержании Ройзмана, — сказал Алексей. — Так не должно быть! Его нужно освободить! Он не преступник, а ангел-хранитель для тех, кто попал в беду. Он помогает тем, кто уже не надеется на помощь. Такие люди нужны любому городу и любой стране. Я хочу, чтобы к нему отнеслись справедливо. И так же, как он относится ко всем людям, которые попали в беду. Без Ройзмана и его фонда многие потеряют надежду на помощь и справедливость. Я никогда не забуду, что он спас нашу семью».
В центре города проходят одиночные пикеты. Екатеринбургский журналист Дмитрий Колезев предполагает, что могут начаться и массовые акции в поддержку политика: «Только через приёмные Ройзмана прошли тысячи людей, которым Ройзман помог. Некоторым детей спас, кому-то помог жильё сохранить. То есть он решал жизненно важные вопросы. Он выигрывал выборы мэра Екатеринбурга. Его любят, знают и уважают в городе. За такого политика могут выйти. Но страх репрессий велик, так что однозначно сказать сложно», — рассуждает Колезев в своём телеграм-канале.
Тем временем Владимир Соловьев упоминая о задержании Евгения Ройзмана, говорит, что у политика «богатая история отношений с Западом» и заявляет, что Евгений «держится уверенно, спокойно. Только это всё ему не поможет. С Ройзманом всё понятно. Думаю, что история с Ройзманом закончена на существенный период времени».
Около пяти часов вечера становится известно, что Евгения Ройзмана задержали на 48 часов. МВД выступает с заявлением о том, что «мужчина разместил в сети Интернет видеоролик, содержание которого дискредитировало использование Вооруженных сил Российской Федерации в целях защиты интересов страны и её граждан». Позже адвокат политика сообщает, что меру пресечения ему будут избирать в Екатеринбурге.
Весь день екатеринбуржцы выходят в пикеты с требованием освободить Евгения Ройзмана. К вечеру стихийные акции продолжаются у Музея Невьянской иконы. Девушка с голубыми волосами встаёт с плакатом «Всех не пересажаете», поставив рядом рюкзак и бутылку питьевой воды. «Мой дядя был героиновым наркоманом, и Ройзман его спас. За таких людей держаться надо», — объясняет она. К ней подходят сразу четверо полицейских, и через несколько минут её уводят в полицейский бобик. «Как мне объяснили, потому, что рядом встал другой пикетчик», — говорит она, имея в виду мужчину в тренировочных штанах и в солнцезащитных очках, который подошёл позднее с плакатом «Свободу Ройзману! Мнение не преступление!» Его тоже задерживают.
Заметив съёмку, полицейские подходят и к корреспондентке «Вёрстки», чтобы переписать паспортные данные и узнать, что за татуировка у неё под ключицей (изображён самолёт).
Мимо в яркой спортивной одежде проезжает велосипедист. Его останавливают, велосипед переворачивают, якобы проверяя, не угнанный ли он. Рюкзак досматривают, карманы обыскивают. Велосипедист рутинно выполняет все приказы, не задавая вопросов. Его отпускают. Улица пустеет.
На площади 1905 года, где активисты движения «Весна» анонсировали митинг в защиту Ройзмана на семь вечера, в назначенное время уже дежурят четыре полицейские машины с мигалками и автозак. К площади сходятся люди.
«Смотри, они выходят, и их сразу задерживают и сажают в автобус. А, нет, это не автобус, это маршрутка!» — нервно говорит с подругой девушка, стоя на светофоре.
В центре площади образуется стихийный молчаливый протест. Десятки людей мрачно садятся на ступеньки у памятника Ленину. Сергей, сотрудник Школы Астрономии, говорит, что приехал сюда на велосипеде.
«Я здесь потому, что Ройзмана задержали, — рассказывает он. — Это один из людей в городе, из-за которых я всё ещё в России. Я однажды писал, что пока Евгений Ройзман на свободе, то мне ничего не страшно. Я думал, что где-то там уважают смелость. Что смелых не трогают. А сегодня стало страшно и за себя, и за будущее». В руках Сергей держит чёрный термос от «Фонда Ройзмана» с надписью «Всё будет хорошо».
Среди пришедших поддержать политика оказалась и Галина Брандт — известный театральный критик, доктор философских наук. Она пришла с собакой по кличке Инок. «Евгений держался с таким достоинством, когда его задерживали. Вёл себя интеллигентно и спокойно. Зачем вообще нужно было к нему так вламываться?» — возмущается она.
«Каждый в Екатеринбурге знает, почему мы здесь, — говорит девушка с африканскими косичками, представившаяся частной предпринимательницей. — Я была в таком шоке, что Евгения Ройзмана судят по уголовной статье. Я не могла не прийти». На её футболке сзади написано «#free_roizman». «Ройзман для меня — это человек, который помогает простым людям с улицы, — добавляет девушка. — Я просто в отчаянии. Я не знаю больше таких. То, что делает Ройзман, — это достояние нашего города, нашего края».
Полицейские начинают идти к толпе пикетчиков. Нависая над отдельными людьми (в основном женщинами), они требуют разойтись «в течение десяти секунд», иначе их доставят в отдел полиции. «Я считаю: десять, девять, восемь…», — говорит один из них. Женщина, над которой он навис, не выдерживает и встаёт. Площадь вскоре пустеет.
Журналист Колезев уверен: если завтра Ройзмана отправят в СИЗО, следующие митинги в Екатеринбурге будут куда более масштабными — не на пятнадцать человек, как в день задержания.
Фото, видео: Марина-Майя Говзман
Редакция «Вёрстки»