«У него же должно быть право не воевать?»

В рос­сий­ских реги­о­нах нача­ли силой отправ­лять на фронт сот­ни моби­ли­зо­ван­ных, кото­рые отка­за­лись вое­вать с Укра­и­ной. Тех, кто сопро­тив­ля­ет­ся, изби­ва­ют и свя­зы­ва­ют. Отказ­ни­ков сажа­ют в само­лё­ты под дула­ми авто­ма­тов и отправ­ля­ют, в том чис­ле, на штур­мы под Харь­ков — не обра­щая вни­ма­ния на ране­ния, под­пис­ки о невы­ез­де и назна­чен­ные судеб­ные засе­да­ния по делам о побе­ге с фрон­та.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

Сер­гей Круг­лый решил не воз­вра­щать­ся на вой­ну, пото­му что ему не пере­ста­ва­ли мере­щить­ся чело­ве­че­ские голо­вы, кото­рые он после боёв соби­рал по полям Укра­и­ны. 29-лет­не­го жите­ля Верх­ней Пыш­мы, что в Сверд­лов­ской обла­сти, забра­ли осе­нью 2022 году, а в мар­те 2023 года он при­е­хал в отпуск. Пер­вый месяц не спал. В пять утра его мать зво­ни­ла сест­ре: «Я не знаю, что с ним делать». Тётя при­ез­жа­ла и виде­ла Сер­гея, кото­рый в бес­со­зна­тель­ном состо­я­нии кру­шил дома всё. Кое-как его успо­ка­и­ва­ла, а он лежал на коле­нях и повто­рял:

— Вот они летят, тётя Катя, закрой­те окно, закрой­те окно!

— Всё закры­то, Серёж!

— Дро­ны же летят, вот они! Тёть Кать, я там по полю ходил, голо­вы соби­рал. У одно­го такие белые зубы были, он всё улы­бал­ся, у меня его голо­ва в руках, а он улы­ба­ет­ся…

«Это было что-то с чем-то. У меня серд­це раз­ры­ва­лось. У пар­ня и так судь­ба не сло­жи­лась, мама пила и гуля­ла, отца не знал. Рас­ти­ла бабуш­ка», — рас­ска­зы­ва­ет тётя Сер­гея.

Кро­ме кош­ма­ров и ПТСР Сер­гея ока­за­лось, что его не так дав­но уво­лив­ша­я­ся мать боль­ше не может зара­ба­ты­вать. Они нача­ли ездить по боль­ни­цам, что­бы офор­мить Круг­ло­го как един­ствен­но­го кор­миль­ца. «Но тогда ста­ло понят­но, что всем вра­чам силь­но намек­ну­ли из воен­ко­ма­тов, что­бы ника­ких спра­вок по болез­ням род­ствен­ни­ков не дава­ли и всех отправ­ля­ли обрат­но на вой­ну», — гово­рит зна­ко­мый Сер­гея.

В око­пы моби­ли­зо­ван­ный не вер­нул­ся. Пол­го­да про­жил дома, где про­пи­сан, и уха­жи­вал за мате­рью. Все справ­ки о её недее­спо­соб­но­сти он отправ­лял в воен­ко­мат, в про­ку­ра­ту­ру, «не пря­чась». Выпла­ты от Мино­бо­ро­ны кон­чи­лись: боль­шая часть ушла на пога­ше­ние кре­ди­тов, кото­рых было «очень мно­го».

«Со вре­ме­нем немно­го успо­ко­ил­ся. Пси­хи воз­вра­ща­лись толь­ко, когда мать начи­на­ла пить», — вспо­ми­на­ют зна­ко­мые Сер­гея. Тётя его под­дер­жи­ва­ла: мол, дер­жись, всё будет нор­маль­но. Но в октяб­ре 2023 года в квар­ти­ру при­шли поли­цей­ские: нуж­но дать пока­за­ния об остав­ле­нии места служ­бы. А он и не пря­тал­ся, гово­рит тётя: ну поеха­ли, так поеха­ли.

«Есть статья, есть суд, есть срок»

Вла­ди­ми­ра Муро­но­ва, по спе­ци­аль­но­сти меха­ни­ка-води­те­ля, по моби­ли­за­ции опре­де­ли­ли сани­та­ром в мед­ро­ту. Но он не про­слу­жил меди­ком и дня, гово­рят его род­ствен­ни­ки. Вла­ди­ми­ра сра­зу погна­ли в бое­вые выхо­ды, утвер­жда­ют они, а после — соби­рать тела уби­тых.

«По три дня дежур­ство, потом сме­на, если выжи­вешь, боль­ше нель­зя, баш­ня съе­дет. Тру­пов там умо­тать­ся. Я с ними, как с дру­зья­ми уже, пиз­дец», — писал Вла­ди­мир.

В пер­вый отпуск он вышел в июне 2023 года. Тря­су­щи­ми­ся рука­ми — тре­мор не уни­мал­ся ни на мину­ту — обни­мал двух детей. Едва по ули­це про­ез­жа­ла маши­на — вста­вал и зади­рал голо­ву к небу: искал дро­ны, раке­ты и бом­бы. Слу­шал ново­сти по теле­ви­зо­ру, вспо­ми­на­ют род­ствен­ни­ки, и оце­ни­вал: «Что тут гово­ри­ли и что было там на самом деле». Обрат­но решил не ехать. Объ­яс­нил про­сто: «Я хочу жить». Мать, тёща и тесть, жена и сест­ра реше­ние Вла­ди­ми­ра под­дер­жа­ли.

«Он пони­мал, что вля­пал­ся, что будут послед­ствия, но решил, что поне­сёт ответ­ствен­ность в пра­во­вом поле. Мы дума­ли, что это пра­во­вое поле долж­но соблю­дать­ся. Есть ста­тья — есть суд, есть срок».

Вла­ди­мир пода­рил лето — себе и семье. Ниче­го не пред­при­ни­мал. Из части зво­ни­ли, тре­бо­ва­ли вер­нуть­ся. Так выяс­ни­лось, что так же, как Вла­ди­мир, посту­пи­ли и его сослу­жив­цы по меди­цин­ской роте (сколь­ко все­го их было, он не уточ­ня­ет).

Пока отказ­ник жил по про­пис­ке, не воз­вра­ща­ясь в часть, жена забе­ре­ме­не­ла тре­тьим ребён­ком. Но уви­деть его Вла­ди­ми­ру не при­шлось: в октяб­ре 2023 года в дом при­шли воен­ные поли­цей­ские. Моби­ли­зо­ван­ный был в гара­же, сотруд­ни­ки оста­ви­ли номер теле­фо­на. Вла­ди­мир позво­нил, дого­во­ри­лись съез­дить в город Сво­бод­ный, где нахо­дит­ся воен­ный след­ствен­ный отдел и комен­да­ту­ра: «Даст объ­яс­не­ние, при­е­дет обрат­но». Но он уже не вер­нул­ся.

«Готовы были за свой отказ воевать отсидеть»

У Вла­ди­ми­ра взя­ли пер­вые объ­яс­не­ния и при­вез­ли в 32 воен­ный горо­док в Ека­те­рин­бур­ге, где закры­ли в четы­рех­этаж­ном зда­нии с дру­ги­ми оста­вив­ши­ми части в Укра­ине («СОЧа­ми», как их назы­ва­ли). Там Вла­ди­мир и позна­ко­мил­ся с Сер­ге­ем, кото­ро­го из обла­сти доста­ви­ли сюда же.

Им выде­ли­ли отдель­ную построй­ку, «где их скла­ди­ро­ва­ли и запи­ра­ли», так опи­сы­ва­ют это род­ствен­ни­ки Сер­гея. Сосе­дей ока­за­лось мно­го: Вла­ди­мир гово­рил род­ным, что в ком­на­тах все не уме­ща­ют­ся, спят на полу и на под­окон­ни­ках в кори­до­ре. Новень­ких при­во­ди­ли каж­дую неде­лю. Из доку­мен­тов, полу­чен­ных «Вёрст­кой», сле­ду­ет, что в это зда­ние при­во­зи­ли муж­чин, объ­яв­лен­ных в розыск и зна­чив­ших­ся в спис­ке из 800 сбе­жав­ших с вой­ны на момент янва­ря 2024 года. Эти дан­ные предо­ста­вил один из воен­ных сле­до­ва­те­лей Цен­траль­но­го воен­но­го окру­га.

«Они попа­ли в зато­че­ние, у зэков усло­вия луч­ше», — гово­рят род­ствен­ни­ки отказ­ни­ков, с кото­ры­ми пого­во­ри­ла «Вёрст­ка». Их не выпус­ка­ли на ули­цу, мож­но было толь­ко дой­ти до сто­ло­вой и обрат­но. Кор­ми­ли пло­хо, но мож­но было зака­зать про­дук­тов курье­ру из «Пятё­роч­ки». Никто из них не был офи­ци­аль­но задер­жан или аре­сто­ван.

— Им что-то объ­яс­ня­ли?
— Им пред­ла­га­ли вер­нуть­ся обрат­но в Укра­и­ну, тогда сде­ла­ют отме­ну уго­лов­ки, вос­ста­но­вят доволь­ствие, зар­пла­ту и посо­бия. Либо гово­ри­ли: тогда сиди­те тут и жди­те суда. Почти все оста­лись в кор­пу­се ждать суда.

«Это люди, кото­рые гото­вы были за свой отказ вое­вать отси­деть, поне­сти все необ­хо­ди­мые нака­за­ния. Они не хоте­ли бегать от ответ­ствен­но­сти, они гото­вы были при­нять на себя её, пой­ти под суд и полу­чить срок», — гово­рит сест­ра одно­го из дезер­ти­ров. Это при­зна­ют и коман­ди­ры отказ­ни­ков. В слу­жеб­ных харак­те­ри­сти­ках неко­то­рых из них есть фра­за: «В про­хож­де­нии служ­бы в усло­ви­ях бое­вых кон­флик­тов и воен­ных дей­ствий не моти­ви­ро­ван».

Под Новый год в город­ке сме­нил­ся комен­дант, и при лей­те­нан­те Лебе­де­ве «начал­ся пол­ный бес­пре­дел», гово­рят род­ствен­ни­ки воен­ных. За уволь­ни­тель­ную на празд­ни­ки тре­бо­ва­ли 30 тысяч руб­лей, а потом и вовсе запре­ти­ли даже мимо­лёт­ные сви­да­ния с близ­ки­ми. К отка­зав­шим­ся вое­вать ста­ли при­ме­нять силу: захо­ди­ли в куб­рик, закры­ва­ли дверь и изби­ва­ли, по шесть чело­век за один раз. Так их пыта­лись скло­нить к «отъ­ез­ду на Укра­и­ну». Каж­дый день Вла­ди­мир писал жене, сколь­ко куб­ри­ков оста­лось до его места, но в ито­ге до него напа­да­ю­щие не дошли: «Немно­го уго­мо­ни­лось это».

В это вре­мя мно­гие нача­ли пытать­ся бежать. Одни свя­зы­ва­ли про­сты­ни, пере­ки­ды­ва­ли через окна чет­вёр­то­го эта­жа, спус­ка­лись и бежа­ли через забор. Неко­то­рые так лома­ли ноги и руки, и побег отме­нял­ся.

Вто­рые «съё­бы­ва­лись через кух­ню», когда вез­ло. Но часть отказ­ни­ков, похо­див по род­ным местам, так же тай­ком воз­вра­ща­лись — боя­лись, что их най­дут вто­рой раз и «будет хуже».

Тре­тьи поль­зо­ва­лись 15-минут­ным сви­да­ни­ем с род­ствен­ни­ка­ми. Про­хо­ди­ли КПП, бра­ли из рук жён паке­ты с сига­ре­та­ми и едой, а потом запры­ги­ва­ли в сто­я­щую рядом маши­ну или так­си и гна­ли подаль­ше от воен­ной части.

Сра­зу их не пре­сле­до­ва­ли. Но как было даль­ше жить, рас­суж­да­ет одна из жён отказ­ни­ков, неяс­но. По про­пис­ке — тут же при­дёт поли­ция. На рабо­ту не устро­ишь­ся, в поли­кли­ни­ку не попа­дёшь, все доку­мен­ты оста­ют­ся в части. Надо уез­жать в дру­гой город или реги­он, а денег на жизнь нет — выпла­ты от Мино­бо­ро­ны пере­ста­ют при­хо­дить, ещё когда не воз­вра­ща­ешь­ся вовре­мя из отпус­ка или поки­да­ешь часть.

Сер­гей хотел тоже бежать — не полу­чи­лось. Вла­ди­мир даже не про­бо­вал: думал, что спра­вед­ли­вее остать­ся в казар­мах, дождать­ся суда и отбыть срок, поло­жен­ный зако­ном. В апре­ле 2024 года у него роди­лась дочь, он видел её на при­слан­ной женой фото­гра­фии.

«Да у нас все хотят отмазку»

В нача­ле май­ских выход­ных в кор­пус, где дер­жа­ли отказ­ни­ков, вошли под 40 авто­мат­чи­ков и бой­цов с дубин­ка­ми. И выве­ли отту­да целый этаж — это, по сло­вам род­ствен­ни­ков, 170–180 чело­век. Загна­ли их в авто­бу­сы и отпра­ви­ли на воен­ный аэро­дром, а отту­да — пря­мо на СВО. Об этой мас­со­вой высыл­ке на фронт «Вёрст­ке» рас­ска­за­ли два адво­ка­та и три семьи отка­зав­ших­ся вое­вать.

Сре­ди остав­ших­ся отказ­ни­ков нача­лась пани­ка, все дума­ли, как выле­зать. Один муж­чи­на «из-за опа­се­ний бес­пре­дель­ной отправ­ки в зону СВО» вскрыл себе вены и поре­зал шею. Его забра­ла ско­рая.

Вла­ди­мир позво­нил сле­до­ва­те­лю: «Как так, у мое­го сосе­да вооб­ще суд с при­го­во­ром дол­жен был быть 6 мая! А его забра­ли туда! Как?!» Сле­до­ва­тель пере­дал дело Вла­ди­ми­ра в про­ку­ра­ту­ру ещё в кон­це апре­ля и знал, что суд уже назна­чен в июле, поэто­му отве­тил: «Если вызо­вут тебя, гово­ри, что ты под под­пис­кой о невы­ез­де и что дело в про­ку­ра­ту­ре. Забрать не долж­ны». И отпра­вил в воен­ную часть заяв­ле­ние о невоз­мож­но­сти отъ­ез­да подо­зре­ва­е­мо­го (есть в рас­по­ря­же­нии «Вёрст­ки»).

Это не помог­ло. Груп­пе Сер­гея и Вла­ди­ми­ра ска­за­ли, что они будут сле­ду­ю­щи­ми.

Тогда отка­зав­ши­е­ся вое­вать напи­са­ли обра­ще­ние к упол­но­мо­чен­ной по пра­вам чело­ве­ка в Сверд­лов­ской обла­сти Татьяне Мерз­ля­ко­вой. Его текст, дати­ро­ван­ный 13 мая, есть в рас­по­ря­же­нии «Вёрст­ки». На трёх послед­них листах сто­ят под­пи­си почти 70 муж­чин. Они назы­ва­ют себя «граж­да­на­ми Рос­сии; подо­зре­ва­е­мы­ми в том, что само­воль­но оста­ви­ли часть». Мно­гие из них, гово­рит­ся в доку­мен­те, не выхо­ди­ли нику­да, кро­ме сто­ло­вой, с эта­жей казар­мы боль­ше полу­го­да. Даль­ше они опи­сы­ва­ют, как для них неза­кон­но устро­и­ли «ана­лог СИЗО», как им запре­ща­ют видеть детей, жён, роди­те­лей, а если их и выво­дят на встре­чу — то часто в наруч­ни­ках. В кол­лек­тив­ной жало­бе воен­ные пишут о суи­цид­ных настро­е­ни­ях. Гово­рят, что на эта­жах удер­жи­ва­ют­ся люди, огра­ни­чен­но и вовсе негод­ны к воен­ной служ­бе, мно­го­дет­ные отцы, чело­век, сло­мав­ший себе обе ноги при попыт­ке бежать из казар­мы через окно.

Супру­га одно­го из отказ­ни­ков рас­ска­за­ла «Вёрст­ке», что зво­ни­ла в про­шлом году в при­ём­ную Мерз­ля­ко­вой и рас­ска­за­ла ей о десят­ке выпав­ших у мужа зубов, нары­вах на теле, гной­ни­ках во рту, про­бле­мах с дефе­ка­ци­ей — и невоз­мож­но­сти лече­ния «за лен­точ­кой». Тогда ей пере­зво­ни­ла одна из сотруд­ниц аппа­ра­та. «Да у нас все хотят отмаз­ку, все хотят соско­чить, у нас не мужи­ки пошли, а вооб­ще непо­нят­но кто, вое­вать не могут», — пере­ска­зы­ва­ет её сло­ва жен­щи­на. — Это мне так отве­ти­ли в коми­те­те по защи­те прав чело­ве­ка, пред­став­ля­е­те? Я им ска­за­ла самим идти в око­пы, слать туда сво­их мужей и детей. Я неде­лю от это­го раз­го­во­ра отхо­ди­ла».

На офи­ци­аль­ном сай­те омбуд­сме­на гово­рит­ся, что «в свя­зи с боль­шим коли­че­ством обра­ще­ний» она посе­ща­ла пункт сбо­ра воен­но­слу­жа­щих, само­воль­но оста­вив­ших вой­ско­вые части за неде­лю до отправ­ки кол­лек­тив­ной жало­бы, 6 мая.

«Жалоб на нару­ше­ние их граж­дан­ских прав со сто­ро­ны руко­вод­ства пунк­та не посту­пи­ло. Для воен­но­слу­жа­щих и моих сотруд­ни­ков этот визит был очень поле­зен, посколь­ку мы убе­ди­лись, что они обес­пе­че­ны всем необ­хо­ди­мым. Усло­вия про­жи­ва­ния и пита­ние, меди­цин­ские услу­ги и воз­мож­ность встре­чи с род­ны­ми — всё это поз­во­ля­ет ребя­там ожи­дать выне­се­ния любых реше­ний в нор­маль­ной обста­нов­ке, — рас­ска­за­ла по ито­гам встре­чи Мерз­ля­ко­ва.

«Вёрст­ка» отпра­ви­ла запрос в аппа­рат омбуд­сме­на Сверд­лов­ской обла­сти, но отве­та на момент пуб­ли­ка­ции не полу­чи­ла.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Их загребли по беспределу»

Жена Вла­ди­ми­ра пона­ча­лу была про­тив побе­га, но не выдер­жа­ла ожи­да­ния и ска­за­ла мужу бежать «при любой воз­мож­но­сти». Юри­сты сове­то­ва­ли упи­рать­ся нога­ми и не ехать «туда» ни под каким пред­ло­гом. Вла­ди­ми­ра отве­тил семье, что это нере­аль­но: «На этаж захо­дят сорок рыл с дубин­ка­ми, и если ты не идёшь — тебя выклю­ча­ют и в бес­со­знан­ке гру­зят на борт». Тем более, после обра­ще­ния к Мерз­ля­ко­вой в часть при­вез­ли мно­го воен­ных поли­цей­ских, и их кор­пус взя­ли под уси­лен­ный кон­троль.

Утром 16 мая Вла­ди­мир напи­сал жене, что ско­ро будет постро­е­ние, с кото­ро­го забе­рут на вой­ну ещё несколь­ко десят­ков чело­век. «Без пят­на­дца­ти три. Он напи­сал. Его имя было в спис­ках. И напи­сал, что его ведут на борт само­лё­та», — с пау­за­ми рас­ска­зы­ва­ет супру­га.

«А потом он мне пишет: тёть Кать, я поехал, — вспо­ми­на­ет тот день род­ствен­ни­ца Сер­гея. — Я гово­рю: ты шутишь, что ли? А ока­за­лось, прав­да». Сер­гей зво­нил по видео и пока­зал тёте, как 70 чело­век согна­ли в авто­бу­сы и у выхо­да поста­ви­ли штур­мо­ви­ков с авто­ма­та­ми. «Ну всё, пиз­дец, попа­ли мы», — при­го­ва­ри­вал он. Вто­рой раз позво­нил из Коль­цо­во. Тетя всё ещё не вери­ла, а он пока­зал аэро­дром и ска­зал: «Через пол­ча­са наш само­лёт».

«Я отпра­ви­ла все бума­ги, сам сле­до­ва­тель отправ­лял свои заяв­ле­ния, вез­де ста­вил печа­ти — но всё, пипец, — пла­чет тётя Сер­гея. — Они вооб­ще не реа­ги­ру­ют. Щас их отпра­вят — и всё, ниче­го мы не смо­жем сде­лать. Их загреб­ли по бес­пре­де­лу». Жен­щи­на несколь­ко раз повто­ря­ет, что пле­мян­ник пошёл сам и готов был сидеть, «нести свое нака­за­ние».

Сест­ра Вла­ди­ми­ра потре­бо­ва­ла от него вклю­чать гео­ло­ка­цию в теле­фоне и бро­си­лась за ним. Нашла воен­ный аэро­дром, при­е­ха­ла к воро­там и нача­ла тре­бо­вать вер­нуть бра­та, кото­рый нахо­дит­ся под под­пис­кой и ждёт суда. Зам­ко­мен­дан­та гар­ни­зо­на ска­зал, что по нему при­шёл пер­со­наль­ный при­каз о закры­тии уго­лов­но­го дела и что Вла­ди­мир под­ле­жит отправ­ке на фронт.

Пока­зать при­каз о пре­кра­ще­нии уго­лов­но­го дела сест­ре отка­за­лись: «У меня таких сей­час 170 чело­век, я что, дол­жен этот вопрос с каж­дым решать?»

Полу­ча­ет­ся, как мини­мум 170 отка­зав­ших­ся вое­вать муж­чин лиши­лись пра­ва на суд и вооб­ще были вычерк­ну­ты из уго­лов­но­го про­цес­са — о чём не зна­ли ни сле­до­ва­те­ли, ни про­ку­ро­ры, ни адво­ка­ты. «На каком осно­ва­нии эти при­ка­зы изда­ли — никто не зна­ет. Люди не хотят вое­вать, уже один раз отка­за­лись и гото­вы за это сесть. А они про­сто отме­ня­ют уго­лов­ку — и всё, погна­ли», — гово­рит род­ствен­ни­ца одно­го из «СОЧей».

Сест­ра Вла­ди­ми­ра не дава­ла закрыть дверь маши­ны, из кото­рой с ней гово­рил воен­ный в Коль­цо­во, про­рва­лась через КПП. Она села на зем­лю и ска­за­ла, что будет ждать, когда ей вер­нут бра­та. Ухо­дить жен­щи­на отка­за­лась, даже когда при­мча­лась чёр­ная BMW X7 с комен­дан­том гар­ни­зо­на Лебе­де­вым, «теми людь­ми, кото­рые и созда­ли такие бес­че­ло­веч­ные усло­вия для аре­сто­ван­ных воен­но­слу­жа­щих, и бла­го­да­ря кото­рым сей­час шли отправ­ки по бес­пре­де­лу». Жен­щине нача­ли угро­жать аре­стом, «раз­ве что в мор­ду не пле­ва­ли». Дежур­ный, по её сло­вам, ей сочув­ство­вал, но ска­зал, что она ниче­го не добьёт­ся.

Но в ито­ге Вла­ди­ми­ра выве­ли. «В сопро­вож­де­нии трёх воен­ных поли­цей­ских. Или четы­рёх. И за решет­ку огра­ды так и не отпу­сти­ли. Мы сто­я­ли про­ща­лись, как обе­зья­ны в клет­ке, — пла­чет сест­ра. — Он так изме­нил­ся! Он выгля­дел, как каторж­ник. Очень поста­рел и поху­дел, реаль­но ске­лет. Выгля­дел так, буд­то пару лет сидел в тюря­ге без еды. И это всё на кон­тра­сте с эти­ми сви­нья­ми на бэхе…»

Сест­ра пере­да­ла про­дук­ты через при­от­кры­тую дверь, и Вла­ди­ми­ра уве­ли. Через пол­ча­са он уле­тел на вой­ну. «Я на самом деле пони­маю, что мы послед­ний раз уви­де­лись. От него реаль­но там ника­ко­го тол­ка. Он же еле на ногах сто­ит, — сест­ра сно­ва пла­чет. — Повез­ли доби­вать. Он там не выжи­вет. Его хлоп­нут там через неде­лю, может, через две. Их про­сто отпра­ви­ли пушеч­ным мясом туда. И всё ради чего? Что­бы эти гну­си и даль­ше на бэхах езди­ли и жопы отси­жи­ва­ли».

«Они едут в окопы связанными»

Как выяс­ни­ла «Вёрст­ка», созна­тель­но отка­зав­ших­ся вое­вать на тер­ри­то­рии Укра­и­ны моби­ли­зо­ван­ных удер­жи­ва­ют на тер­ри­то­рии воин­ских частей, а потом без их согла­сия отправ­ля­ют на фронт и в дру­гих реги­о­нах. Мас­со­во такие насиль­ные высыл­ки нача­лись в мае. Как ска­зал сле­до­ва­тель одной из жён: «Это не мы при­ду­ма­ли, это при­каз из Моск­вы». Какой имен­но, не уточ­нил.

Жен­щи­на рас­ска­за­ла «Вёрст­ке», что её мужа, уехав­ше­го с вой­ны ещё в 2022 году, задер­жа­ли через два года в Росто­ве, когда он поехал оформ­лять стра­хов­ку на маши­ну. Три меся­ца с мар­та он про­вёл на тер­ри­то­рии воин­ской части в Росто­ве. По сло­вам его жены, трех­этаж­ное зда­ние было запол­не­но отказ­ни­ка­ми, в одной ком­на­те сиде­ло по 40 чело­век. Тех, чьи род­ствен­ни­ки осме­ли­лись жало­вать­ся в про­ку­ра­ту­ру и в Мино­бро­ны на усло­вия содер­жа­ния, при­стё­ги­ва­ли наруч­ни­ка­ми и «мораль­но изде­ва­лись». По сло­вам собе­сед­ни­цы «Вёрст­ки», 6 мая в пять утра к отказ­ни­кам зашли воен­ные поли­цей­ские и 67 чело­век погна­ли в авто­бу­сы на Донецк. Тех, кто не хотел идти, изби­ли и свя­за­ли: «Они едут в око­пы свя­зан­ны­ми», — гово­рит одна из род­ствен­ниц. С одним из отказ­ни­ков в авто­бу­се пока есть связь, он гово­рит, что их уже рас­пре­де­ли­ли в штур­мо­вые бри­га­ды, пове­дут в ата­ку — «в нака­за­ние за отказ вое­вать». Сбе­жать нель­зя: «Они под при­це­лом».

О такой же высыл­ке отказ­ни­ков обрат­но на вой­ну рас­ска­за­ли дру­зья и семьи муж­чин из Крас­но­яр­ска, Моск­вы и Мос­ков­ской обла­сти. Там зна­ко­мые бежав­ших с фрон­та ска­за­ли «Вёрст­ке», что они тоже столк­ну­лись с насиль­ной высыл­кой на фронт вме­сто суда и при­го­во­ра: «Под­твер­ждаю эту шля­пу в Москве. Семё­нов­ский и Пре­об­ра­жен­ский пол­ки соби­ра­ют всех „СОЧи­стов“ в поне­дель­ник и отправ­ля­ют в Мули­но, с после­ду­ю­щей отправ­кой на Харь­ков­ское направ­ле­ние».

В мае изда­ние «Аст­ра» так­же пуб­ли­ко­ва­ло видео, на кото­ром моби­ли­зо­ван­ный отказ­ник при­ко­ван наруч­ни­ка­ми к кус­ку рель­са в вой­ско­вой части При­мор­ско­го края. «Вот так у нас, нахуй, застав­ля­ют людей ехать на СВО. Чело­век не хотел ехать. Его пой­ма­ли, нахуй, и сей­час удер­жи­ва­ют под зам­ком до бор­та. Потом перед бор­том, навер­но, отстег­нут, нахуй», — гово­рит один из воен­но­слу­жа­щих за кад­ром. Жур­на­ли­сты пишут, что в двух вой­ско­вых частях насиль­но отправ­ля­ют «за лен­точ­ку» более сот­ни чело­век, отка­зав­ших­ся вое­вать.

А в те же дни, когда Сер­гея и Вла­ди­ми­ра заго­ня­ли в авто­бу­сы авто­мат­чи­ки в Ека­те­рин­бур­ге, из Каза­ни заби­ра­ли 48-лет­не­го сле­са­ря Ген­на­дия — вме­сте с десят­ком дру­гих бежав­ших с фрон­та.

Ген­на­дий про­слу­жил восемь меся­цев после моби­ли­за­ции, 20 апре­ля 2023 года его рани­ло. В боль­ни­це в Донец­ке, по сло­вам сест­ры, его пома­за­ли зелён­кой, а оскол­ки оста­лись внут­ри, вбли­зи арте­рий, что под клю­чи­ца­ми. «Но выжить как-то повез­ло», — гово­рят в семье. Те же меди­ки в Донец­ке ска­за­ли, что его долж­ны комис­со­вать, пото­му что оскол­ки оста­лись в опас­ной бли­зо­сти к сосу­дам. Но никто демо­би­ли­зо­вы­вать Ген­на­дия не стал: после лече­ния в отпуск его не отпус­ка­ли, и в июне 2023 года он про­сто уехал из части.

Он вер­нул­ся в Казань ста­ри­ком, гово­рит сест­ра. «Как урюк при­е­хал, я его даже не узна­ла, чёр­ный, смор­щен­ный. Почти не мог ходить — до кух­ни добре­дал с одыш­кой. Мы сна­ча­ла дума­ли, что у него кры­ша поеха­ла. Рас­ска­зы­вал ад. Что им даже воды там не хва­та­ло. Гово­рил, что на пере­до­вой есть так не хоте­лось, как хоте­лось пить», — пере­да­ёт сло­ва воен­но­го его сест­ра. Он гово­рил, что над их блин­да­жа­ми лежа­ли «двух­со­тые», вода через них сте­ка­ла в укры­тие, и Ген­на­дий с дру­ги­ми воен­ны­ми эту труп­ную воду пил.

Пер­вый месяц не спал ни ночи. Сидел напро­лёт до утра, смот­рел теле­ви­зор. Выклю­чить звук не мог. «Для меня если тиши­на — зна­чит, сей­час будет при­лёт», — объ­яс­нял он сест­ре. Через несколь­ко меся­цев зано­во научил­ся спать, толь­ко с тех пор ему каж­дую ночь сни­лись покой­ни­ки: «Двух­со­тые, кото­рые там лежат и гни­ют». Ген­на­дий хотел покон­чить с собой, вскры­вал вены.

В фев­ра­ле 2024 года в квар­ти­ру — отказ­ник жил, как и мно­гие бежав­шие, по про­пис­ке — при­шли поли­цей­ские. Ска­за­ли, что Ген­на­дий в розыс­ке. С сест­рой он поехал в комен­да­ту­ру: хотел рас­ска­зать про спи­са­ние, про ране­ние, наде­ял­ся на рас­сле­до­ва­ние, не хотел попа­дать в феде­раль­ный розыск, про­сил демо­би­ли­зо­вать. На вой­ну сле­сарь Ген­на­дий воз­вра­щать­ся не хотел: «Я уви­дел там этот кош­мар, эту мясо­руб­ку. Мож­но слу­жить в армии, мож­но хотеть отдать долг родине, вое­вать мож­но — но не так. По-чело­ве­че­ски мож­но. А не бро­сать на пере­док, как мясо».

«Конечно, я лучше сяду»

Ген­на­дия забра­ли на тер­ри­то­рию казан­ско­го тан­ко­во­го учи­ли­ща, где со 150 таки­ми же отказ­ни­ка­ми он жил в общих казар­мах и отку­да ухо­дил домой на выход­ные. Доку­мен­ты о про­вер­ке по делу об остав­ле­нии им служ­бы пере­сы­ла­лись из одно­го след­ствен­но­го отде­ла в дру­гой и до сих пор не дошли до Самар­ско­го гар­ни­зо­на, гово­рит адво­кат.

Ген­на­дий в это вре­мя про­хо­дил мед­ко­мис­сии: 14 мар­та в казан­ском воен­ном гос­пи­та­ле на одном листе ему напи­са­ли, что он здо­ров и при­сво­и­ли кате­го­рию А — к войне годен. Ген­на­дий пошёл на неза­ви­си­мую экс­пер­ти­зу. 4 апре­ля меди­ки, посмот­рев застряв­шие в нем оскол­ки, най­дя инфек­цию и одну неболь­шую опу­холь, напи­са­ли в заклю­че­нии кате­го­рию Д — для служ­бы не годен. В допол­не­ние пси­хи­атр упо­мя­нул о навяз­чи­вых мыс­лях о суи­ци­де, ска­зал, что Ген­на­дий может быть опа­сен как мини­мум для себя, и назна­чил обсле­до­ва­ния в пси­х­дис­пан­се­ре. Все эти диа­гно­зы для моби­ли­зо­ван­но­го были новые, при­об­ре­тён­ные в око­пах.

Но 17 мая вме­сто пси­х­дис­пан­се­ра Ген­на­дия и дру­гих отка­зав­ших­ся вое­вать моби­ли­зо­ван­ных из Каза­ни на авто­бу­сах увез­ли в Сама­ру. Сле­са­рю ска­за­ли, что это яко­бы для след­ствен­ных дей­ствий по пово­ду побе­га с фрон­та. У одно­го из воен­ных, ехав­ших вме­сте с Ген­на­ди­ем, утром дол­жен был быть суд с при­го­во­ром. Но муж­чи­на не узнал, сколь­ко ему при­су­ди­ли за отказ вое­вать — его, как и осталь­ных, на поли­гоне в Сама­ре загна­ли в само­лёт и через Ростов сно­ва отпра­ви­ли на фронт.

«Мы писа­ли заяв­ле­ние в про­ку­ра­ту­ру, во все мед­ко­мис­сии, в воен­ко­мат — и всё впу­стую, всё про­сто пиз­дец, — не выдер­жи­ва­ет сест­ра Ген­на­дия. — Он готов за своё реше­ние поне­сти нака­за­ние. У него же долж­но быть пра­во не вое­вать? Я спра­ши­ва­ла, если тебе выбор дадут: сесть или поехать обрат­но — ты что решишь? Он гово­рит — конеч­но, я луч­ше сяду. Я буду ему еду туда тас­кать, „греть“ его там, как это гово­рят? У нас мама не пере­жи­вёт, если он умрёт, у нас отец недав­но умер, вооб­ще один муж­чи­на в семье остал­ся».

Ген­на­дий сей­час нахо­дит­ся где-то в Донец­кой обла­сти и «готов на лыжи» — сест­ра име­ет в виду новый побег. Но пока в его рас­по­ло­же­нии охра­на по пери­мет­ру, и нет ника­кой воз­мож­но­сти спа­стись.

«Да не хотят они воевать»

Поче­му Мино­бо­ро­ны идёт на бес­пре­це­дент­ные меры — внут­рен­ни­ми при­ка­за­ми пре­кра­ща­ет воз­буж­дён­ные воен­ным след­стви­ем уго­лов­ные дела и отправ­ля­ет уже отка­зав­ших­ся вое­вать муж­чин обрат­но на фронт? Одна из вер­сий — нехват­ка сол­дат для оса­ды Харь­ко­ва, гово­рит один из адво­ка­тов по назна­че­нию, спе­ци­а­ли­зи­ру­ю­щий­ся в таких делах. Для неё, как рас­ска­зы­ва­ли в мар­те источ­ни­ки «Вёрст­ки», рос­сий­ской армии нуж­но как мини­мум 300 тысяч муж­чин. Поэто­му в весен­ний при­зыв с 1 апре­ля 2024 года сотруд­ни­ки Мино­бо­ро­ны уго­ва­ри­ва­ют сроч­ни­ков, дем­бе­лей, укло­ни­стов и запас­ни­ков заклю­чить с ними кон­тракт.

Под­пи­сав­ших дого­вор сроч­ни­ков и неуме­лых резер­ви­стов отправ­ля­ют в том чис­ле на южные гра­ни­цы Рос­сии в части под­держ­ки и в погран­вой­ска  — что­бы высво­бо­дить опыт­ных воен­ных для наступ­ле­ния на Харь­ков. Об этом гово­ри­ли сра­зу несколь­ко источ­ни­ков «Вёрст­ки», в том чис­ле в адми­ни­стра­ции пре­зи­ден­та. «Не гну­ша­ют­ся попол­нить ряды вою­ю­щих и дезер­ти­ра­ми. Хотя, конеч­но, мораль­ный дух этих муж­чин… Да не хотят они вое­вать. Они гото­вы отпра­вить­ся вме­сто это­го в заклю­че­ние. И даже име­ют на это юри­ди­че­ское пра­во. Они, может, сами для себя в бою опас­ны», — пред­по­ла­га­ет юрист.

Мно­го­дет­ный отец Вла­ди­мир напи­сал, что попал в пер­вый армей­ский кор­пус «ДНР», и боль­ше теле­фон у него не рабо­тал. Жена с тре­мя детьми оста­лась дома одна.

Сест­ра сле­са­ря Ген­на­дия гово­рит, что он под Донец­ком и его ждут две неде­ли уче­ний на поли­гоне, а потом — «пере­док».

У гасив­ше­го зар­пла­той воен­но­го кре­ди­ты Сер­гея в Сверд­лов­ской обла­сти оста­лась «бес­хоз­ная», как её назы­ва­ют зна­ко­мые, мать. Кор­мить она сама себя не может.

На днях 29-лет­ний отказ­ник выхо­дил на связь и ска­зал «Вёрст­ке», что зво­нит, навер­ное, послед­ний раз. «Нас шлют на бое­вое зада­ние на три меся­ца, там теле­фо­нов не будет. Это какой-то штурм». Его друг уточ­нил, отправ­ля­ют ли их в ата­ку как штраф­ни­ков, в нака­за­ние. Сер­гей отве­тил, что да.

Напом­ним, ранее «Вёрст­ка» рас­ска­зы­ва­ла о том, как заме­нить армию аль­тер­на­тив­ной граж­дан­ской служ­бой, несмот­ря на пре­пят­ствия от воен­ко­ма­та, а так­же о том, как при­зыв­ни­ку избе­жать кон­трак­та с Мино­бо­ро­ны и мож­но ли разо­рвать его.

Автор: Оле­ся Гера­си­мен­ко

Иллю­стра­ции: Д. Д.

Под­дер­жи­те «Вёрст­ку» — это важ­но и без­опас­но →