МБР в ЛДНР. Как устроен рынок секс-услуг для российских военных на оккупированных территориях

От 500 тысяч в месяц до полутора миллионов рублей в неделю зарабатывают секс-работницы, которые приезжают на оккупированные территории Украины. 99% их клиентов — российские военные, которые охотно тратят на женщин свои высокие зарплаты. Секс-работницы приезжают к окопам, на блокпосты и в сауны — нередко, чтобы за 15 тысяч рублей в час просто послушать, как солдаты и офицеры больше не хотят воевать.

Материал подготовлен вместе с издательством «Знаки препинания».

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Марьяне 25 лет, она считает себя одной из первых секс-работниц, которая сменила Москву, Сочи и Красную Поляну на зону боевых действий. В Луганск она приехала в феврале 2023 года. Идею подкинул знакомый сутенёр из Краснодарского края: осенью 2022 года его мобилизовали, а уже через пару месяцев он осмотрелся и позвонил с предложением: «Здесь много молодых мужиков, местные девчонки старше 18 лет почти все уехали, а военным как никому необходимо женское внимание и забота».

Отработав новогодние праздники в Красной Поляне, Марьяна, ещё четверо девушек и их менеджер-сутенёр добрались до Ростова, сели в автобус и поехали в Луганск. Миновали блокпосты, военную полицию, проверку документов, таможню, досмотр вещей. «Мы говорили, что едем к подруге, к друзьям, к мужьям — кто во что горазд врали. Я и даже не задумывалась о том, что идут боевые действия… что могут бомбить…»

С автовокзала поехали в заранее снятые мобилизованным сутенёром апартаменты — с камерами и охраной 24\7. Отдохнули и «влились в работу». Первого клиента помнит хорошо: «Знаешь песню „А я люблю военных красивых здоровенных“… Ну вот оно… С наступлением СВО вообще пошёл такой вайб и в тик-токе, и в рилзах… Ты там смотришь на них в этих видео, думаешь, вау, как круто… И вот я открываю дверь, а в квартиру заходит парень 22 года, статный, офицер, с высшим образованием, только выпустился, только приехал, весь чистенький, весь побритый… Мы до сих пор поддерживаем общение, он влюбился в меня. Он до сих пор воюет», — рассказывает девушка.

«Работа» в Луганске сразу «встала на поток». «Желающих оказалось немереное количество. Кто-то из девочек мог вывезти 10 человек по часу и принять одного „ночника“, который остаётся до утра. Я столько не могла, у меня сил нет. 5 – 6 человек и „ночник“ — это мой максимум, на этом рабочая смена заканчивалась», — говорит Марьяна. Она «работала» по две недели — и уезжала в родной город или заграницу, «чтобы прийти в себя». На всю Луганскую область, по подсчётам Марьяны, тогда приходилось не больше десятка вовлечённых в проституцию женщин, приехавших на заработки из России.

Приглашу в гости. Без предоплат

К осени 2024 года, говорят собеседницы «Вёрстки», в оккупированных областях женщин, вовлечённых в проституцию, уже не меньше трёхсот. Примерно сто работают в «стационарных борделях», остальные называют себя индивидуалками. «Сначала ехать боялись. Но когда они увидели, что тут за неделю зарабатывают по полтора миллиона, начали размышлять: „А может, и не так там бомбят…“» — смеётся Марьяна. — «Когда поняли, что жить и работать можно, и даже без менеджера, есть дома с охраной и консьержами, то сюда ринулось много народа», — подтверждает другая собеседница «Вёрстки» Алина.

Большинство секс-работниц приезжают в оккупированные регионы «на вахту». Как правило, снимают на пару недель или на месяц жильё в Луганске, Донецке, Мариуполе, Бердянске или Мелитополе.

«Если в Москве за 5000 в сутки можно снять нормальную студию, то в ЛДНР за 5 тысяч в сутки ты найдёшь только запущенную халупу, — говорит Марьяна. — Средняя цена здесь: 8 – 10 тысяч за отделанную нормальную квартиру». На видео, которое присылает собеседница, серо-бежевые стены, гардины, широкий диван, новая сантехника. Эти квартиры, поясняет Марьяна, «находящиеся по ту сторону политических взглядов» хозяева оставляли риэлторам и уезжали. Агенты по недвижимости сами делали ремонт, чтобы сдавать подороже.

Клиентов в основном находят через чаты в телеграме. Это могут быть группы для «знакомств», которых в мессенджере десятки: «Знакомства/ДНР ЧАТ», «Знакомства Донецк ДНР Девушки», «Знакомства ЛНР Признавашки» и тому подобное. Между предложениями «поднять денег на темках» и рекламе услуг в этих чатах действительно встречаются предложения «познакомиться», часто от аккаунтов с фотографиями мужчин в военной форме. Подобные сообщения от местных жительниц редки, и чаще публикуются прямые объявления от проститутированных женщин — «Донецк, свобода», «Проездом Старобельск? Сочный МБР в твоем авто», «Встречи, гостиница. Без предоплат»

Есть и каналы, в которых публикуют исключительно объявления от секс-работниц и «агентств» — «Встречи ЛНР», «Встречи ДНР, Встречи Донецк» и так далее. В них размещают типовые «анкеты» с эмодзи и яркими шрифтами: несколько фотографий, расценки за секс и «дополнительные услуги», а также контактные данные. У некоторых женщин есть личные закрытые каналы с отзывами, видеосообщениями и расценками, другие даже ведут что-то вроде лайфстайл-блогов.

Один из военных говорит «Вёрстке», что находить женщин ему помогают старшие товарищи: «Иногда даже в телегу идти не надо. Всегда окажется рядом человек, у которого уж точно есть с десяток готовых и проверенных номеров местных нимфеток. В особенности это было с женатыми людьми. Тут у них вообще начинается какой-то лютый траходром, когда выдаётся свободная минутка».

Но быстро удовлетворить потребность в сексе получается не у всех. Рядовой Михаил говорит, что он сейчас в окопах, машины нет, а ближайший населённый пункт в 15 километрах — и тот маленький. «Хочется, чтобы позвонил, привезли сразу, грубо говоря, вот девушки, вот денюжки. Выбрал, забрал, отъехал, отошёл или завёл. Ну, поняли, да, о чём речь?». Кто именно организует занятия проституций, Михаил не интересовался. «А вообще здесь принцип такой: попал в любой город, попал в любую баню, заказал через таксиста — привезли. Кто там возит их, неважно. Самое главное, привезли её, измучили — и всё. Ну, точнее, не измучили, а отдохнули — и всё».

«Есть деньги — значит, можно развести»

99% клиентов на оккупированных территориях — российские военные. «У гражданских просто нет такой зарплаты»,— уточняет одна из собеседниц «Вёрстки». Цены на секс для военных, по ёё словам, «московские», 15 – 20 тысяч рублей в час. За эти деньги можно купить разгрузочный пояс с лямками (РПС), шлем, плиту «Гранит» в бронежилет для защиты поясницы и боков, набор двухдиапазонных раций — или поужинать втроём в центре Донецка.

Ночь — восемь часов с секс-работницей — стоит от 70 до 120 тысяч рублей. Рассчитываются обычно наличными, собеседницы «Вёрстки» сами ограничивают переводы на карты: «Обычно это большие суммы, а у нас есть ФЗ-115i (Женщины имеют в виду федеральный закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма)×… Военные снимают рубли в банкоматах Промсвязьбанка, через который Минобороны проводит зарплаты.

Также есть списки «допов»: дополнительных услуг, которые можно получить, помимо классического полового акта. МБР — «минет без резинки» — стоит от 5 тысяч рублей. Максимум, который предлагали за МБР собеседницам «Вёрстки»,— 300 тысяч рублей (Агата говорит, что всё равно отказалась). Среди других услуг:
— стриптиз +5000
— окончание на тело +5000
— окончание на грудь +5000
— куни +10000
— эротический массаж +5000
— поиграться вместе с вибратором +5000
— поцелуй +2000

Выезд вовлёченной в проституцию женщины на квартиры военных и в сауны стоит 20 тысяч в час. Секс за деньги в саунах — самый популярный вид отдыха у российских военных, потому что отпроситься помыться легче, чем просто получить у командира выходной.

«Адский прайс — это самая ебанутая черта вообще всего эро-движа в Донбабве, — говорит „Вёрстке“ один из военных в Донецке. — Есть деньги — значит, можно развести. В Москве у меня получилось снять двух негритянок на ночь за 15к, довольно неплохих, кстати. В Донецке 15к, дай бог, уйдёт за час. Самое дорогое, что было,  — 30к. ЗА ЧАС. А МИНИМУМ МОЖНО — ДВА. Самая дорогая и самая ужасная ночь в моей жизни, к слову, она явно того не стоила». «Те, кто в России пользовался такими услугами, понимают, что тут очень дорого, но деваться некуда. Здесь и остальное всё втридорога, не только секс», — парирует секс-работница Марьяна.

Если клиентов для женщины выбирает сутенёр, заработок делится 50/50. Есть и другие минусы. «Когда я работала с сутенёром, ко мне приходили все — начиная от беззубых и заканчивая старичками, толстячками… А когда выбираешь сама, у меня все теперь, как из подборки инстаграма. Я всегда прошу заранее скинуть фотографию, и на вопрос клиента, по взаимности ли встреча, честно отвечаю, что да, по взаимности».

«Каждый второй заказ — это просто сесть и поговорить»

Военным нужен далеко не только секс, считают опрошенные «Вёрсткой» секс-работницы и неохотно подтверждают сами военнослужащие. «40% времени занимает наша работа, а остальное время вы сидите с ним выпиваете, а он изливает душу, как ему тяжело, как это всё надоело, когда же это всё закончится, — говорит одна из собеседниц. — Один раз мы так с подружкой 8 часов у них сидели, выпивали, разговаривали, а секса не было. Но они всё равно заплатили».

Главное, что чувствуют военные, — это вина, утверждает Марьяна. «Почти все их истории — о товарищах, которых они не спасли, а могли бы, не перевязали, не подползли… У большинства есть или брат, или друг погибший, и они плачут. Мол, что я скажу его маме, что я скажу его девушке, я до сих пор молчу и не рассказываю им».

Другие чувствуют себя виноватыми за купленный секс — и как будто оправдываются: «У меня есть жена, но я не считаю, что это измена! Меня на боевом убьют, а я не успею получить удовольствие! Мне не стыдно».

Некоторые из клиентов Марьяны на войне с 2022 года, все они, по её словам, уставшие: затянулось «всё это» так, как они не рассчитывали. «Те, кто пришёл недавно, не готовы к тому, что вокруг по-настоящему убивают людей, и говорят они одно и то же: „Блядь, я ожидал другого… Я не хотел воевать, я не хотел убивать… Я убил, а он мне снится, что мне с этим делать…“ Мне кажется, у 90% моих клиентов есть чувство сожаления. Они все пошли за деньгами и не думали, что им придётся делать грязную работу. Равнодушные 10% — это командиры, они уже Сирию прошли, им все эти переживания уже неинтересны».

Многие клиенты, по словам собеседниц «Вёрстки», говорят: «у меня никого нет», «я груз-200», «мне нечего терять». «Я в такие моменты их жалею, и после встречи пишу иногда, как дела, всё ли хорошо. Мне их жалко. Вообще я приехала сюда и, можно сказать, спилась. Надо же с ними пить. Ну и я не могу это всё слушать, если не пить. А я непьющая была. Но теперь мне приходится. Они в компании сразу говорят: „Остаются те, кто пьют. Нам пьющие нужны“. Но мне очень тяжело после таких разговоров».

«Именно общаясь с проститутками в Донецке, я понял, что умею общаться теперь только с военными, — говорит один из контрактников. — Когда в принципе „ДА — НЕТ — ТАК ТОЧНО — РАЗРЕШИТЕ ОБОСРАТЬСЯ“ ты знаешь куда лучше, чем простое общение…»

По словам одной из секс-работниц, каждый второй её заказ — это «просто сесть и поговорить, потому что, кроме мужиков и трупов, они там ничего не видят». Клиенты, говорит она, уже никакого мира не ждут, не верят обещаниям начальства, что скоро «это» закончится, и «уже просто доживают».

«А зачем мне домой ехать? Я смертник»

Ничего уже не ждёт и Алексей, который воюет на луганском направлении. На территории Украины он оказался против своей воли — мобилизовали два года назад, сначала направили под Херсон, но после отказа подписывать контракт (объяснил так — «не хотел навсегда остаться на войне») перевели в штурмовую группу и перекинули в «ЛНР». Последние месяцы Алексей провёл в бессмысленных попытках занять несколько квадратных километров в районе Сватово.

Мужчине под сорок, дома его ждут жена и двое сыновей. Но отпуск он проводит не с семьёй в небольшом городе Смоленской области, а в Луганске. По его словам — «чтобы не травить душу» семье, по факту — чтобы провести время в компании вовлечённых в проституцию женщин.

«А зачем мне домой ехать? Я же их не увижу больше потом, зачем травить душу, я смертник», — рассказывает Алексей, с усмешкой добавляя, что, вероятно, «кайфует в последний раз».

Военный разговаривает с «Вёрсткой» в съёмной квартире в Луганске, куда он уже несколько раз вызывал девушек, чтобы за деньги заняться с ними сексом.

«Тысяч 400 рублей уже точно потратил. Жена, если бы узнала, охуела, но я домой и так засылаю. За смерть мою они хорошо получат, грех жаловаться же», — говорит Алексей. Голос у него хмельной, но спокойный. Каждый день отпуска мужчина, по словам его знакомых, выпивает несколько бутылок крепкого алкоголя, смотрит сериалы на планшете и спит. А когда не спит — проводит время с секс-работницами.

Их он находит в одном из местных «чатов знакомств». Но перед тем, как ему удалось увидеть настоящих женщин, его обманули виртуальные. В начале ноября, погрузившись в десятки чатов и сотни предложений, военный решил, что ему «нужны самые лучшие тёлки». Поиск по телеграму привёл его в «эскорт агентство с премиальным сервисом сопровождения Амур». Это бот, который предлагает провести время с «моделями» в разных городах вблизи линии фронта, от Мелитополя до Донецка.

Бот хорошо проработан — у всех девушек якобы есть свои телеграм-каналы, куда они выкладывают кружки и голосовые сообщения, есть отдельный канал с отзывами на 500 подписчиков, куда периодически заливают кружочки с «отзывами пользователей». Есть даже «пользовательское соглашение», в котором прописано, что клиенты должны внести залог (то есть полную предоплату) и прислать справку об отсутствии ЗППП. Подкупили Алексея и цены. Они были примерно в полтора раза ниже, чем в других объявлениях, а девушки при этом, как он выразился, «ебейшие все».

Мужчина выбрал женщину из Луганска, перевел полную предоплату в криптовалюте (14 тысяч за два часа) и стал ждать. Через полчаса он оказался в чёрном списке аккаунта девушки, ещё через 10 минут — в чёрном списке самого бота. Аккаунт техподдержки молчал, и Алексей подумал, что его, вероятно обманули, но не стал отчаиваться и продолжил поиск.

В одном из чатов военный увидел ешё одну девушку, которая его заинтересовала. Алексей написал ей, и она перенаправила его в личный канал с инструкциями. Но дальше — снова бот и ещё одно «элитное агентство», абсолютно идентичное тому, которому уже отдал денег Алексей. Мужчина удивился и снова обратился в техподдержку — с вопросами о гарантиях и другом боте, который его уже обманул. Военного заверили, что его обманули «двойники-мошенники». И Алексей поверил — как сам говорит, потому что «очень хотел ебаться». Он снова перевёл полную предоплату за несколько часов и снова попал чёрный список. Оба бота до сих пор работают в телеграме.

После этого Алексей решил писать только секс-работницам, которые не требуют предоплаты. На этот раз ему озвучили стандартные расценки — час «классического секса» стоит 20 тысяч рублей, ночь — от 100 тысяч рублей. На вопрос о дополнительных услугах и разных видах секса Алексей отвечает, что хотел «обычный секс, даже просто поговорить иногда хочется, забыться и веселиться».

«Они просят госпожу, БДСМ»

«Завёл за угол», «делать дела», «отдохнуть», «услуги», «это самое», «работа», «заказ», «ну, вы понимаете, о чём я?!» — ни военные, ни вовлечённые в проституцию женщины в разговорах практически никогда не называют секс сексом. Для них «член», «вагина», «кунилингус», «анальный секс» — не нейтральные слова, им неловко их произносить.

Но женщины замечают, как за два года изменились интимные предпочтения военных. Агата, которая приезжает в Донецк из одной республик СНГ с марта 2024 года, даже расстраивается. «Они просят всё больше дополнительных услуг… Всё больше без презерватива, фантазии у них такие, которых я даже не знала… Мне теперь говорят, что я ничего не умею, потому что они просят госпожу, БДСМ, МБР, куни просят… Я такого не делаю».

Другие секс-работницы тоже отмечают, что в запросах военных всё чаще фигурирует женское доминирование, БДСМ-практики и подчинение, роли «нижних» — хотя называют военные это по-другому, иногда просто объясняя желания жестами. Исполнение таких фантазий стоит от 20 тысяч рублей.

«Обычно они просят это под кайфом, в таком состоянии проще раскрепоститься. Это действительно стало популярнее. Буквально вчера у меня было трое парней, которых я страпонила. Всё чаще просят услуги госпожи, доминирование, игры со страпоном, когда я в активной роли, — говорит Марьяна. — Я человек не брезгливый, никого не осуждаю. Просить такое нормально — это лучше, чем когда человек рассказывает, как он никогда в жизни к такому не приблизится, а сам потихонечку в углу себе в попу пальчики сует».

Военные в разговорах с «Вёрсткой» не готовы обсуждать свои предпочтения, а дополнительные услуги один из собеседников назвал «извращением», добавив, что «против ЛГБТ».

«Сказали, что будет „девочка“, а не ктулху»

Несмотря на то, что военные по ночам сидят в телеграм-группах для знакомств в ЛДНР и пишут отчаянные сообщения в духе «срочно, Авдеевка, МБР, оплачу сразу», о женщинах большинство из них говорят пренебрежительно, используя слова вроде «жируха», «соска», «уродка».

Игорь — офицер одного из спецподразделений Минобороны — не исключение. Он в числе первых пересекал границу с Украиной 24 февраля 2022 года. С тех пор побывал практически на всей линии фронта. Дома — жена и дочка. Супруга на заработанные на войне деньги открыла салон красоты. Игорь считает, что мужчины (тем более военные) вправе изменять жёнам, чтобы «снять напряжение», но сам он жену за измену «убьёт».

За это время Игорь уже несколько раз платил за секс вовлечённым в проституцию женщинам. Первый раз — летом 2022 года в Луганске. «Мы решили не заморачиваться, а вызвать блядей домой. Телефоны и контакты взяли у местных вроде. За ночь мы забашляли 100к за двух тёлок», — рассказывает он.

«Фотки нам кинули с замазанными лицами, ну такие курицы на троечку были, но было похуй. Я тогда не ебался месяца два-три, так что выебал бы и жируху стрёмную. Позвонили —договорились, их какой-то штрих привёз, но сам подниматься не стал. Девки молодые колхозницы, ёбла страшные, сука», — так описывает женщин Игорь.

Другой военный, Сергей, отвечает на вопросы «Вёрстки» прямо с боевого задания в двух километрах от позиций ВСУ. Он рассказывает, что платил за секс, когда был в «увале» в Донецке — но «разочаровался в сервисе». «В парочке нормальных чатов приметил себе достойную девочку — на фото была молодая, сисястая и красивая на лицо особа. Приехал на её съемную хату и был неприятно удивлён — вместо девочки с фотографии ждала ухоженная, но всё-таки милфа с уже подвисшими сиськами».

«Попиздели, помылся — это важно, идя к ней, я преследовал и эту цель, ибо дома у меня воды не было — затем приступили к процессу. Поебались. Это было настолько скучно, что после одного окончания даже не захотелось начинать ещё. На „большой земле“ за меньшие деньги получаешь куда более приятный сервис. Да что там говорить, обычно в старой России я платил десятку и за двух сразу! Но, увы, здесь единственные представленные вдвоём подружки были старыми и жирными, от чего я с ужасом отшатнулся».

Когда Сергей узнал, что хозяйка квартиры из Москвы и приехала в Донецк «в командировку», он задумался о бизнесе на женщинах: «Немедленно вновь вспыхнула в голове старая идея организовать агентство по трансферу девочек на новые территории, с предоставлением проезда, проживания и всего сервиса, за соответствующий процент с них. Пока я одевался, она пиздела со своей подругой по телефону. Рассказывала про непутёвого сына, которого собираются ставить на учёт то ли в школе, то ли в мусарне, за драку. Надеюсь, это был мой последний опыт».

Другой контрактник, Геннадий, использует при описании секса в бане, который ему подарили сослуживцы, выражение «беззубое омерзительное жирное старое месиво». «Я подхожу к товарищу и говорю шёпотом: „Какая это нахуй девочка?!“ Слава Богам, она уезжает, сослуживцы говорят: „Ладно, давай тебе вызовем нормальную, это будет дороговато, но мы заплатим“. Я: „Ок, но только, если молодую и красивую“. Приезжает сорокалетняя полная баба. Я опять шёпотом сослуживцам: „Это — молодая и красивая?!“ Баба ушла наверх готовиться. Я говорю: „Не, вы чо, я это ебать не буду“. Они парируют: „Да ладно тебе, если совсем не нравится, пусть просто тебе пососёт“. Мне тоже, если баба противна, я только хуй сосать ей даю».

На минет Геннадий согласился, но до сих пор считает, что стал жертвой мошенников и «нечестной рекламы». «Мне сослуживцы сказали, будет „девочка“, а не ктулху. Потом говорили, „приедет молодая и красивая“, а не сорокалетняя фрекен бок. Да 20 тысяч брать с людей за такое — грешно, на уровне Мавроди».

«Никак не задевать политические темы»

Если уже по телефону начинается: «А когда ты, шлюха, приедешь? А сосать будешь?» — сразу видно, что к человеку ехать не надо, объясняет собеседница «Вёрстки» Карина. Почти у всех её клиентов есть контузии, ранения, нервные расстройства, после крепкого алкоголя им начинает казаться, что на них нападают. «Большинство будет или выпивши, или под мефедроном, или травокур приедет, — описывает клиентов девушка. — Есть и те, что под героином и метадоном, но их я не принимаю».

Подруг Карины, тоже вовлечённых в проституцию, военные, по их словам, избивали, насиловали, принуждали. «Вроде бы заказывает один клиент, а в итоге у меня их пять, я не поняла, как это произошло, и домой уезжаю с голой жопой. Или он может быть хорошим в начале, говорит, ты моя лапочка-девочка, пытается поцеловать, а через полчаса ты уже в отключке и не понимаешь, что происходит», — описывает Карина.

«Как-то раз клиент достал нож и говорит мне: „Садись, сейчас поговорим“. Я успела набрать менеджеру, у него есть ключи. Когда он заходит в форме, маске и с автоматом, люди сразу понимают: связываться не надо. А девочки, которые работают на поток и без сутенёров, обычно живут вместе по два-три человека в квартире, и в крайнем случае из соседней комнаты выходит соседка со скалкой».

Надежда, несколько раз ощущавшая приставленный ко лбу пистолет, говорит, что конфликты обычно возникают из-за споров «о политике». «Все сутенёры сразу говорят девочкам, чтобы никак не задевали политические темы, мол, придерживайтесь нейтралитета. Но некоторые всё равно или залезут под шкуру, или пошутят не так, или с зэками есть слова, которые нельзя при них использовать — они тут же взвиваются», — говорит другая секс-работница.

Одна из собеседниц рассказывает, как «за длинный язык» её подругу клиенты побрили налысо. Другая знакомая согласилась на выезд одна в сауну, где её встретили семеро мужчин и изнасиловали. Девушки быстро переходят на слухи: кого-то выкинули с пятого этажа, другую вроде бы закопали, где-то есть подвал с заключёнными женщинами, которых насилуют, давая им наркотики. Подтвердить эту информацию «Вёрстке» не удалось.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Пригласить на военный объект — это у них нормальное явление»

Опаснее всего приезжать к военным прямо в окопы, говорят вовлечённые в проституцию женщины. Тем не менее, многие из них выезжают к первой линии. «На позициях — это работа на поток, туда ездят более дешёвые девочки. Выезжают на полигон, на „жёлтую“ линию, это вторая линия фронта, 2 – 3 км до окопов. Туда приезжают на пару дней, принимают по 50 клиентов за это время и уезжают. Ехать туда без раскладного ножа или „травмата“ нельзя. Даже если ты туда с подружкой приезжаешь — там 200 военных на полигоне. Они увидели девушку первый раз за 8 месяцев… Никто даже не узнает, как и где ты пропала. Тебя может просто не стать».

«Да, они могут прямо в лес к окопу подъехать, — подтверждает «не понаслышке» знакомый с рынком секс-услуг рядовой Николай. По его словам, под землёй у них целые города, где и спальни есть, и бани стоят, и всё, что нужно в быту, и секс там проходит «супер». Правда, другой военный, Игорь, утверждает, что секс-работниц в окопах он не встречал.

В такие «многоэтажные» окопы и ездила Надежда из Мариуполя. «Я тот человек, который работает на блокпостах и в окопах. Пригласить на военный объект — это у них нормальное явление. Я там и машину паркую», — рассказывает она «Вёрстке» в голосовых сообщениях, пока ждёт вечером клиента.

Надежда вспоминает, как вокруг одного из блокпостов за ней бегали трое пьяных военных с оружием: «Оплатили мне эскорт, сидели, признавались мне в любви, говорили, какая я охуенная собеседница и как они хотят забрать меня с собой на Дальний Восток. А потом всё равно хотели секса, который не оплатили. Стали меня заставлять со своими пистолетами. Но я редкий отморозок сама и не очень боюсь оружия. Послала их на хер, развернулась, села в тачку и уехала. Я знала, что они стрелять не будут».

Надежда — одна из немногих местных, кто работает в сфере секс-услуг, не вахтовик. До войны она жила в Мариуполе и занималась медиапроектами. «В отличие от девочек из Питера и из Москвы, которые приезжают сюда на заработки, я очень многое потеряла в этой войне. И не только имущество, но и друзей. И часть своей жизни».

Когда российские войска начали бомбить Мариуполь, Надежда бежала в Ростов. «Но российское государство мне нихрена не помогло. С паспортом Украины я была хуже, чем таджик в чудном городе Ростов-на-Дону. Потому что меня даже на работу брать не стали». Говорит, что заниматься сексом за деньги она начала именно в Ростове, «потому что чуть с голоду не сдохла».

Но даже вместе с обычной работой денег не хватало на аренду и продукты.
Надежда вернулась в Мариуполь, узнала, что её дом разграбили, и занялась проституцией уже в родном городе. «Пошла я в это, потому что у меня было всё разрушено. В городе Мариуполь у меня не было света, воды, тепла. Самых элементарных вещей, в которых может жить человек. И да, ещё мне нечего было кушать. В чудном городе Мариуполь цены были очень высокие. Я не могла себе позволить хлебушек, потому что его забывали привозить».

С тех пор Надежда встречается за деньги с военными и ведёт страницу в VK о своих отношениях с мужчинами. Раз в месяц сервис её блокирует — как Надежда считает, потому что в постах между рассуждениями о жадности мужчин и рассказами о неработающей печке есть критика «СВО» и российских чиновников. В расцвете рынка секс-услуг «в не самой цивилизованной форме» Надежда винит командиров, которые «не отпускают ребят в отпуск по полтора-два года».

«Летом и помещение не нужно»

Военные же говорят «Вёрстке», что им вызывать женщину прямо на позиции очень удобно. «Стопроцентовый вариант — когда звонишь, выбраешь, и она приезжает сама ближе к месту расположения, и все дела там делаются, — говорит рядовой Михаил. — Ну в километрах пяти-семи она встала, я к ней спустился. Летом и помещение не нужно, можно и так, а вот в такое время года — фургончик или сарай нужен. С командиром договорился, быстро спустился к ней, всё непроблемно и по-хорошему».

«По-хорошему» бывает не всегда. Офицер Игорь рассказывает, как к мобилизованным в сентябре 2024 приезжали женщины из телеграм-чатов о знакомствах. «Это полевой лагерь и там брошенная деревня. Прям в домах позиции. Короче, не первая линия но близко, рядом прилетает, „птички“-дроны кружат. Туда каждую неделю шлюх привозили. Мобики лавэ сливали», — говорит военный.

По словам офицера, у мобилизованных была договорённость с командиром батальона — он получал 10% от всех «незаконных трат». «Типа хочешь ты себе водки затянуть, или тёлок, или шмаль — ну и десятину ему отстёгивают, чтобы всё было без проблем», — утверждает Игорь.

Один из мобилизованных отмечал день рождения, и офицер присоединился. «Трое типов решили шлюх вызвать. Ну и я думаю, тоже давно не присовывал никому, короче, зарядил им бабок. Приехали три соски, пиздатые соски. Тип был откуда-то из-под Хабаровска, что ли, мобик, он походу заряженных шкур ни разу в жизни не видел, начал там исполнять, что влюбился, блять, обещал её забрать с собой», — рассказывает военный.

Ночь обошлась в 200 тысяч рублей, и ещё 20 тысяч рублей заплатили за выезд женщин на позиции. Впрочем, несмотря на договорённости с командиром, Игорь уточнил, что этих мобилизованных в итоге «наказали» — отправили в «мясной штурм».

«Их в итоге на 🥩 пустили. Отправили их в штурма, потому что у этой попойки по итогу были последствия, я не могу сказать, какие, но они других ребят подставили, и их наказали. Берега знать надо, и правила свои были», — написал Игорь.

«Тебя на полтора дня выпустили из склепа»

Вообще секс-услуги на войне запрещены и военных за это наказывают, утверждают все собеседники «Вёрстки». За этим следит военная полиция, которая может задерживать солдат и передавать их командирам.

«Бляди — это слабость. Любая слабость на войне запрещена. Солдат должен быть собран, а после шлюх он уже не готов. Ну и потом, это всегда алкоголь или наркотики. Там уже последствия могут быть другие совсем», — объясняет Игорь. «Запрещено ходить по эскорту! Знаете, как говорят, ты на войне, и здесь твоя подруга Света Мыльникова и Анна Кулачкова», — подтверждает другой военный Николай.

«С каким-то командирами неофициально решается этот вопрос. Но формально, особенно на передке, это запрет, — продолжает Игорь. — Это могут быть и агенты врага, врубаешься? Наказание — яма, штурм вне очереди, а могут просто бабки забрать».

О том, что военная полиция зарабатывает, забирая деньги у пойманных с женщинами служащих Минобороны, говорят в «ЛДНР» многие. Четверо военных рассказали «Вёрстке», что они сами или их знакомые были жертвами такой схемы. «Выбираешь в телеграме девушку, приезжаешь по адресу, а там три мужика сидят. Документы забирают, и пока бабло им не принесёшь, не вернут документы. На деньги сажают немалые. Мой приятель так на пол-ляма попал», — рассказывает один из собеседников «Вёрстки».

Другому удалось бежать. «Я приехал как-то с „боевых“, ну и захотелось мне снять девочку. Время уже было позднее, наверное, первый час ночи. Списался буквально с первой в телеге. Она назвала мне адрес, куда мне нужно подъехать, возле администрации Донецка. Всё заебись, я, недолго думая, попиздовал. Время был комендантский час, то есть никому из гражданских и из военных тоже не рекомендуют ходить, потому что могут остановить ВПшники, посадить в обезьянник, долго пиздить. Ну, чтобы избежать этих ситуаций, я пошёл дворами».

Добравшись до точки, которую показывал навигатор, Сергей понял, что «адрес — какой-то ебаный пиздец» и домов с квартирами рядом вообще нет. Вместо девушки он увидел двух мужчин с повязками военной полиции, которые бросились к нему с криками «Стой, сука!»

«Я повтыкал секунд десять и решил бежать от них. Побежал я в сторону большого рынка, ну, который часто бомбят. И бегал я, короче, вокруг павильончиков, наверное, минут двадцать. Оторвался, добежал до квартиры и сел нервно курить сигаретку. А „девчонка“ меня сразу в чёрный список кинула».

Несмотря на запреты, опасность лишиться денег или отправиться в штурм, в котором выживают «двое из десяти человек», военные хотят физической близости и ищут её. В редкие дни ротации, когда удаётся выбраться в город — под предлогом похода в магазин или по устной договоренности с командиром — они пытаются успеть всё, говорит военный с херсонского направления Константин.

— При мне мобики постоянно хуями меряются, кто больше на чай бабам оставил, один 200 тысяч, другой 250… Им тут так головы срывает. Понимаешь — он раньше 20 тысяч раз в полгода получал, а теперь ему каждый месяц 250 на карту капает. А он сидит в окопе, и тратить их некуда… Потом за сутки и спускают.
— Но как за один день можно успеть вырубить соли, набухаться, доехать до женщины, потрахаться, помыться, посидеть с ней поговорить и уехать назад так, чтобы не попасть в руки военной полиции?
— Ну иногда за пару дней. А вообще легко, если ты месяцами сидел под землёй без связи, а потом тебя на полтора дня выпустили из склепа. И вот ты пытаешься всю жизнь прожить за один день. Напиться, протрезветь, помыться, потрахаться, в магазин, блядь, сгонять…

«Меня завтра могут убить, а у меня три миллиона на карте, давай их потратим»

Денег военные не жалеют, подтверждают в разговорах с «Вёрсткой» секс-работницы. «Когда приезжают ребята из деревень в регионах — так они никогда таких денег, как им сейчас приходят, не видели. В месяц 150 – 300 тысяч рублей плюс 3 миллиона за ранение… И что с ними делать? — Марьяна объясняет непривычку российских военных к большим деньгам. — У него нет никаких целей, он не знает, что делать с такой суммой, его цель — дожить до отпуска. Он идет и говорит — блин, меня завтра могут убить, а у меня три миллиона на карте, давай их потратим…»

«Мобута и вот эти новые ёпт добровольцы все бабки туда спускают», — подтверждает в разговоре с «Вёрсткой» траты один из военных. «Там ребята, кто без детей, без семей, уходят на две недели, как в последний раз отжигают газ в пол», — рассказывает Игорь.

Военный Михаил подтверждает: «Есть у нас, которые обезглавленные вообще, ума у которых нет никакого. Вообще тут больше половины таких, здоровых-то тут мало. Напьются и давай путать её с женой. Вот и подарки дарят круглосуточно, а в расположение обратно приезжают без копейки. Денег, говорят, нету. А где деньги? У неё. А где она? А нет её».

Чаевые секс-работниц иногда превышают почасовую ставку. Марьяне давали 300 тысяч сверху со словами: «Давай ты отсюда уедешь и не будешь этим больше заниматься». Девушка улыбается: «Конечно-конечно, сказала я ему».

Агата, которая приезжает в Донецк из одной республик СНГ, удивляется: «Меня в жизни столько замуж не звали, как тут. Один говорит — у меня семьи нет, давай мы распишемся, тебе мои деньги уйдут. Но я не соглашаюсь, у меня дома своя отдельная жизнь. С оплатой услуг проблем нет. Они платят, и больше, чем требуется. Мне перевёл один уже после встречи 500 тысяч, а потом ещё 200. Они ругают меня: „Что ты тут потеряла, езжай домой, сколько тебе надо денег? Мол, я переведу“. Больше я с ним и не встречалась. Я ему писала, но там всё время была одна галочка. Он так больше и не ответил».

Военные часто предупреждают Агату, что им завтра в штурм: «Я, скорее всего, не вернусь». Многие из этих чатов обрываются сообщениями от Агаты с одной галочкой.

У Марьяны клиентов стало меньше после нападения на Курскую область — многие военные уехали туда, говорит она. И она, и Агата, всё ещё зарабатывают от полумиллиона в месяц. Марьяна копит на квартиру в Краснодаре, хотя упоминает, что в Донецке сейчас покупать жильё выгоднее — там ипотека 2%, а не 21%, как на территории России. Девушка думает взять апартаменты под сдачу. «Я сюда сама ещё будут ездить. Я считаю, если выпал такой шанс в жизни, надо им воспользоваться. Больше таких шансов может и не быть».

Иллюстрации: Эдуард Хлебушкин

Текст: Олеся Герасименко, Иван Жадаев, Татьяна Землякова, Алина Аброшина

Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →